Хотя, чему я снова удивляюсь? Если он какую-то гадость в сок налил, который я сама же и выпила по собственной инициативе, и машину мою попортил, чтобы не уехала… Естественно, и моё средство защиты тоже у него.

— Скажу только один раз, — продолжает Рупасов-младший, аккуратно кладя пистолет на приборную панель, пока в моём разуме рисуется теория вероятности, по которой я могла бы воспользоваться оружием вперёд него. — А ты будешь молчать и усваивать, — переходит на приказной тон, попутно выискивая какой-то номер на своём телефоне. — Я не хотел причинять вред твоему мужу. Но так получилось. Он умрёт. И Артём тоже умрёт. Не потому что я жестокий или о чём ты там думаешь сейчас. Просто так будет гораздо проще и ему, и тебе, и мне. Чтобы ты больше не думала о том, что сможешь в который раз перевернуть наши жизни. Да и по-другому всё равно не получится. Не забудет он тебя никогда уже. Засела в его голове слишком крепко, — неприязненно морщится, продолжая через паузу. — Теперь у тебя остаётся только один вариант. Я. Никого больше. Поняла ведь уже, что так просто я тебя не отпущу. Ты либо со мной останешься. Либо… — он ненадолго замолкает, не договаривая, хотя я и сама могу догадаться какая там альтернатива меня ждёт. — В общем, теперь всё будет только так, моя королева. Хватит уже мучить всех.

Он замолкает, но ненадолго. В трубке, которую он держит в руках, раздаются длинные гудки. И, как только абонент на том конце связи, откликается, моё сердце будто срывается в пропасть. Ведь теперь, наконец, до меня начинает доходить, насколько же действительно Арсений подготовился ко всему происходящему.

— Здравствуйте, Нина Анатольевна, — здоровается он, включая громкую связь. — Как вы? Мама всё ещё у вас? А то дозвониться до неё не могу.

Мужчина переводит в мою сторону предупреждающий взгляд, а его губы растягиваются в ядовитой улыбке, не предвещающей ничего хорошего, пока в телефоне, помимо маминого голоса раздаётся весёлый смех Матвея. Это и вынуждает меня покорно исполнить ту часть, где я должна «молча слушать и усваивать».

— Да, — отзывается женщина. — И Анечка с ней. С внуком играются в прядки. Сейчас вот чай пить собираемся. Тебе трубку передать?

Взгляд голубых глаз хранит знакомый колючий холод, но тон, которым он отвечает, идёт в разрез с эмоцией, которую я наблюдаю в мужчине.

— О, было бы здорово! — добродушно проговаривает Арсений.

Следующая минута будто мимо меня проходит. Пока мужчина общается со своей матерью буквально «ни о чём», единственное, что царит в мыслях — та, которая уже дала знать о том, что не столь безобидна, как казалось ранее, в данный момент находится рядом с моим сыном!

Твою ж… мать!!!

— Надеюсь, тебе не надо пояснять, для чего всё это? — обращается ко мне Рупасов-младший, предварительно выключив свой гаджет.

Внутренне содрогаюсь. Но внешне не реагирую никак. Просто потому, что теперь, когда знаю все стороны происходящего… Принять решение просто нереально!!!

— Ты же уже делала этот выбор однажды. Ничего сложного: либо мой брат, либо твой сын. Тебе решать, — добавляет он.

Снова молчу. Хотя на самом деле, мне есть что сказать. Но то оставляю при себе.

Вряд ли адресат моих мыслей обрадуется, когда узнает о чём они.

— Ну и умница, — по-своему расценивает моё молчание Арсений. — Кстати, чтоб ты знала, со временем, как только федеральный судья больше не будет препятствием, думаю можем забрать Матвея себе. Он же так важен для тебя, несмотря на то, что и не мать ты ему. Если ты смогла полюбить этого мальчика, я тоже смогу. Думаю, это не сложно — назвать чужого ребёнка своим сыном.

Если до этого момента я ещё могла сохранять самообладание, то теперь…

— Не смей к нему даже близко приближаться, — проговариваю сквозь зубы.

На что Арсений только ухмыляется в очередной раз.

— Да как скажешь, моя королева, — великодушно отзывается он. — Если не хочешь больше видеть этого мальчишку, это я тоже могу устроить, — добавляет будто невзначай.

Кажется, во мне не осталось уже ничего, что могло бы выразить хоть подобие адекватной реакции…

— Запомни, — продолжает он, в один момент сменив тон на тот, которым обычно выносят безоговорочный приговор. — Всё, что теперь будет в твоей жизни, либо будет относиться и ко мне тоже, либо вообще не будет существовать.

Судорожно сглатываю, отворачиваясь. Сердце продолжает отчаянно биться в груди, хотя лично мне хочется больше всего на свете, чтобы оно просто-напросто остановилось. Наверное, так будет проще нам всем. Не будет меня, не будет и всего остального… Мысли путаются и не желают выстраиваться даже в подобие чего-нибудь, что могло бы помочь справиться с собственным состоянием и грядущими последствиями решения, которое я на самом деле приняла в первую же секунду с момента выставления ультиматума.

Задерживаю дыхание, внутренне отмеряя себе новую дозу подобия спокойствия и хладнокровия, которое, как я уже прекрасно знаю, совсем скоро покинет меня в любом случае… Шумно вдыхаю, поскольку кислород в лёгких заканчивается очень быстро. Медленно выдыхаю, малодушно вспомнив о потребности закурить, которая пришлась бы сейчас кстати. И делаю так ещё много-много раз, разглядывая как за окном несущегося на скорости под сотню автомобиля сгущаются тёмные тучи, грозя в ближайшем будущем обрушить на землю как минимум ливень, а как максимум — мой личный персональный апокалипсис… Чуть позже я снова закрываю глаза, откидывая голову на спинку сиденья. Но даже так всё равно знаю, что в последнем я не ошибаюсь. Не так уж и долго остаётся подождать до этого момента.

К тому времени, как мы приближаемся к конечному пункту нашей долгой поездки, вовсю разошедшийся проливной дождь барабанит по железу и стёклам, заставляя содрогаться от одной мысли о том, что вскоре придётся выйти наружу… Хотя, кого я обманываю? Не поэтому дрожат мои руки, а внутренности выворачивает в отчаянном крике боли.

— Приехали, — холодный тон водителя вынуждает открыть глаза.

Машина и правда останавливается, но больше я никак не реагирую. Смотрю строго перед собой. Не хочу видеть его лица. В идеале, слышать сидящего рядом тоже не хочется, но с этим мне пока не справиться. Не сейчас… Позже.

— У тебя две минуты, Женя, — он хватается пальцами за мою челюсть, насильно разворачивая к себе. — Не секунды больше. Поняла?

Коротко киваю, судорожно сглатывая подкативший к горлу ком. И, как только собеседник отпускает меня, резко толкаю дверцу, выбираясь наружу.

Ледяной поток осенней непогоды безжалостно бьёт в лицо, и я зажмуриваюсь, переводя дыхание. Небольшая пауза необходима сейчас как воздух. Просто успокоиться и не думать о том, что будет дальше. Отгородиться от разрывающих душу и сознание эмоций.

Грёбаное хладнокровие — приди! Я так отчаянно нуждаюсь в тебе!

До припаркованного у обрыва «MitsubishiPajero» примерно сто шагов. Самых долгих в моей жизни. Тех самых, после которых я вряд ли вообще захочу куда-то выйти.

Волосы промокли насквозь, а пальцы сводит судорогой. Ноги то и дело вязнут в грязи, но я упорно иду вперёд. Как можно быстрее. И без того потратила половину отпущенного времени.

— Так надо. По-другому никак не получится… — шепчу беззвучно, останавливаясь около внедорожника.

Дверца с водительской стороны распахивается в ту же секунду. И пусть я точно знаю, что находящийся в салоне не слышал сказанного, но оттого чувства вины не становиться меньше. Посмотреть в столь любимые мною синие глаза так и вообще невозможно.

— Жень… — хриплый голос срывает последнюю печать моего самообладания.

Не в силах больше контролировать эмоции, я просто рыдаю, мысленно проклиная всех нас за то, к чему мы пришли. Мужчина реагирует мгновенно, выскакивая из машины, сгребая меня в свои объятия. Успеваю заметить в его взгляде отблески радости, смешанного с неверием… Правильно, не стоит верить мне. Я обману тебя.

И даже ещё более жестоко, чем ты сам когда-то!

— Думал, ты уже не придёшь… Не ответила ведь ни на одно из моих сообщений, — тихо бормочет он, касаясь жаркими губами моего холодного лба. — Замёрзла, да? Ничего, сейчас согрею, — прижимает к себе вплотную, позволяя уткнуться носом в его плечо.

— Теперь всё будет хорошо, вот увидишь. Я тебя больше никогда не отпущу.

Исходящее от него тепло опутывает разум невесомой пеленой забвения. Ласковый шёпот приносит в сердце мнимый покой. Очень хочется поставить мир на паузу и просто наслаждаться этим моментом, но… время уходит!

— Тём, я… — слегка отстраняюсь, встречаясь с ним взглядом.

В бездонном омуте цвета атлантического океана плещутся безграничная нежность и доверие. Они разбивают моё сердце на миллионы новых осколков боли. Тех, которые на этот раз уже не собрать.

— Прости меня пожалуйста, — продолжаю, вопреки желанию заткнуться и послать всё к чёртовой матери. — Всё, что я тебе тогда наговорила — неправда. Я просто не могу тебя ненавидеть. Всегда любила только тебя. Больше никого. А Рома… он всегда знал. Я никогда не скрывала это от него. И наш брак… Он только для Матвея… — замолкаю всего на секунду.

Но и того хватает, чтобы окончание заранее подготовленной речи оборвалось.

— Жень, да плевать вообще, — бессвязно проговаривает он. — Главное, что ты пришла.

Сделала свой выбор. Не тебе просить прощения, родная.

Мужчина обхватывает за затылок, притягивая к себе. Всё, что я ещё могла проговорить, теряется под обжигающим губы напором. Не поцелуй — клеймо моей принадлежности к нему. Жадно, требовательно, так глубоко, словно он собирается проникнуть ко мне в душу… Хотя он и так давно там. В самом эпицентре всей моей сущности. Всегда так было. И ничто не способно выжечь эту метку.

Да, я снова поддаюсь своей самой великой слабости. И не хочу, чтобы было как-то иначе. Наивная. Глупая. Жалкая. Одержимая.