— Почему раньше не сказала? — добавляет он.

Так и продолжает удерживать меня около себя, но теперь одной рукой, а сгибом указательного пальца второй приподнимает за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза… Не отвечаю. Просто не знаю, что сказать.

Когда я впервые поняла, что он решил, будто я сделала аборт, и правда специально не стала разубеждать его. Просто даже видеть не хотела. Знала же прекрасно, что примчится сразу. Прощения просить будет. Да только оно не нужно никому из нас.

Не изменит ничего. Лишь больнее сделает. Нам обоим.

Да, глупо. И неправильно. Несправедливо. Жестоко даже. Но сделанного не вернёшь.

А потом… Всё равно стало. Пока Артём не сделал тоже самое во второй раз: снова разбил моё сердце, потому что просто не верит. Ни в меня. Ни в нас. Ведь гораздо проще обвинить другого человека в том, что не получается, нежели попытаться понять и принять… Если бы и правда любил, не бросил бы. Ни в тот раз. Ни в этот.

— Почему, Жень? — с нажимом повторяет Артём.

Набираю в лёгкие побольше воздуха. И говорю первое, что приходит в голову.

— А зачем? Почему я должна оправдываться перед тобой снова и снова? — цепляю безразличную усмешку. — Тебе же так удобно думать о том, какая я дрянь! Так свои собственные грехи кажутся чуть меньше, правда же? — разбавляю презрительный тон оценивающим взглядом. — Или всё ещё думаешь, что не виноват совсем в том, что у меня выкидыш был? Типа совсем не причём, да, раз рядом не было? Не ты довёл меня до такого состояния?! Так убейся этой своей ложью, Тём! И меня в покое оставь! Я сюда пришла не отношения выяснять и налаживать, если уж на то пошло! Это тебе моё своеобразное «прощай»! Чтоб, когда в зеркало смотрел, помнил, сколько же дерьма живёт, да не во мне одной!

Лицо Рупасова мрачнеет, а в синем взоре вспыхивает озлобленность.

— Повтори… — сквозь зубы выдавливает Артём.

Но на моих губах лишь расплывается новая усмешка. Мне сейчас настолько всё равно, что эмоции мужчины не трогают совсем.

— Что, оглох? Кажется, я не заикаюсь, — проговариваю с издёвкой.

Прекрасно знаю, что тем только хуже делаю. Но видимо, я и правда мазохистка.

— Ты… — гневно прищуривается Рупасов.

Больше ничего не говорит. Поднимается с кресла, позволяя мне встать на ноги.

Подбирает со стола стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью, и опрокидывает содержимое залпом, а затем разворачивается обратно в мою сторону.

С пару секунд просто стоит и разглядывает меня, сжимая и разжимая кулаки.

— Прости, Жень… — выдыхает в итоге.

И столько усталости и вины я слышу… Моё сердце снова разрывается сплошным потоком боли и разочарования. Как и думала, не нужно мне прощение. Как и извинения его. Вообще уже ничего не надо. Хочется лишь вернуть былой покой.

Отгородиться от всего мира и забыть обо всём, что было прежде.

— Не утруждайся, Тём… — натягиваю очередную фальшивую улыбку. — Толку нет всё равно, — вздыхаю устало, бросая взгляд в сторону двери на выход.

Не знаю сколько времени проходит с тех пор, как я обещала Косте вернуться, но здесь мне делать уже явно нечего. Да и Рома должен приехать скоро.

— Мне домой надо. Меня там сын ждёт, — добавляю негромко.

Собираюсь покинуть помещение, вот только Рупасов преграждает собой дорогу. На этот раз не прикасается, просто смотрит с ожиданием, но от этого негодования во мне не становится меньше.

— Не уходи так, — горько ухмыляется он.

На мгновение и правда хочется выполнить его просьбу. Что-то, что раз за разом предаёт меня изнутри, так и тянется к подобному. Но ведь я прекрасно знаю, что таким образом лишь наступлю на те же самые грабли… Хватит с ума сходить!

— А как мне уйти? — интересуюсь встречно.

Больше у самой себя, чем у стоящего передо мной.

«Да, как? Как сделать так, чтобы и правда уйти? Не возвращаться больше…» — добавляю, но уже мысленно.

— Только не так, — звучит в ответ. — Пожалуйста, Жень… Пожалеешь ведь. Оба пожалеем. И сама знаешь.

Мужчина делает шаг встречу и обхватывает обеими ладонями моё лицо, притягивая к себе ближе… Прекрасно знаю, что будет дальше. Но не сопротивляюсь. Во мне вновь берёт верх то предательское чувство, что въелось в нутро ещё много лет назад, заставляющее каждый раз тянуться навстречу вопреки всему. Не знаю что это. Но точно не любовь. Когда любят — не стремятся причинить друг другу так много боли. А может я в который раз жестоко ошибаюсь? Может просто наша любовь настолько неправильная? Или и не было её у нас никогда вовсе…

Ласковое, трепетное прикосновение чужих губ к моим губам настолько мало осязаемо, что кажется, будто и не поцелуй вовсе. Артём не настаивает, не берёт что хочет, как обычно. Оставляет выбор. Мне требуется всего мгновение, чтобы сделать его. Тянусь навстречу, прижимаясь к своему самому первому мужчине как можно ближе. Обвиваю за шею руками, придвигаюсь всем телом вплотную… Нет, я не схожу с ума окончательно. Как и говорила ему ранее, просто я так прощаюсь.

— А так лучше? — шепчу почти неслышно, слегка отстраняясь.

Мои ладони скользят по широким мускулистым плечам, продолжая цепляться с такой силой, будто это единственный спасительный маяк в бескрайнем океане.

Словно моя жизнь зависит от того, насколько близко я буду к нему. Иначе просто потеряюсь и пропаду. Хотя и знаю прекрасно — обманываю саму себя в первую очередь. Единственное что меня может погубить, как раз и есть то, в чём напрасно ищу опору. Тем более, что всё равно суждено оставить её. И уже совсем скоро.

— Да, — отзывается Артём.

Он дышит тяжело и очень медленно, а синева омута его взгляда слишком темна, чтобы я могла уловить в нём хоть какие-то эмоции. Просто не вижу ничего. Тону в этих глазах без оглядки. Без раздумий. Без сожалений. В последний раз.

— Хорошо, — проговариваю неразборчиво.

Тянусь за новым поцелуем. Нежное, почти невесомое прикосновение быстро перерастает в нечто большее. То, что переполнено отчаянной потребностью чувствовать вкус чужого дыхания и делить один воздух на двоих как можно глубже и дольше.

Пальцы покалывает, но я продолжаю впиваться ногтями в широкие сильные плечи.

Хочется получить гораздо больше, а остановиться — сравнимо с апокалипсисом. Но я вынуждена… Вибрация моего телефона в кармане пиджака помогает справиться с порывом минутной слабости и вернуться в реальность.

— Да, — проговариваю глухо, беря трубку.

Даже не смотрю кто звонит. До сих пор чувствую близость губ Артёма, которая туманит рассудок и не позволяет сосредоточиться на чём-то ещё, помимо неё. Ведь он так и не отстранился. И мне самой позволил отодвинуться лишь на несколько жалких миллиметров.

— Жень, ты скоро там? — напряжённо отзывается Костя.

Ладони Рупасова, удерживающие моё лицо, заметно напрягаются.

— Да, сейчас возвращаться буду уже… Рома приехал? — отвечаю, как можно спокойнее.

И очень стараюсь, чтобы голос не дрожал.

— Нет, Жень, не надо возвращаться, то есть… — нервно запинается абонент, чем очень сильно удивляет, ведь прежде мне никогда не доводилось слышать нечто подобное от военного, у которого вечно всё под контролем. — Машина брата в аварию попала.

В больницу областную езжай. Медицина катастроф туда его везёт.

Из меня будто весь воздух вышибает. Если бы Артём не удерживал меня, наверное, точно бы грохнулась прямо там, где стою.

— Аварию? — переспрашиваю бестолково. — Какую ещё аварию, Костя?

В трубке слышится тягостный вздох.

— Подробностей не знаю пока… — оправдывается мужчина.

Но договорить дальше не успевает.

— Ясно, — прерываю его. — Еду.

Отключаю телефон и на мгновение задерживаю взгляд на Артёме. Этого вполне хватает, чтобы он отошёл в сторону, позволяя пройти. Судя по той мрачности, что успеваю заметить в нём, телефонный разговор он прекрасно расслышал.

— Если хочешь… — нерешительно произносит Рупасов, пока я иду на выход.

Ему я тоже не позволяю сказать большего.

— Спасибо, не надо, — перебиваю бесцеремонно.

Так и не удосуживаюсь закрыть дверь в кабинет, которую оставила на распашку, когда пришла сюда. Спешным шагом покидаю СТО, попутно набирая в поисковике гаджета запрос на контакты государственного заведения, в которое должны привезти Агеева.

Оказавшись на улице, налетаю на Арсения. Хорошо, что тот вовремя реагирует и ловит меня за плечи, а то точно бы упала.

— Жень, ты в порядке? — обеспокоенно хмурится Рупасов-младший.

Только его расспросов сейчас не хватает!

— Нет, — огрызаюсь. — Не видно разве?

На губах мужчина мелькает недобрая усмешка.

— Видно. Потому и спрашиваю.

Он до сих пор крепко держит меня обеими руками. И пусть я прекрасно понимаю, что не должна срываться на постороннем человеке, но сдержаться не выходит.

— Да хватит уже лапать меня! — отшатываюсь назад. — У вас эта дебильная привычка в генах что ли заложена?! — обхожу соседа сбоку, направляясь к собственной машине.

Наконец, нужный номер телефона найден. Но линия, как назло занята. И всё равно я набираю снова и снова, попутно раз за разом убеждая себя в мыслях, что с отцом моего сына всё будет в порядке. Не может с ним случиться что-то действительно плохое и непоправимое… Просто не может! Не должно! Ведь среди всех мужчин, кого я знаю — Роман Агеев едва ли не единственный, кто больше всех достоин жить.

— Жень, подожди! — доносится мне в спину. — Ты куда собралась в таком состоянии?!

Не слушаю его. Сажусь за руль, с шумом захлопываю дверцу автомобиля, и нажимаю кнопку старта, но двигатель не заводится. После шестой попытки приходится признать — машина неисправна.