Анна Штогрина - Беспредельщик

— Какого хрена ты меня преследуешь?! Я тебе сказала оставить меня в покое, — зашипела Лили, когда заметила приближение Самойлова.

Да уж, принцесса та еще стерва. Непрошибаемая.

— Лили, я к тебе даже не приближался. Это ведь ты упорно ищешь встреч со мной. Так злишься и яросто накидываешься на меня при всех, — спокойно парировал мужчина. Лили закусила губу. И взгляд Платона сразу прилип ожившей пошлостью к ее манящему ротику.

Губы у нее зачет. Припухшие изогнутые в естественной дуге. В отличие от хозяйки, не жеманные и задиристые. Мягкие. Словно специально под него заточены.

— Без косметики тебе лучше. Ты снова похожа на принцессу, — не сдержался Платон. Впервые искренне выдал заносчивой девчонке свои мысли.

Взгляд Лили, расфокусированный и пьяный, заблестел в черных зрачках, как на небе, всполохами ярких звезд. Малышка задрожала и нервно сглотнула. Посмотрела на его губы.

Выдержке Платона каюк!

Финиш. Он не железный робот, а горячий живой мужик, который любит секс. А сейчас эта борзая детка для него олицетворение этого самого секса. Развязного и горячего. Такого, как она сама.

Платон потянулся к ее лицу и захватил твердыми пальцами крохотный подбородок в капкан.

Ох, и кожа ее бархат. Настоящий и желанный.

Ему невероятно сильно захотелось коснуться ее языком. Лизнуть, прикусить, проверить на вкус. Она для него сейчас сочный фрукт, экзотический. Нектар.

Мужчина потянулся на зов ее плоти. Не в силах усмирить свой. Каменный член болезненно оттягивал брюки. Мечтал поскорее попировать сладким десертом.

— Лили, ты решила кто ты? — глухо спросил он, наклоняясь все ниже, — Так дрожишь? Куда же делась твоя дерзость и грубость?

Малышка действительно задрожала в его руках.

Пусть скажет.

Пусть признает его власть.

Тогда он наградит ее. И себя.

— Я могу оттрахать тебя, как шлюху…а могу полюбить, как принцессу. Так что ты предпочтешь?!…Лилия, — пояснил он ей четче. Обозначил свою позицию. И как бы сильно сейчас Платон не хотел эту мелкую разбалованную девицу, его останавливал последний рубеж.

То, что он не хотел трахать наглую суку. Такую, которая завтра протрезвеет и будет снова брызгать на него ядовитой слюной. Дерзить и самоутверждаться.

Лили хныкала и тянулась к его губам сама. Он отклонился еще дальше.

Что то в ее по прежнему наглом взгляде совсем не прослеживалось осознание и раскаяние.

— Ты накуролесила. Я тебя трахну, когда извинишься. И от того, насколько искренне ты сейчас будешь говорить, зависит мое прощение, — ровно проговорил он, укрощая свои животные инстинкты. Лили сжала мелкие кулачки. Необучаемая стерва! Ну ничего, он справится с ней. Она тоже на него запала, а значит пока он ее не вытрахал хорошенько, у него есть весомые рычаги воспитательного давления.

— Ну прости за ментовку и байк. Ты меня сам взбесил…Платон, давай мириться. Я не хочу больше воевать. Мой белый флаг в твоих руках. Трахни меня, — наступив на свою гордость произнесла она.

Платон склонился ниже снова, дразня ее. Его пальцы по прежнему крепко держали нижнюю челюсть. Ее первое признание. Пока неумелое, но уже кое что.

— Вставай, поехали ко мне. Не хочу в этом гадюшнике тебя валять, — наконец, произнес мужчина. Да, так и быть, она говорила искренне. Тем более, что и голодный член согласен. Пора завязывать эти игры и развлечься по взрослому. Он хочел ее до срежета в зубах. Она — его, до мокрых трусов и сжатых кулачков. Нехрен больше тянуть.

Только он слишком с ней намучался, что б получить долгожданную награду в таком гадюшнике.

Самойлов решил привести ее к себе домой. В личный пентхаус. Роскошную квартиру, купленную на собственные деньги. Без помощи отцовских капиталов. Прибыль с угонов дорогих тачек колоссальная. А так, как он не тратил деньги на дорогие развлечения и одежду, то смог позволить себе за несколько лет накопить на собственное жилье.

Платон предвкушал уже, как разложит Лили, такую сладенькую и нежную, уже покладистую, на своих шелковых простынях. Как загонит ей здоровый член под самые ребра. Как услышит первые ее стоны и визг от оргазма.

Все эти картинки живо промелькали в фантазии мужчины.

Только конкретный облом ждал его. Лили открыла рот и заговорила, убеждая каждым своим словом, что все таки перевоспитывать ее придется долго. Потому что она закоренелая алчная сука. Глупая, страдающая нарциссизмом стерва.

— Нет. Нас не должны вместе видеть. Ринат мой бойфренд. Он не простит мне измены. Давай все сделаем здесь. По тихому. К тому же, не обижайся, но ты ведь сам понимаешь, что между нами ничего не возможно. Где я и где ты. Мы из разных социальных миров. Но мы хотим друг друга и это факт. Поэтому давай сегодня эта ночь будет нашей. Я готова сейчас стать для тебя и шлюхой и принцессой. Кем захочешь. На одну ночь. Чтоб никто не узнал…ты ведь не разболтаешь в универе. Не подпортишь мою репутацию, — сказала Лили.

Самойлов охренел. Завис на миг. То есть, она настолько лицемерная и циничная самовлюбленная дура, что решила, будто он после этих слов пойдет у нее на поводу?! Согласится отдать ее после секса Ринату?! Будет скрывать их отношения?! Ведь она считает его недалеким бедняком. Плебеем.

— Бля, какая же ты тупая сука! Разбалованная деньгами родителей мажорка! Нет, Лили, тебя, чтоб трахать, надо еще долго перевоспитывать. Боишься, значит, чтоб золотая молодежь не осудила твой выбор?! Считаешь меня конченным нищим фриком… И готова трахаться со мной втихаря, — он засмеялся очень зло. Каким то демоническим утробным смехом, от которого становилось страшно.

Лили резко дернулась, скривив от злости свое красивое личико.

— Пошел ты, Самойлов. Я передумала! Вали нахрен. Не хочешь по моему, значит никак меня не получишь! — зашипела она отталкивая его в живот.



Между ними до сих пор пропасть, целый обрыв!

— Знаешь, что, мажористая сука, ты будешь долго вымаливать мой член. Я тебе обещаю!

Задумчиво проговорил мужчина, уже в уме представляя, как заставит упасть эту заносчивую дрянь на колени.

И чтоб не сорваться и не накинуться на нее сейчас, Самойлов развернулся и ушел. Быстро и не оглядываясь на ее манящие губы.

А в уме мужчины уже окончательно созрел план наказания!

Лили.

Проспала я до двенадцати. Просрала и универ и тренировку.

Голова, как чугунный казан в котором кипит уха на костре. Вчерашняя текила бурлила и придавливала отходняком виски так, словно мой казан в раскаленные тиски зажало.

— Бляяя, — проворчала я осипшим голосом, когда в уху в голове начали возвращаться обрывки памяти.

Вот это я вчера отчебучила! Зажгла звезды, что называется.

Нажралась в стельку, наорала на Самойлова, а потом, как последняя шлюха, умоляла трахнуть меня.

Но он…! Ублюдочный фрик снова продинамил меня!

Отшил, как дешевую девку. Неинтересную и несексуальную. Словно, срать ему на меня с высокой колокольни.

Вот же ж козлина!

Никаких матов не хватило б описать весь пиздец, что раздирал мою душу. Как же я хотела бы превратиться на вечер в Халка. Найти его. Взять за одну ногу, наступить на вторую. И разорвать его нахрен пополам. Как тряпку! Что б знал, каково это, хороших девочек грубо отшивать.

Я ведь хорошая!)

После душа и горы съеденного аспирина стало гораздо легче. Попустило.

Я одела спортивный костюм, расчесала влажные волосы и спустилась на кухню. Пора бы и перекусить. А то вчера весь ужин в унитазе оставила.

Мама крутилась волчком на кухне в итальянском переднике. Черном с объемной аппликацией Ватикана. Мешала царскую уху большим половником. Я нервно хихикнула. Уж не с моей ли головы супчик…

— Лили, детка, ты проснулась, наконец, — слишком истерично и громко заговорила она.

Я поморщилась от высоких частот ее голоса.

— Тш, не ори так. Голова раскалывается. Я вчера явно перебрала, — я плюхнулась на диван и прикрыла глаза на миг.

— Лили, вы помирились с Ринатом? — строже спросила мама и замерла статуей в ожидании ответа.

Блин! Я забыла об этом ушлепке. Последнее, что помню перед отъездом, как он зашел в спальню за той телкой, с сисек которой лизал текилу.

Да уж, очень хочется с ним мириться. Завидный жених. Еще на день свадьбы торжественно подарит мне триппер.

— Почти, — уклончиво ответила я.

— Лили, я ведь просила тебя, не тяни с этим. И вообще, вернись в комнату и приведи себя в порядок. Надень красивое платьице и поедь к Ринату. Помиритесь уже. Ты ведь помнишь, как для нашей семьи это важно, — мама читала мне нравоучение холодным надменным голосом.

Меня аж взбесила ее беспросветная простота.

— Ма, а зачем платье? Может сразу голой поехать и стать раком перед дверью Рината. Этого ты ведь требуешь? Чтоб я помирилась с этим придурком и продолжала трахаться, как ни в чем не бывало. Только теперь уже за деньги, которые надо папе. Мне надо озвучивать свою таксу ему каждый раз? Может вам надо будут деньги на мелкие расходы. Так я могла бы ему минет делать чаще. А вообще, чего заморачиваться на Ринате?! У папика куча богатых старых мужиков в друзьях. Можете меня подложить под каждого. Больше наколымим, — я вскочила с дивана. Схватила ключи от машины и побежала к двери.