— Итак, вот что ты предлагаешь? — уточняет он сквозь стиснутые зубы. — Пять дней. И тогда наши пути разойдутся навсегда?


— Верно.


Возвышаясь надо мной, Киллиан того и гляди сотрет свои коренные зубы от злости. Женщина рядом с ним за стойкой тихо ахает, впервые увидев его телосложение и рост. Не удивлюсь, если она без сознания свалится со стула.


Киллиан наклоняется, пока мы не оказываемся лицом к лицу.


— Никаких сделок, — рычит он.


Затем проходит мимо меня и покидает паб, оставляя за собой след из падающих в обморок женщин.


Я вскидываю руки и кричу:


— Ради бога, возьмите себя в руки!


Затем бросаюсь в противоположном от Киллиана направлении.

***


Вернувшись в номер мотеля, я заказываю еду в номер и пытаюсь смотреть телевизор. Через десять минут я с раздражением выключаю его. Я снова пытаюсь ходить, но это не помогает. Я бы рвала на себе волосы, но это кажется излишне драматичным и болезненным. Поэтому я жду, сидя на краю кровати, заказанные блюда.


Я ем, не чувствуя вкуса. Я принимаю ванну в обжигающей воде, но не чувствую жара.  Затем выхожу и смотрю на себя в зеркало. От моей кожи поднимается пар. Все мое тело красное. Я выгляжу как вареный рак.


Я оставляю сообщение для Фиа и Мака и снова принимаюсь расхаживать по номеру. Взглянув на настенные часы, я громко стону, когда понимаю, что прошел всего лишь час с тех пор, как я покинула бар.


Такими темпами к утру я окажусь в смирительной рубашке.


Я снова начинаю ходить взад-вперед, выворачивая руки, но интуиция заставляет меня остановиться посреди комнаты и посмотреть в окно. Тонкие белые занавески задернуты. Вечер за стеклом опустился на пристань.


У меня нет причин обращать внимание на окна, но я чувствую притяжение, которое не могу описать. Я плыву к ним почти неохотно, пока сердце громыхает где-то в горле.


Встав в стороне, я отодвигаю уголок занавески и выглядываю на улицу.


Там, как одержимый, Киллиан ходит туда-сюда по тротуару.


Я опускаю занавеску и прижимаюсь к стене.


— Не смотри больше, Джули. Не смей открывать занавески и смотреть на него снова. Напейся. Иди спать. Свяжи гребаный шарф, если придется. Займись чем-нибудь, только не смотри вниз!


Закрыв глаза, я прислоняюсь к стене и затаиваю дыхание, прислушиваясь к грохоту пульса в ушах. Затем выдыхаю гигантским порывом и снова открываю занавески, на этот раз полностью раздвинув их.


Киллиан все так же ходит от одного фонаря к другому, сжимая и разжимая ладони, пока не замечает меня в окне. В этот момент останавливается как вкопанный и смотрит на меня.


Выражение его лица наполнено тоской, разочарованием, гневом и желанием. Одновременно.


Да я еще большая дура, чем думала, потому что не соображаю, что творю, когда мои пальцы нащупывают пуговицы на платье.


Даже с другой стороны улицы я вижу, как вспыхивают глаза Киллиана. Я чувствую, как его внимание сосредотачивается на мне, как его фокус смещается — словно у хищника, который уловил запах своей жертвы на ветру.


Киллиан стоит совершенно неподвижно и наблюдает, как лиф платья разъезжается под моими быстро двигающимися пальцами, обнажая меня до талии. Я медленно провожу кончиками пальцев по бюстгальтеру.


Он что-то бормочет. Материться, без сомнения. Его глаза — два горящих угля, пугающе напряженные и пронзительные.


Я знаю, что играю в опасную игру, но в моей крови гуляет адреналин, а в ушах шум бьющихся волн. Вряд ли мне удалось остановиться, даже если бы я захотела.


Я стягиваю платье с плеч, и оно повисает на моей талии. Завожу руку за спину и расстегиваю лифчик, чтобы припустить его вниз по рукам, а затем полностью уронить. Я стою, сложив руки на обнаженной груди, и смотрю на Киллиана сверху вниз.


После, дрожа, я отодвигаюсь от окна и сажусь на край кровати.


Он не заставляет меня долго ждать.


Не прошло и шестидесяти секунд, как он влетел в номер через дверь.


ГЛАВА 21

Джули



Киллиан толкает меня, отчего я падаю спиной на матрас, усаживается верхом и заводит мои руки за голову.


— Ладно, воришка, — рычит он, его глаза пылают гневом. — Будь по-твоему. Пять дней, договорились. Но когда все закончится, помни, что я дал бы тебе все, что бы ты ни попросила, если бы ты только подарила мне свое сердце.


И прижимается своим ртом к моим губам.


И, о боже, сладостный трепет пробегает по моему телу. Киллиан злится на меня, поэтому я уверена, что секс будет грубым, но меня это невероятно возбуждает.


Он разрывает поцелуй, перекатывает меня на живот, задирает мое платье до талии и стягивает трусики. До меня доносится звук, как он расстегивает ширинку джинсов. Затем Киллиан снова зажимает мои запястья, используя лишь одну руку.


Его член врывается в меня без всяких предупреждений, без проверок, готова ли я, и без лишних слов.


Я вскрикиваю, выгибаясь на матрасе.


— Да, — хрипит он. — Ты ведь этого хочешь, правда? Хочешь от меня только этого? Ты это получишь, воришка. — Его голос становится опасно низким. — Ты получишь сполна.


Удерживая меня на месте за бедро, он прижимает к себе и начинает трахать. При этом он бормочет по-ирландски сквозь стиснутые зубы.


Вряд ли слова любви. Это поток резких фрикативных звуков, фырканий и рычания, словно говорит на языке животного. Словно одно длинное, сложное проклятие. Киллиан толкается в меня, снова и снова, его рука крепко сжимает мои запястья, его дыхание проникает в грубые штаны.


Я кончаю так сильно, что начинаю всхлипывать.


Он мгновенно замирает. Отпустив мои запястья, Киллиан наклоняется и упирается локтями возле моей головы.


— О черт, — с болью в голосе шепчет он. — Прости меня. Я сделал тебе больно.


— Н-нет. Не сделал. Пожалуйста, не останавливайся.


Он убирает волосы с моего лица и нежно целует в щеку. Его дыхание тяжелое и неровное.


— Обещай, что тебе не будет больно. Я бы не выдержал, если бы это случилось.


— Обещаю. Клянусь.


— Ты мне скажешь в случае чего?


— Да.


— Ты не... ты не боишься прямо сейчас? Ты не просто пытаешься меня успокоить?


Я двигаю бедрами, тихо постанывая.


— Киллиан. Я обожаю это. Мне потрясающе.


— Тогда почему ты плачешь, любимая?


Любимая. О, как же больно. Так больно, как будто меч пронзил мое сердце.


Я закрываю глаза и утыкаюсь лицом в простыни.


— Ты знаешь почему, — сдавленным голосом говорю я.


Он по-прежнему пытается отдышаться. Глубоко внутри меня пульсирует его член, но Киллиан не обращает на это внимания. Он вновь целует меня в щеку и зарывается в мои волосы.


Затем выскальзывает из моего тела, переворачивает на спину и снова проникает в меня, обхватив мое лицо руками. Его глаза пылают, когда он шепчет:


— Скажи мне.


Его взгляд ошеломляет. Там нужда. Отчаянная тоска.


Я отворачиваю голову и судорожно втягиваю воздух.


Киллиан целует мою шею, подбородок, висок. Запускает пальцы в мои волосы и еще глубже прижимается ко мне, наблюдая за моим лицом, как будто от этого зависит его жизнь.


Я сцепляю ноги на его талии, обнимаю руками спину и закрываю глаза.


— Скажи мне, — повторяет он мне на ухо.


Я покачиваю бедрами и молчу. Уверена, что если открою рот, то из него вырвутся только рыдания.


— Скажи мне, ты плачешь потому, что понимаешь, что не сможешь вернуться к тому, кем была до нашей встречи? — шепчет он. — Как будто я смогу…


— Киллиан…


— Скажи мне, что это потому, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя, пускай это и не имеет смысла. Пускай это и невозможно.


Я не могу вдохнуть. Он внутри меня, на мне: его вес, его тепло, его интенсивность, и я обнажена во всех отношениях. Я не что иное, как бьющееся сердце и оголенный клубок из нервов.


— Скажи мне, что это потому, что ты знаешь, что ничто не сравнится с тем, что происходит.


— Пожалуйста, не будь милым, — умоляю я. – Мне не устоять против твоих сладких слов.


Киллиан склоняется к моим грудям и утыкается в них носом, облизывая мои твердые соски и нежно царапая их зубами.


Обезумев от удовольствия, я стону и выгибаюсь под натиском его рта.


Он начинает медленно, размеренно кружить бедрами, глубоко, но мягко толкаясь. Не в силах им насытится, я скольжу руками под его футболку и вверх по спине, наслаждаясь прикосновениями к его напряженным мускулам. Как же мне нравится их гладкость и тепло его кожи!


Он посасывает и облизывает то одну мою грудь, то другую, обхватывая их своими огромными руками. Я задыхаюсь. Потею. Отчаянно пытаюсь не рассыпаться на крупицы.


Когда я извиваюсь и дрожу на грани очередного оргазма, Киллиан чуть надавливает на мое горло и прижимает большой палец к яремной вене.


И начинает трахать меня сильнее.


Я выдыхаю его имя.


Он отрывает голову от моей груди и прижимается губами к моему уху. Его голос — мрачная команда, команда, которую нельзя игнорировать.


— Кончай.


Что я мгновенно и делаю.


Когда я начинаю биться в конвульсиях вокруг его члена, откинув голову назад и крича, Киллиан стонет. Мои ногти впиваются в мышцы его спины. Мои ноги сжимаются вокруг его бедер. Все еще теплые и влажные от его рта, мои соски пульсируют на прохладном воздухе.


Сделав плавное, медленное движение бедер, Киллиан вонзается в меня все быстрее и неистовее. Изголовье кровати снова и снова бьется об стену. Он стонет и трясется, сжимая хватку на моих волосах.