По дороге к машине они не разговаривали, но, как только уселись, Элейн сразу перешла к делу.

– Что вы хотите знать о Коуле?

– Каким он был в юности.

Черты лица учительницы разгладились, смягчились.

– Это был очень чувствительный ребенок, гораздо более восприимчивый и впечатлительный, чем большинство подростков. И духовно более зрелый. Но не зануда. Он был наделен таким, знаете, животным обаянием. Мальчишки мечтали быть похожими на него. Девочкам он нравился. Ребята к нему тянулись, однако его популярность была иного рода. Он не стремился к лидерству, не признавал чужого влияния. Но и не замыкался в себе. Он был индивидуалистом, самостоятельной личностью. Если вы рядом, он не станет возражать, но и менять ради вас свои привычки, поведение не будет. Если вы откололись, он не расстроится.

Голос Элейн, нежный, восторженный, лиричный, уносил Миранду в прошлое. Она закрыла глаза.

– Коул не был образцовым учеником, – продолжала Элейн. – Не потому что не занимался, нет. Он просто не играл по школьным правилам, требовавшим от детей бездумного заучивания, примерного поведения и участия в общественной жизни. Я абсолютно убеждена, что Коул имел в два раза больше знаний, чем любой круглый отличник, окончивший эту школу.

Элейн немного помолчала.

– Иногда, мне кажется, это его огорчало. Но гораздо лучше многих учителей он всегда умел видеть главное, как бы всю картину в целом. Этим он представлял угрозу для близорукой администрации. – Элейн умолкла; беспредельная печаль на мгновение омрачила ее черты. – И они в конечном счете заставили его заплатить за свою неординарность.

Миранда сидела тихо, надеясь услышать продолжение рассказа. Но учительница смотрела в окно и молчала.

– Я слышала, будто Коула обвиняли в нападении… – осторожно начала Миранда.

Элейн тяжело вздохнула.

– Да. Им представился прекрасный повод растоптать его, поставить на место, – сердито проговорила Элейн. – Эта девочка выросла в большой семье со средним достатком. Эффектная, очаровательная, она пользовалась популярностью у сверстников, хотя и не блистала умом. Коул ей нравился, она не давала ему проходу, скорей всего потому, что он не обращал на нее внимания.

Думаю, она задалась целью завоевать его. Даже в хор, я уверена, записалась для того, чтобы постоянно быть у него на виду. Оказалось, что у нее неплохой голос, и ей поручили вместе с ним исполнять главную роль в мюзикле «Призрак Оперы». Заметьте, я не говорю, что у нее был талант. Ведь талант – это нечто большее, чем просто умение. Музыка рождается в душе, как выражение чувств. Музыкальность можно взлелеять, но нельзя выработать. Вы или музыкальная натура или немузыкальная, другого не дано. Так вот, эта девочка не чувствовала музыку. А Коул чувствовал, – сильнее, глубже, чем кто-либо из всех моих учеников.

Элейн взглянула на часы.

– Мне придется по возможности ужать свой длинный рассказ. Спектакль имел огромный успех, и после представления в школе был устроен большой праздник. Девушка, встречаясь с Коулом на репетициях в течение нескольких недель, совсем потеряла голову. Коул, конечно, это видел и при всех назначил ей свидание вечером следующего дня. Я убеждена, он просто пытался вызволить ее из неловкой ситуации, ведь она выставляла себя на посмешище. Он думал, что пригласит ее на свидание, потом скажет, что не смог прийти, они тихо-мирно разойдутся, и никто не будет со смехом тыкать в нее пальцем. Поверьте, он был внимательный и чуткий мальчик.

Миранда почувствовала, что Элейн начала нервничать.

– Как бы то ни было, все, кто присутствовал на вечере, слышали, что они собираются встретиться на автостоянке возле школы. У нее был очень строгий отец, он не разрешал дочери гулять с парнями. И, понимаете, свидетелей нет… – Элейн, по-видимому, испытывала неловкость от того, что должна сказать, но она заставила себя продолжить. – Девушка утверждает, что Коул приехал на свидание в костюме Призрака Оперы, ее подруга тут же ушла, а она села в машину. Он, не говоря ни слова, набросился на нее. Она стала отбиваться и успела вырваться прежде, чем он овладел ею. Она добежала до ближайшего таксофона и позвонила брату, чтобы тот забрал ее.

Миранда ощутила, как к горлу подступает тошнота. В лиричном голосе Элейн зазвучали жесткие нотки.

– Лицо и руки у нее были в кровоподтеках и царапинах, под глазом– синяк. Она говорит, что ударилась головой о дверцу машины, когда убегала. Кто-то, без сомнения, напал на нее, но я уверена, что это был не Колтон Трейнор.

Миранда, поглощенная рассказом, вздрогнула, когда Элейн вдруг замолчала.

– Почему? Почему вы так убеждены, что это был не он?

– Прежде всего потому, что Коул не способен обидеть девушку. Это не в его характере. Ну и во всей этой истории есть еще несколько довольно сомнительных моментов. Машина принадлежала Коулу, но лица Коула она не видела. Насильник был в маске. И потом он все время молчал, так что она не слышала его голоса.

– А что сказал по этому поводу сам Коул?

– Его нашли в конюшне. Он возился с одной из лучших племенных кобыл отца. Ее мучили рези в животе. Он утверждает, что не поехал на свидание, потому что незадолго до назначенного времени обнаружил, что у них заболела лошадь. Домой он девушке звонить не стал, чтобы не навлечь на нее гнев семьи. Ветеринар подтвердил, что Коул обратился к нему в половине седьмого. Свидание было назначено на семь.

– Печальное совпадение, – заметила Миранда, – что лошадь свалилась как раз перед свиданием.

– Это было не совпадение. Лошадь перекормили зерном. Вернее, отравили.

Миранда недоуменно покачала головой.

– Коул не стал бы…

– Конечно, нет, – оборвала ее Элейн. – Это мог сделать любой, кто мало-мальски разбирается в лошадях.

– Девушка подала в суд?

– Нет. Ее отец, узнав о случившемся, в тот же вечер привез дочь на ранчо Трейноров. Он хотел показать отцу Коула, что натворил его сын. Коул позже сказал мне, что был потрясен, и заявил о своей непричастности к происшедшему. Отец ему не поверил, а директор опозорил на всю школу, обозвав смутьяном.

Колдуэлл Трейнор предложил девушке и ее отцу деньги, чтобы они не подавали в суд. Не знаю, какую он назвал сумму, но они согласились. Отец девушки, полагая, что репутация дочери загублена, предложил ей уехать из города. До конца учебного года оставалось всего несколько недель, поэтому директор школы пошел навстречу и переслал ей аттестат по почте. Я слышала, что она обосновалась в Голливуде и стала актрисой. Но кто знает? – пожала плечами Элейн.

Миранда взвешивала каждое сказанное учительницей слово, с мучительной ясностью сознавая, что страстно желает верить ее рассказу.

– Коул был против откупа. Он настаивал, чтобы девушка обратилась в суд, который провел бы расследование и подтвердил его невиновность. Но этого не произошло. Возле Коула обычно увивалось много ребят, а когда родители под страхом наказаний стали запрещать своим детям водиться с ним, число его почитателей заметно сократилось. Учителя были с ним суровы; многие слышали только часть истории, но охотно поверили в худшее. Если оценка зависела от воли преподавателя, Коулу ее всегда занижали. В те последние несколько недель перед окончанием школы ему жилось нелегко.

Элейн замолчала и вновь посмотрела на часы.

– Но это бы еще полбеды, – торопливо продолжала она свой монолог. – Коул давно замыслил избрать своей профессией музыку, но отцу не говорил. Он с детства работал на ранчо. Ему нравилось возиться с лошадьми и скотом, но он не считал это главным делом своей жизни. Его страстью была музыка. Когда он сообщил отцу, что собирается поступить в университет, но, получив диплом, будет выступать с группой на Шестой авеню, тот пришел в ярость. Его отец был аграрием и, естественно, ожидал, что сын окончит Техасский университет и пойдет по его стопам. Его сыновья должны были принять от отца бразды правления скотоводческой фермой.

Миранда закрыла глаза. В ее душе проснулась неуместная зависть. Что это значит – иметь отца, которому не безразлично, как сын или дочь устраивает свою жизнь? Ее отцу было на все наплевать. Она могла бы улететь учиться на Луну, он вряд ли бы заметил. Однако отец-деспот ей тоже не нужен.

– Колдуэлл от отчаяния припомнил сыну пресловутый откуп, сказав, что он у него в долгу и посему должен поступать согласно его воле. Коул ответил, что он ничего ему не должен, поскольку тот не верит в честность сына. Колдуэлл пригрозил, что найдет девушку и заставит ее подать заявление в суд, а сам выступит на процессе против сына. Коул хлопнул дверью и больше домой не возвращался.

Ошеломленная Миранда несколько минут безмолвствовала. Рассказ Элейн многое прояснял. Но можно ли ей верить? Она излагала события не беспристрастно.

– Колдуэлл не дал ход делу?

– Разумеется нет. Уверена, у него и в мыслях этого не было. Он просто жестокий человек.

– И Коул с тех пор здесь не появлялся?

– Вообще-то у него есть участок земли неподалеку от родительских владений. Что-то около ста пятидесяти акров. Он принадлежал семье матери, пока та не вышла замуж за Трейнора. Два года назад она переоформила его на Коула. Он держит там лошадей и собаку, за которыми присматривает его друг. Он живет там.

– Коул после скандала встречался с матерью?

– Не думаю. Насколько мне известно, Колдуэлл Трейнор предъявил ей ультиматум: «или он, или я» Элейн, до этого момента погруженная в воспоминания, вдруг внимательно взглянула на Миранду.

– А теперь скажите, какая беда стряслась с Коулом?

– Вы слышали об изнасилованиях на набережной? – Элейн испуганно кивнула. – Полиция подозревает Коула.

– Какой ужас! Да поможет ему Бог. Они в курсе о школьном происшествии? Вы от них услышали?

– Об этом известно одному из следователей. Хотя понятия не имею, откуда он узнал о случившемся, если не было заявления в полицию. Вы не волнуйтесь, – постаралась успокоить женщину Миранда, – это не может быть использовано против него в суде.