ГЛАВА 22

Джули



К моему пробуждению он снова уходит. Мне еще больнее, чем в прошлый раз.


Весь день я бесцельно брожу по городу. Полагаю, это становится моей рутиной. Когда солнце садится над океаном, я возвращаюсь в тот же ресторан, который посещала последние два вечера, зная, что найду его там.


Или он найдет меня. Магниты забавным способом притягивают друг друга.


На этот раз Киллиан появляется в великолепном темно-синем костюме в тонкую полоску с белым шелковым платком в кармане и в черных кожаных ботинках, отполированных до зеркального блеска.


Его прическа идеальна. Борода подстрижена. Галстука нет, что позволяет полюбоваться столбиком его горла, татуировкой и всем таким. Сочетание изящной утонченности с грубой мужественностью потрясает.


Как и его британский акцент.


Криса Хемсворта сегодня заменяет Джеймс Бонд.


Опираясь локтем о стойку бара, он говорит Харли:


— Мартини с водкой. Встряхнуть, но не смешивать.


Харли в замешательстве смотрит на него.


— Да быть не может!


Я поднимаю бокал с вином в шутливом приветствии.


— Аминь.


Киллиан вежливо улыбается бармену.


— И не тряси слишком сильно. Лед испортит водку. — Затем поворачивается и бросает на меня горячий взгляд. — Снова здравствуй.


— И вам приветики, мистер Крейг.


Он вскидывает брови.


— Кто такой мистер Крейг?


Я оглядываю его с ног до головы.


— Дэниел Крейг. Такой актер. Ну, Джеймс Бонд?


Киллиан хрипло, чертовски сексуально смеется, вызывая мгновенную овуляцию.


— Нет. Шон Коннери — лучший и единственный Бонд. Все остальные парни — сплошная показуха.


— Все так, мачо, вот только у Шона Коннери был очень сильный шотландский акцент.


Киллиан с ухмылкой наклоняется ближе ко мне.


— Такой шотландский акцент?


Да, именно такой. Как же мне хотелось задушить его голыми руками!


— Ты был актером до того, как решил стать преступником?


Он снова переключается на шикарный британский акцент Бонда.


— Нет. Я был деревенским мальчишкой. Актерский талант пришел ко мне только после того, как я стал преступником.


Он выдерживает мой взгляд. Его собственный — решительный. Как это ни странно, Киллиан только что сказал правду.


— Деревенский мальчишка, — размышляю я, согреваясь этим фактом. — В Ирландии?


Он кивает.


— Твои родители заставляли тебя работать по хозяйству?


Он снова кивает.


Я очарованно пытаюсь представить это. Киллиан, маленький мальчик, выполняет на ферме свои ежедневные обязанности. Чистит стойла для лошадей. Кормит цыплят. Доит коров.


Быть такого не может.


— У тебя есть братья и сестры?


Пауза не поддается измерению.


— Один.


Я вглядываюсь в его лицо, чувствуя, что он оставил что-то недосказанным.


— Один?..


— Типа того, — говорит он, понизив голос. — Теперь у меня остался один брат.


— Точно. Брат. Ты говорил. — Через секунду я добавляю: — Подожди. Остался?


Он облизывает губы, колеблясь.


— Нас было восемь. В живых остались только двое.


Я в шоке смотрю на него. Несчастные случаи? Болезни? Что-нибудь похуже? Что могло случиться с шестью братьями и сестрами в одной семье? Мне до чертиков хочется выяснить все подробности, но я не решаюсь совать нос в чужие дела.


И это глупо, учитывая, что я глотала его сперму.


Прочитав выражение моего лица, Киллиан тихо говорит:


— Случился пожар.


Мое сердце останавливается. Моя рука взлетает, чтобы прикрыть рот.


— О, господи. Соболезную.


Киллиан медленно проводит двумя пальцами по пряди моих волос, пристально ее изучая.


— Спасибо.


— Эм... А твои родители? Они живы?


— Умерли. Каждый. Все. Все, кто имел значение. Осталась лишь месть, — отстраненно пробормотал он.


Какое-то время кажется, что он мыслями где-то далеко, не здесь, но потом приходит в себя. Туман в его взгляде рассеивается, и глаза опасно блестят, словно лезвие клинка. Он опускает руку и поворачивается лицом к стойке.


Харли театральным жестом ставит перед ним бокал.


— Если после водки на утро будет плохо, король Артур, не стесняйтесь подать жалобу руководству.


И, хихикнув, отворачивается.


Стиснув зубы, Киллиан хватает бокал и осушает его одним глотком.


Тем временем я пялюсь на его профиль, и произнесенное им слово вновь и вноаь отдается эхом в моей голове.


Месть.


Пожар, что унес его семью, не был случайностью.


Ощущение, словно запретная, запертая дверь приоткрылась, открыв луч света.


Киллиан был мальчишкой, когда его семья погибла в огне, и все, что ему оставалось, — это мстить за их смерть.


— Ты знал, кто это сделал, — тихо замечаю я.


Он осторожно ставит пустой бокал на стойку. Сглатывает. На меня не смотрит.


— Ты убил его. Или их.


Тело Киллиан напрягается, но сам он никак не реагирует. Его молчание служит ответом.


— Вот как все и началось, — шепчу я, понимая, что раскрыла правду. — У деревенского мальчишки появился вкус к мести, и он никогда не оглядывался назад.


Киллиан резко поворачивается ко мне. Он недоволен, его глаза горят.


— Я оглядываюсь назад каждый гребаный день. Воспоминание о том, откуда я пришел и почему делаю то, что делаю — единственное, что поддерживает меня.


Его нормальный голос вернулся. Бархатистый, певучий ирландский акцент переполнен эмоциями. Киллаин вновь стал самим собой, с жесткими границами и острыми углами, вихрем хаотических чувств, которые сдерживаются железной волей, что скрывается под красивой лощеной оболочкой.


Вот только теперь я заглянула за дверь. Заглянула за кулисы его бродвейского шоу.


Киллиан Блэк — преступник не потому, что родился плохим, не потому, что у него это хорошо получается, или не потому, что ему больше нечем заняться.


Он преступник, потому что мир разбил его сердце, а единственный известный ему способ справиться с величиной своей боли — это насилие.


Месть.


Пролитая кровь.


Удерживая его взгляд, я говорю:


— Я была неправа кое в чем.


— И в чем же? – огрызается он.


— Ты не такой, как мой отец. Ему нравится причинять людям боль.


Киллиан смотрит на меня, его грудь быстро поднимается и опускается, челюсть и кулаки сжаты. Его глаза настолько темные, что напоминают бездну.


— Мне кажется, тебе совсем не нравится то, что ты делаешь.


Он замер, что кажется, будто он не дышит. Его губы приоткрываются, но он молчит с ошеломленным выражением лица.


Мы так и смотрим друг на друга в пузыре напряжения, пока Киллиан не выдыхает — пузырь тут же лопается.


Он хватает меня за руку и тащит меня через толпу к задней части паба.


— Куда мы идем?


Он не отвечает. Продолжает идти, не выпуская мою ладонь.


Мы проходим стол за столом, пока я не понимаю, что пункт нашего назначения — кухня. Киллиан распахивает двери и ведет меня по проходам, где готовящие еду повара бросают на нас лишь беглый взгляд, прежде чем вернуться к своей работе.


Он поворачивает меня налево, где стоит огромный холодильник, потом направо, ведет меня мимо ряда металлических стеллажей, уставленных сервировочными подносами и графинами с водой, затем рывком открывает дверь без надписи.


Он втягивает меня внутрь, закрывает дверь и целует с такой страстью, что у меня перехватывает дыхание.


Поцелуй продолжается и продолжается. Жадный поцелуй собственника, заявляющий на меня права. Когда Киллиан наконец отрывается, мои колени дрожат, а сердце бьется как сумасшедшее.


Находимся мы в маленькой кладовке. От пола до потолка со всех сторон тянутся полки, заваленные кухонными полотенцами, чистящими средствами и другими предметами. Я замечаю это лишь потому, что Киллиан прижимает меня к полке с полотенцами, прежде чем вновь припасть к моим губам.


Застонав, он опускает ладонь между моих ног и сжимает.


Я знаю, что ему нужно. Я жажду того же. Освобождения, которое может дать другой, тот ожог, который приходит со скоростью молнии и поражает с силой бомбы.


Я расстегиваю его ремень. Киллиан дергает молнию. Его твердый член выпрыгивает в мои руки. Мы продолжаем неистово целоваться. Тем временем он задирает юбку на мои бедра. Поскольку избавление меня от трусиков заняло бы время, а Киллиан явно не хочет ждать, он просто оттягивает их в сторону.


Дрожа, я повожу его к своему входу. Приподняв колено, я упираюсь ногой в полку. Когда он входит в меня, я задыхаюсь от удовольствия.


Схватив меня за задницу обеими руками, Киллиан глубоко толкается, трахая меня, и я цепляюсь за его плечи. Он делает это быстро и жестко, пока его пальцы впиваются в мою попку, а губы скользят по моей шее.


С верхней полки падает стопка полотенец. На пол со стуком скатываются баллончики с промышленным моющим средством. Большой мешок с мукой опрокидывается и, сталкиваясь с плиткой, разрывается. Белая пыль взлетает в воздух, оседая на наших ботинках, как снежная пыль.


Киллиан наклоняется и кусает мой твердый сосок прямо через платье.


Я кончаю бесшумно. Мой рот открыт, но я не издаю ни звука. Слишком сильное удовольствие.


Пока я дрожу и бьюсь в конвульсиях вокруг его твердой плоти, Киллиан замедляет движение бедер, чтобы чувствовать мои пульсацию и подергивание. Тяжело дыша, он стискивает мое горло ладонью и прижимается губами к уху. Его голос полон эмоций.