— А кто этот мужик? Он ведь тебе не папочка? Верно? Как думаешь, ему будет интересно узнать, как ты проводишь весело время, когда его нет дома? — не на ту напала. Выкуси, сучка. Я тоже умею огрызаться, особенно когда мне что то надо.


Она с опаской покосилась на дом. Выдохнула.


— Ладно. Я могу дать тебе его номер, — согласилась она.


Я задумалась.


Нахрен мне его номер, если я ему могла на почту написать. Не факт, что он захочет со мной разговаривать.


— Давай номер. И скажи, где я могу его найти. Где он сейчас тусуется? Мне нужно его увидеть. Срочно, — добавила я грубо.


Фаина пожевала щеки, решаясь.


— Он часто бывает у Сэма. СТО на окраине. Пересечение седьмого километра и дороги на Полигон, — пояснила она.


Я кивнула. Не знаю, где это, но поищу в гугле.


Фаина по памяти продиктовала номер Самойлова. Я вбила его в телефон и подписала "Фрик".


Развернулась уйти. Она цепко схватила меня под локоть.


— Ты ничего не добьешься. Он одиночка. Я несколько лет надеялась его захомутать. Но все мимо. Мне жаль тебя, потому что вижу, как ты вляпалась в него. Выглядишь жалко. Как я, когда с ним только познакомилась, — Фаина покачала головой и снисходительно улыбнулась, разжимая пальцы на моей руке.


— Пошла на хрен, овца. Я не ты, — буркнула я раздраженно и пошла к машине.


Нашла адрес СТО в интернете.


А слова сучки все бились о кости черепа. Я ничего не добьюсь. Он одиночка. Я вляпалась в него…


Гребанный фрик!


Не на ту напал.


Я хочу его увидеть и поговорить.


И мне кажется, что тогда на крыше он говорил искренне. Он хочет, чтоб я была с ним. Просто это невозможно. Я себе не принадлежу.


Я инвестиция родителей. Женщина Рината.


Но мы можем с Платоном найти точки соприкосновения. Иногда видеться. Заниматься сексом…

* * *

Громкая музыка из динамиков машины заглушала страх. Я вслушивалась в биты современных хитов, пропуская слова песен и названия композиций.


Дорога виляла вдаль от города. Я проехала большой автомобильный рынок. Машины цветными штирахами стояли под открытым небом. Искали себе новых владельцев. Впитывали надежду на выгоду собственников.


Солнце, отражаясь от блестящего асфальта, ослепляло.


Искушение, подобное жажде, руководило моими действиями.


Бороться с ним было сложно. Невозможно. Равносильно тому, как запретить себе дышать.


Я раздумывала, почему Самойлов так задевает меня. Почему я успешная, богатая и счастливая девочка из золотых кругов молодежи еду черт знает куда, что б увидеть наглого мужика от которого я видела только унижение и грубость.


Я догадывалась в чем ответ.


Платон не прогибается под чужое мнение и просьбы, если они идут вразрез с его принципами. Так и в случае со мной. Он не прогнулся под мои требования. Не пошел на поводу своей похоти. Он смог осадить меня. Поставить на место.


Раньше это не удавалось никому. Всеми крутила я. Даже в ссорах с Ринатом я всегда навязывала свое мнение. Затыкала его своим безкостным языком. Поражала змеинным ядом непреклонных убеждений.


Также и подруги. Всегда ходили подо мной. Просились в чирлидинговую команду. В мою компанию друзей. Скольких хороших девчонок я отшила. Отвадила от общения со мной. Только потому, что они не моего уровня. Я не признавала сочетание разных уровней социального достатка. Всегда считала себя обоснованно! выше других. Многих.


И сейчас я честно не понимала чего требовал Платон. Мы разные. Он вообще толкает малолеткам наркоту, его родители нищие алкаши. И я не удивлюсь, если новый байк он украл у кого то.


Он на самом низу социальной лестницы. Его материальное состояние не сулит ничего хорошего для будущего. Мне уже двадцать четыре. Не пятнадцать. Чтоб не думать о будущем и не планировать семью и детей.


Я осознавала, что и Ринат не фонтан. Так тонкая струя из крана. К тому же ржавая. Мутная от бесчисленных измен.


Но он мужчина моего круга. У нас общие интересы и наши семьи дружат и сотрудничают.


Как бы горько мне не было отдавать свое тело в распоряжение нелюбимого мужчины, выбора у меня не было.


Миллионы семей живут имея любовниц и любовников. И не страдают от раздирающего горя. Учатся взаимодействовать и разделять время для тела и для души.


И я смогу.


Надо просто поговорить с Самойловым и доступно объяснить свою точку зрения. Заставить его заткнуться и выслушать меня. Он ведь хочет того же. А я готова на время выделенное для него стать принцессой. Послушной и хорошей.


Попросить…

* * *

Я завидела байк у больших ангаров. Не доехав до СТО пять километров. Он стоял в тени дерева. Прислоненный на подножку со свисающим новым шлемом.


Мне не хватило этих пяти километров, чтоб настроиться на неминуемую встречу.


Придется ускорить процесс перезагрузки.


Импровизировать.


Я остановила плавно машину. Припарковалась прямо возле его байка.


Вдохнула поглубже и пошла к воротам.


Рыхлая полевая земля была утоптана, но я все равно утопала каблуками отчего шла еще медленнее.


Подошла к двери и, игнорируя оглушающий пульс в висках, распахнула дверь.


Большое помещение ангара было пустым. Несколько старых кресел и диванов стояли возле грязного стола. Металлические стены кое где были увешаны дешевыми постерами голых девушек. Разворотами из журналов. Фотками машин. Audi, BMV, Porshe…


Porshe 718 Cayman S. Я точно узнала эту машину бордового цвета со стальным напылением. Тюнингованную на заказ. Это было фото моей машины.


Странно, когда он успел его сделать…


Я прошла вглубь ангара. Тяжелый запах витал в воздухе. Это логово мужиков. Их закрытый мир. Их холостяцкая аура чувствовалась в каждой детали скупого интерьера. Разбросанные ключи, разобранные моторы машин, пыльные панельные телевизоры, которые вероятно служили стульями, когда здесь собирались большие компании.


Я прошла насквозь до следующей двери и вышла на свежий воздух.


На миг замерла на пороге, не веря своим глазам.


Под открытым небом был сооружен странный спорткомплекс.


Огромные турникеты, кривые лестницы, брусья, расставленные в хаотичном порядке портовые контейнеры двадцатитонники. Практически все поле было заставлено разными металлическими сооружениями, назначение которых для меня было загадкой ровно до тех пор, пока я не разглядела фигуру мужчины.


Ох, черт!!!


Это ведь Платон.


То, что я увидела ввергло меня в транс. В шок от того, что он делал.


Оказалось, нет хаоса в расположении всех сооружений.


Это полоса препятствия для тренировки паркура.


Самойлов в одних брюках с обнаженным торсом предстал перед моим ошалелым взглядом.


Мужчина меня не видел, стоял в нескольких метрах от меня спиной.


Ёоо! А спина то у него вся забита татуировками. И плечи и руки. Наверное и грудь, но я не видела. И татуировка не банальные вензеля или зековские купола. Рисунки на его теле — четкая механика. Словно с него содрали кожу, а под ней он оказался роботом.


Шарниры на плечах, провода вместо ребер, стальной канат на позвоночнике. И при каждом его движении этот цельно прорисованный механизм оживал и слаженно работал.


Без одежды он оказался еще более загадочным и мистическим, чем в ней.


Его мышцы налитые и словно прорезанные на подсушенном теле напрягались вместе с прорисованными деталями механизма.


Фигура Платона с широкими плечищами и накаченной спиной смотрелась ужасающе. И на руках бицепсы и трицепсы были словно сшиты выпуклыми венами уходящими до самых кистей рук.


У меня аж во рту пересохло от разглядывания этого дикого мужика. Терминатора.


Самойлов сделал несколько длинных прыжков и вцепился руками в круглые брусья. Раскачался, провернул сальто в воздухе и перехватил прут лестницы. Быстро перебрал все ступени руками. Подтянулся ногами. Сделал четкий подъем-переворот. Несколько раз туда-обратно. Затормозил ноги над головой, удерживая их стальным прессом. Повис на коленях и выгнулся в обратную сторону. Раскачался до перекладины и перехватил ее руками.


Спустил ноги и спрыгнул на землю. А потом я окончательно охренела, когда он отпружинил от земли и легко запрыгнул на двухметровый контейнер. И сделал на нем несколько сальто вперед, прошелся на руках, держа ноги ровно кверху. И ловким сальто спрыгнул с двухметрового контейнера.


Он скрылся из вида. А я все не могла дышать. Так и стояла окаменев.


Нихера ж себе!


Самойлов — паркурщик.


Один из этих психов, что лазиют по заброшенным стройкам, прыгают по домам, перепрыгивают с крыши на крышу многоэтажек, как белки-летяги.


Он, как чокнутый человек — паук, идеально владел своим телом. Вытворял трюки покруче профессиональных акробатов.


Это было невероятно круто наблюдать. Еще и в его исполнении.


Платон вышел из-за металлической стенки контейнера и заметил меня.


Грудь у него была чистая. Без этих механических татуировок.