— Доброе утро, Жень, — будит меня заботливый мужской голос.

Знакомый, конечно же.

Твою ж мать! А Агеев, оказывается, был прав! Или может я себя накручиваю сверх меры, и моё присутствие в этом месте совсем не взаимосвязано с теми убийствами?!

Вот только другие варианты никак не идут.

— Я же знаю, что ты не спишь. На меня посмотри! — сухо добавляет так называемый «Хозяин».

Ведь занятая своими мысленными терзаниями, внешне я никак не среагировала на его появление. К тому же… Понятия не имею что делать со своим новым открытием, которое где-то в глубине души не столь уж и «открытие».

— Знаешь, я даже не удивлена нисколько, — ухмыляюсь горько, когда открываю глаза.

И тут же сталкиваюсь с холодным взглядом, пробирающим до глубины души.

Сидящий передо мной, если и знаком с детства, то вот конкретно сейчас я будто в первый раз его вижу. А может просто оковы на моих руках ставят в такое положение, с которого всё кажется иным… По крайней мере, даже привычная улыбка, которая растягивает мужские губы, пока он смотрит на манжеты на моих запястьях, кажется тоже иной… Пугающей до жути.

К тому же в подленьком подсознании всплывает очередной образ, взаимосвязанный с происходящим. На этот раз — трупы двенадцати растерзанных девушек.

— Не трогай меня, — невольно шепчу слух.

Отодвигаюсь от него, подбирая колени. И тут же проклинаю себя за проявленную слабость, потому что его лицо расплывается в новой улыбке. Той, самой, про которую можно сказать «полна предвкушения и обещания».

Мужчина резко подаётся вперёд и приближается почти вплотную, нависнув сверху.

До такой степени близко, что могу чувствовать чужое дыхание на своих губах.

— А знаешь, я тоже не удивлён нисколько, — возвращает он мне мои же слова.

Судорожно сглатываю. Молчу. Не хочу провоцировать явно невменяемого ещё больше… И до сих пор наивно надеюсь, что выходка бывшей невесты Артёма на пару с его младшим братом никак не относится к событиям с маниакальной подоплёкой.

— Но будь уверена, в следующий раз, ты заговоришь по-другому, моя королева, — добавляет Арсений.

Ненадолго прикрываю глаза и шумно втягиваю воздух в попытке удержать остатки спокойствия. Вряд ли истерика пойдёт мне на пользу.

— В какой следующий раз, Сень? О чём ты вообще? — дёргаю руками, привлекая его внимание к оковам на запястьях. — И откуда ты эту хрень взял? Обязательно было…

Вот так? Да что я сделала вам вообще? — под конец мой тон повышается сам собой.

Замолкаю, делая ещё несколько глубоких выдохов-вдохов, чтобы унять дрожь в теле и мыслях, которые потихоньку обволакивает паника.

— Хрень? — деланно удивлённо вскидывает бровь Рупасов-младший.

На его губах снова играет многообещающая улыбка, когда он проводит кончиками пальцев по краю пут рядом со сгибом кисти, но не касаясь самой руки.

— А в прошлый раз, когда они были на тебе, ты считала совсем иначе… — дополняет он, продолжая улыбаться. — Не так ли? Тебе же понравилось. Не отрицай!

Требуется не одна секунда, чтобы понять о чём именно он говорит. А когда до меня, наконец, доходит… Понятия не имею уместно ли, либо возможно вообще в таких условиях смущаться, но то, что мои щёки горят — факт неоспоримый.

— Даже если и так, то что? — проговариваю сухо вопреки настоящим эмоциям. — К тебе то это какое отношение имеет? — делаю паузу, но уже вскоре отвечаю на свой же вопрос самостоятельно. — Только не говори мне, что у вас тут семейный подряд! Ты же не маленький и должен понимать, что, если я и поведусь на эти ваши извращенческие игрушки, так первоисточник моих желаний явно не в них самих! — подозрительно прищуриваюсь. — Артём вообще в курсе где я и что вы сделали?

Если я и ждала отрицательной реакции на свою тираду, то вот отвращение, которое перекосило лицо мужчины… Странно наблюдать. Неожиданно.

— Чтобы больше у тебя не возникало лишних вопросов, пожалуй, я тебе разъясню некоторые моменты, — снисходительно и в то же время абсолютно равнодушно отзывается Арсений, быстро справившись с собственными эмоциями, пока лично я до сих пор пытаюсь избавиться от приступа вины за то, что не так давно в своей близости с Артёмом подзабыла о нормах приличия и морали. — Во-первых, ни мой старший брат, ни твой муж, ни твой деверь, да и вообще кто бы то ни было… Никто не знает, что ты здесь, Жень. Помимо Ани. Но она будет молчать. Это неоспоримо. По какой причине — не твоего ума дело. Главное, что девочка показала себя неоднократно, так что… Никто тебе не поможет. Ты останешься здесь, со мной.

И для твоего же блага будет лучше, если впредь ты не будешь упоминать о каких бы то ни было желаниях, если только они не будут связаны со мной. Во-вторых, тебе нужно подкрепиться, а то совсем ослабеешь и заболеешь. Сейчас я тебя покормлю, а ты будешь послушной и не станешь портить мне настроение необдуманными сюрпризами. В награду я могу ответить на некоторые из твоих вопросов, если посчитаю их уместными… Всё поняла?

Первой мыслью в сознании вспыхивает идея послать его куда-подальше, но потом память цепляется за то, что «девочка показала себя неоднократно», а по спине проходится ледяная дрожь, потому что лично я могла бы интерпретировать подобное только в одном ключе. Том, что не сулит мне ничего хорошего в ближайшем будущем. Потому и отметаю рефлекторный порыв отшить Рупасова-младшего, на время приняв навязанные правила.

— Да, — отвечаю бесцветным тоном. — Поняла. Не тупая.

Как подтверждение тому, что сделанный выбор оказывается правильным — мой желудок снова болезненно сжимается. Оказывается, я и правда очень голодна.

— Умница, — похвально реагирует Арсений.

Только теперь замечаю стоящий на полу пластиковый поднос, на котором покоится миска с куриным бульоном и стакан с водой. Это и поднимает мужчина, очевидно и правда собравшись самостоятельно покормить меня, будто беспомощную куклу.

А как иначе расценить поднесённую им к моим губам ложку?

Да он издевается!

Но очередной порыв послать социопата «куда-подальше» я снова оставляю при себе.

— Сколько времени я здесь? — задаю первый интересующий меня вопрос, как только проглатываю порцию едва тёплого бульона.

— Сначала ты поешь, потом поговорим, — неожиданно грубо отзывается Арсений.

Сказать, что я снова удивлена… А что собственно ожидать от того, кто тебя неизвестно где и неизвестно по какой причине приковал наручниками в тёмном подвале?

— Хорошо, — выдавливаю из себя с огромным усилием.

Следующие десять минут протекают в обоюдном молчании. Ровно до того момента, пока содержимое тарелки не пустеет, а мой желудок постепенно успокаивается.

— Теперь можешь спрашивать, — благосклонно проговаривает Арсений, отставляя уже ненужную тарелку обратно на пол.

«Сколько времени прошло с тех пор, как я здесь?» — собирается повторно поинтересоваться моя рациональная сторона, потому что так станет возможным определить насколько же всё действительно плохо, раз Костя до сих пор не здесь. То, что явно не четыре дня, о которых упоминала Аня — однозначно.

«До какой поры мне быть здесь? И что сделать, чтобы выбраться?» — желает узнать внутренний голос, так как что-то сильно подсказывает, будь на то воля Арсения и той девицы, то время растянется аккурат до поры моего последнего вздоха.

«Что с моим мужем?» — так и вопит моя душа, перебивая остальное, ведь если Роман Агеев в здравии, то, по крайней мере, в любом случае, с моим сыном всё будет хорошо, а это гораздо значимее всего остального.

Но вслух я спрашиваю почему-то совсем иное.

— Ты это сделал, да? — проговариваю, не слыша собственного голоса. — С ними со всеми… С теми девушками?

Удары проклятого органа в моей грудной клетке отмеряют следующие мгновения нереально долго. До такой степени, что пульс успевает зашкалить до немыслимых пределов. И в первую очередь потому, что я и сама прекрасно знаю ответ. Он буквально прописан во взгляде сидящего передо мной. И не только в глазах. В каждом жесте, ярко демонстрирующем, что теперь я больше не отдельная личность — вещь, которая принадлежит «Хозяину».

— Да, Жень. Я. И в этом виновата ты.

Если бы бетонные перекрытия над моей головой сейчас рухнули бы… Удивилась бы меньше. Хотя о чём это я вообще? Он же точно на всю голову больной, раз догадался похитить жену федерального судьи, по совместительству ту, к которой не ровно дышит его старший брат.

— Я? — переспрашиваю на всякий случай.

Вдруг у меня и правда с восприятием реальности проблемы.

— Да, Жень. Ты, — охотно подтверждает Арсений и снова придвигается непомерно близко, продолжая на пониженных тонах. — Потому что именно ты заставила меня пройти через всё это. Раз за разом отвергала. Сначала делала вид, будто вообще не замечаешь. Потом моему брату голову вскружила. И с ума свела. Нас обоих. А в итоге ни с чем оставила. Ушла.

Вопреки тому, что объяснение далеко от логики и здравого смысла, моё сердце предательски сжимается. Душу будто на изнанку выворачивает. Нет, не в его словах дело. В том, что кто-то в этом мире лишил жизни двенадцать девушек, потому что я причинила этому кому-то боль. Сделала что-то, и сама даже не поняла.

— Ты же не серьёзно, да? — задаю глупейший вопрос едва различимым полушёпотом.

Не каждый день слушаешь отповедь психопата-убийцы, живущего напротив.

— До сих пор не воспринимаешь меня всерьёз, — ухмыляется в ответ Арсений.

Он отстраняется и отсаживается к изножью кровати, закидывая обе ноги на постель.

Сгибает колени и притягивает их к груди, обнимая руками. Склоняет голову, с добрую минуту разглядывая меня с таким интересом, будто в первый раз видит. А я… понятия не имею как реагировать. Просто сижу, также наблюдая за ним. И не знаю сплю ли я до сих пор в том такси или всё это вокруг на самом деле происходит, а не плод моего далеко нездорового воображения.