— Евгения, а что с твоей машиной случилось? — интересуется женщина прежде, чем залезть в салон автомобиля. — И чем так занят Костя? Обещал же вроде встретить нас. Говорил, что все дела специально отложит…Вот вечно у вас так!

Лгать совсем не хочется, но и сказать правду я тоже не могу, поэтому замираю в напряжении, пытаясь подобрать что-то среднее между реальностью и вымыслом, да так, чтобы не обидеть никого из присутствующих.

— Дорожно-транспортное происшествие на дороге получилось, — отзывается вместо меня Артём. — Машина в ремонт ушла, а ваш младший сын теперь с последствиями разбирается. Но только вы не переживайте, со всеми всё в порядке в итоге всё равно.

Мужчина громко хлопает дверцей багажника, куда успел уложить все дорожные сумки, поэтому я не вижу его, но даже так представляю ту ухмылку, с которой он произнёс каждое слово… Ощущение неловкости зашкаливает во мне ещё больше прежнего.

— Да? — восклицает Лидия Михайловна, и тут же разворачивается ко мне лицом, округляя глаза в возмущении. — Ты почему сразу мне не сказала?!

Дарит мне долгий укоризненный взгляд и достает из кармана плаща телефон, набирая «не-трудно-догадаться-кому»… К моему облегчению, абонент недоступен.

Повторный набор, только уже старшего из сыновей приносит тот же результат, чему я улыбаюсь про себя с изрядной долей злорадства.

— Мы вас сначала домой отвезём, потом с Ромой встретиться должны, — сообщаю как ни в чём не бывало. — Скажу, чтобы набрал, если хотите.

Лидия Михайловна нехотя кивает, поджимая губы в недовольстве. И, пока она до сих пор занята своим гаджетом, помогаю Матвею забраться на заднее сиденье, чтобы пристегнуть ремень безопасности…

— Мама! Мне уже давно семь между прочим! — восклицает на это сын. — Я не маленький! — отталкивает мои руки и управляется с креплениями сам.

И вот вроде я всё ещё помню, что мы находимся до сих пор в зоне парковки аэропорта, а вокруг довольно шумно, но я в один момент словно в вакууме оказываюсь. Не слышу больше ничего, кроме тех самых слов, которые только что в сердцах произнёс Матвей. Они отражаются в моём сознании целым потоком громогласных повторов, совершенно точно не сулящих ничего хорошего в ближайшем будущем…Сознание мгновенно захлёстывает паника, а тело пронизывает мелкая дрожь. Только чудом до сих пор держусь на ногах, хотя если бы удалось грохнуться в обморок — было бы гораздо проще. Но и того мне не суждено.

Развернуться в сторону остановившегося около дверцы с водительской стороны мужчины — смелости тоже не хватает.

Твою ж мать! Как мне теперь выпутываться из этого дерьма?!

— Поехали уже, — доносится словно издалека голос Артёма, вынуждая вернуться в реальность и прервать мысленную истерику.

Рупасов усаживается за руль и громко хлопает дверцей. Остальные тоже в салоне.

Я же шумно втягиваю воздух, попутно пытаясь понять насколько же зол мужчина, если судить по тону произнесённого. Но память предательски отказывается воспроизводить самое нужное сейчас.

— Да, мам, ты чего там застряла?! — нетерпеливо ёрзает Матвей.

Ничего не остаётся как последовать их примеру и занять переднее пассажирское сиденье. Но даже так не удаётся понять реакцию Артёма на недавнее событие. Он заводит машину и трогается с места, после чего выруливает со стоянки. Его движения плавные и привычно выверенные. Ни намёка на ярость или злость во взгляде синих глаз, сосредоточенном на дороге. Я даже начинаю задумываться о том, а слышал ли Рупасов вообще что-то о возрасте Матвея. Конечно же, занятая мысленными терзаниями, пропускаю мимо ушей дальнейший диалог находящихся рядом, в котором участвуют все и даже Артём… Так и мучаюсь внутренними противоречиями, пока внедорожник едет к адресу, названному свекровью для водителя. Но, как только Лидия Михайловна и Фёдор Николаевич покидают нас, сомнений больше не остаётся, потому что, отъехав от многоэтажки в центре города, «MitsubishiPajero» поворачивает в противоположную сторону от той, куда было условлено двигаться дальше.

Мы едем куда угодно, но точно не к Агееву!

— Там направо надо было, — проговариваю тихонько.

Больше хочется поинтересоваться: «Какого хрена ты свернул не туда?!», а также то, «Куда ты нас везёшь, да и с какой радости?!», но быть настолько прямолинейной в присутствии сына явно не стоит.

— Да? — снисходительно ухмыляется в ответ Артём.

Мужчина по-прежнему смотрит только на дорогу и не смотрит на меня, внешне продолжая изображать безмятежность.

И вот как это понимать?!

По спине пробегается холодок. Становится страшно. Такого Рупасова я ещё не знаю определённо. И не уверена, что вообще готова узнать эту его сторону.

— Развернёшься? — задаю самый тупой вопрос, который только мог бы прозвучать в данных обстоятельствах.

Хотя на самом деле больше подразумеваю утверждение.

— Нет, — всё в таком же тоне отзывается мужчина.

Твою ж мать!!! Он издевается что ли?!

Делаю пару глубоких вдохов и выдохов, пытаясь вернуть рассудку хладнокровие.

— Тём… — начинаю тихонько, но договорить не удаётся.

Матвей перебивает.

— Мам, а позвони папе! Пусть он с тоже к нам приезжает туда! — интересуется он.

Оборачиваюсь в удивлении.

— Куда? — в непонимании смотрю на сына.

Мальчик бросает мне в ответ возмущённый взгляд.

— Как это куда? Мы же в аквапарк едем! Да, Артём?

Кажется, предел моего понимания происходящему так и не наступит…

— Какой ещё аквапарк? — продолжаю пребывать в ступоре.

Рупасов вновь ухмыляется, но облегчать моё состояние не спешит.

— Кажется, твоя мама сегодня не выспалась, — обращается он к Матвею.

И даже подмигивает ему задорно в зеркало заднего вида, на что сын охотно кивает и улыбается во весь рот, пока я пытаюсь всё-таки осмыслить реальность.

— Ну так ты папе позвонишь, или как? — возвращается к изначальной теме разговора Матвей. — Он столько раз обещал покататься вместе со мной на горках, а так ни разу и не был! Пусть хоть сейчас приедет!

Бросаю мимолётный взгляд в сторону Рупасова, но тот так и не обращает на меня внимания. И, раз уж видимых возражений нет, киваю сыну, набираю требуемый номер. Всё равно, раз уж наш маршрут меняется, и я теперь знаю в каком направлении, стоит известить об этом и Агеева… Правда абонент до сих пор недоступен.

Вот же дерьмо!

— Видимо, придётся папе идти с нами в следующий раз, — оправдываюсь перед сыном.

Краем глаза замечаю, как Артём кривит губы при упоминании моего мужа, но жест проявления недовольства быстро исчезает. Мужчина вновь само спокойствие и доброжелательность… Удивительно даже.

В скором времени он и Матвей заводят разговор о предстоящих водных аттракционах, который моментально отвлекает сына от того, что его отца с нами не будет. Мальчик с воодушевлением делится тем, где он уже был и куда ему хочется пойти на этот раз, а мужчина охотно слушает, лишь изредка задавая наводящие вопросы, позволяющие Матвею пускаться в новое повествование. В итоге, всю оставшуюся часть пути до назначенного места мне только и остаётся, что дальше наблюдать сколько же выдержки и самообладания может быть у Рупасова, если присутствует правильная мотивация…

Глава 22

Звонкий смех сына перекрывает даже гул беседы посетителей поблизости от меня, когда он вместе с Артёмом в очередной раз съезжает со «штормовой горки» — самой крутого по спуску аттракциона местного заведения.

Расположившись в одном из шезлонгов около волнового бассейна, я не перестаю любоваться на улыбки самых близких и родных мужчин в моей жизни, сияющие на их лицах. Хотя сердце всё равно предательски сжимается, так и напоминая мне, что видимый образ безмятежной радости вокруг нас — всего лишь иллюзия. И совсем скоро она растает.

А вот то, что останется потом… даже и предполагать страшно. Но, чем больше времени я провожу в одиночестве, наблюдая за ними, тем всё больше и больше хочется верить, что в конечном итоге всё будет хорошо. Ведь Рупасов же обещал, что мы начнём всё заново и оставим прошлое — в прошлом, справимся с тем, что было, и не будем зацикливаться на плохом.

Остаётся только надеяться, что он сдержит своё обещание… Как только Артём покидает Матвея, оставив его упражняться на территории импровизированных джунглей, являющихся зоной для самостоятельной деятельности детей, и возвращается ко мне, тут же намереваюсь покончить с этой неопределённостью.

— Что мы здесь делаем? — интересуюсь сходу.

Получаю от Рупасова очередной снисходительный взгляд. И очень стараюсь концентрироваться на теме разговора, а не на том насколько же манят прикоснуться капельки воды, стекающие по его мускулистому обнажённому торсу.

— То есть ты реально не слышала, когда пацан жаловался на то, что твоя свекровь ему в воду залазить не давала, хотя там, где они отдыхали, было несколько водоёмов, в которых купались все, но только не они? — отвечает вопросом на вопрос Артём.

На мгновение становится стыдно. И правда ведь не слышала. Но потом вспоминаю, что моя интерпретация вопроса была намного шире, нежели озвучивание видимого повода, по которому мы сюда приехали, поэтому демонстративно усмехаюсь в неверии и скрещиваю руки на груди, приподнимая бровь в ожидании большего, чем он только что сказал… Надо же как-то подвести разговор к основной теме, которая в скором времени разъест меня изнутри, если мы её не обсудим.

— Что, считаешь я не способен проявить участие к жизни мальчика? — невозмутимо добавляет Рупасов. — Ему захотелось искупаться, а я всего лишь выполнил желание.

Что тут такого сверхъестественного, Жень?

То, что я могла бы предположить или соотнести к его поведению, уже давно не сходится с реальностью, поэтому предпочитаю промолчать по этому поводу, немного меняя тему, раз уж с этой стороны зайти не получается.