— Держу пари, ты тоже на вкус как рай.


Мой разум легко отвлекается при самых благоприятных обстоятельствах, потому сейчас превращается в пустоту. Я совершенно забываю о ненависти к Киллиану, о том, чтобы надо попросить его уйти, или о чем-то еще, если уж на то пошло, и просто цепляюсь за его пиджак и пытаюсь остаться в вертикальном положении.


Он прижимается ко мне всем своим твердым телом, одной рукой вцепляется в мои волосы на затылке, другой обхватывает шею и отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.


В его собственных бушует ад.


— Давай, соври мне. Скажи, что не хочешь, чтобы я зарылся лицом между твоих ног. Потому что это все, о чем я могу думать.


Он медленно поглаживает большим пальцем пульс на моей шее, без сомнения чувствуя его ускоренное биение.


— Трубкозуб, — шепчу я.


Его глаза вспыхивают. Он облизывает губы, и, черт возьми, ничего сексуальнее  я в жизни не видела.


У моего бедра пульсирует его эрекция.


Хотя я стараюсь излучать силу и холодную уверенность в себе, мой голос дрожит, когда я говорю:


— Я хочу тебя кое о чем попросить.


Он замирает и напрягается, словно пружина. Его немигающий взгляд фокусируется на мне. Его дыхание становится неровным.


— Я хочу, чтобы ты сделал шаг назад. Ты слишком подавляешь и слишком ошеломляешь. У меня голова не соображает.


Он молча изучает выражение моего лица. Между нами искрится. Его взгляд такой горячий и напряженный, что кажется, будто он обжигает. Затем Киллиан снова переводит свое внимание на мой рот.


— Киллиан. Пожалуйста.


Его глаза медленно закрываются, желваки на его челюсти напрягаются. Он медленно выдыхает через нос, затем отпускает меня.


Стоит ему отступить на шаг, мои ноги становятся ватными настолько, что я практически соскальзываю на пол.


Поправляя галстук, он откашливается.


— Приношу свои извинения. Из-за тебя я… Мне кажется, я слишком… — Он останавливается и переводит дыхание. Его смех низкий и слегка растерянный. —  Боюсь, что из-за тебя у меня едет крыша.


— Мне знакомо это чувство.


Наши взгляды встречаются и удерживают друг друга. Киллиан стоит всего в футе от меня, и воздух между нашими телами кажется слишком насыщенным. Намагниченным. Как будто какая-то невидимая сила притягивает нас друг к другу, как бы мы ни старались держаться порознь.


Наше дыхание становится синхронным. Мои уши горят.


Его ладони сжимаются и разжимаются, как будто заставляет себя не тянуться ко мне.


— Все это очень странно, — шепчу я.


— Ага.


— Сверх странно. Вроде НЛО и домов с привидениями. Что-то сверхъестественное.


— Если ты этого не понимаешь, это не означает, что этого не должно случиться.


— Но этого не должно случиться. Так не должно быть. Я — это я, а ты — это ты.


— Да, у нас есть кое-какой багаж, но не обязательно распаковывать его сегодня вечером.


Его глаза горят желанием, но голос бархатно мягкий, хриплый от эмоций. Сочетание животной похоти и необузданной уязвимости опьяняет. Особенно от такого мужчины, как он.


Почему-то. Хоть убейте, не могу этого понять.


— Не хочу показаться грубой, но, может быть, я тебе нравлюсь только потому, что отказываю? Может быть, ты из тех парней, которые любят вызов? Может быть, я привлекаю тебя только потому, что…


— Твоя привлекательность в том, что ты — это ты, — перебивает он так мягко, словно ласкает голосом мою кожу. — Ты храбрая, умная, жесткая, но добрая. И забавная. И красивая. Боже, тобой достаточно просто любоваться. И при этом ты не прикладываешь усилий. Мне нравится, как ты выглядишь. Словно у тебя есть задачи поважнее, чем одеваться определенным образом, вести себя определенным образом или притворяться кем-то другим, дабы произвести впечатление на мужчину. Ты не стыдишься себя. Живешь по своим правилам. Доверяешь своим инстинктам. Ищешь свое место. Ты отказываешься меняться, чтобы куда-то вписаться. Так делает большинство женщин. Ты же... свободная. Это освежает. Ты заставляешь меня чувствовать…


Некое время он подыскивает слово, потом медленно моргает, словно приходит к неожиданному — и не совсем желанному — пониманию.


Затем качает головой и отводит взгляд, сглатывая.


Он стоит вот так, напряженный и молчаливый, а я смотрю, как он борется со всем, что не позволяет себе сказать.


Это невероятно привлекательно, черт бы его побрал.


— Эй? Гангстер.


Не поворачивая головы, он снова смотрит на меня. Настороженно.


Неожиданно я ловлю себя на том, что улыбаюсь ему.


— Ты мне тоже нравишься. Это вселяет в меня надежду, что где-то глубоко под всей этой жесткой черной броней у тебя действительно есть сердце.


— Я бы поблагодарил, но не уверен, что это комплимент.


Мгновение мы смотрим друг на друга, не двигаясь, пока я не выдыхаю:


— Безопасно ли мне с подругами возвращаться в нашу квартиру?


— Да, — он отвечает без колебаний.


Я изучаю его лицо, интуитивно понимая, что конкретно он оставил невысказанным.


— Потому что ты будешь присматривать за нами?


— Да.


— И ты не допустишь, чтобы случилось что-то плохое.


— Да.


— Потому что ты... необъяснимым образом... очарован мной?


Он протягивает руку и нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке. Его взгляд следует по пути его прикосновения.


— Это не так уж необъяснимо, — мягко замечает он. — Я очарован тобой так же, как Ньютон — гравитацией.


— Не понимаю, о чем ты.


— Как только он открыл ее, все остальное во Вселенной обрело смысл.


Я сижу с этим фактом мгновение, позволяя себе прочувствовать его слова. Позволяя себе принять это и осознать.


Киллиан дает мне время все обдумать, мирно выжидая.


Он не требует от меня ответа. Он не настаивает на какой-либо реакции. Он просто тихо стоит и смотрит на меня без всякого ожидания.


Можно было ба посмеяться над этим. Я могла бы разозлиться на него. Я могла бы осыпать его презрением. Но суть в том, что он готов принять любую мою реакцию, радуясь, если она будет правдивой.


Это озаряет меня, как восход солнца над горами: он не хочет лгать мне. Он не хочет играть со мной в игры. Он хочет выложить мне свою правду.


Если бы моя жизнь была фильмом, то его режиссерами были Альфред Хичкок и Вуди Аллен.


— Как думаешь, может, у тебя кризис среднего возраста? — Он откидывает голову назад и смеется. — Ведь мы даже не целовались.


Все еще посмеиваясь, он сухо чеканит:


— Не из-за отсутствия попыток с моей стороны.


— Но ты должен признать, что твое стремление зашкаливает. Практически мания. Ромео впечатлился бы твоей целеустремленностью.


— Если ты думаешь, что я перегибаю палку, тебе следует познакомиться с моим братом. Он целый год сидел за одним и тем же столиком в дерьмовой закусочной, любуясь своей будущей женой, прежде чем сказать ей хоть слово.


Как только он это произносит, становится понятно по его поведению, что упоминание его брата было ошибкой.


Я улыбаюсь, удивительно радуясь этому поступку.


— Не волнуйся, гангстер. Я никому не скажу, что ты человек.


Он задумчиво проводит большим пальцем по моей скуле, потом берет меня за подбородок.


— Даю тебе неделю на размышление, — внезапно заявляет он.


— На что?


— Обдумать поцелуй. Если через неделю ты решишь, что действительно не хочешь меня целовать, я отпущу тебя. Ты больше никогда обо мне не услышишь. — Он выдерживает паузу. — Уточню: я все равно буду следить, чтобы ты была в безопасности. Это не шантаж.


Невероятно, но я ему верю. Но не могу в этом признаться, поэтому прибегаю к сарказму.


— Какая галантность!


— То, что я лидер международной преступной организации, еще не означает, что я не могу быть честным.


— Забавно, но у меня сложилось впечатление, что так и должно быть.


В его глазах снова появляется лукавый у-меня-есть-секрет огонек.


— Ты должна привыкнуть ошибаться том, что касается меня, милая.


Он наклоняет голову, касается губами моей щеки, затем берет меня за плечи и отодвигает на несколько футов в сторону. И уходит, позволяя двери захлопнуться за ним.


Я стою неподвижно там, где он оставил меня, долгое время. Ладонь прижата к лицу в месте, где прикосновение его губ обожгло кожу.


Я пытаюсь убедить себя, что когда Макс сказала, что мое столкновение со стихией, которую представляет собой Киллиан Блэк, это судьба, она была смертельно неправа.


Пытаюсь, но не совсем верю.


ГЛАВА 13


Джули



Я перезваниваю Макс и все ей докладываю. Затем спрашиваю, что, по ее мнению, следует сделать.


— Помимо поездки в ближайший секс-шоп за запасом смазки и чулками в сеточку? Запишись на глубокую депиляцию бикини. Не забудь установить видеокамеры. Буду пересматривать ваш фильм для взрослых снова и снова.


— Я не собираюсь заниматься с ним сексом. Ты совсем помешалась. Я спросила, что нам делать? Оставаться в наших укрытиях, или как?


— Он знает, где твое укрытия, гений.


— Разумеется, я перееду в другое место.


— Угу. И почему он не сможет узнать, куда именно?


Хороший вопрос. Я дотрагиваюсь до своих волос, гадая, не имплантировал ли он еще одно устройство слежения, когда погрузил в них свою руку.


Похоже, шансы велики. Мне нужно принять еще один душ.