Анна Штогрина - Беспредельщик

* * *

Рюкзак с необходимыми вещами я собрала с вечера. Косметика, духи, зубная щетка, кружевные комплекты нижнего белья, пижама и спортивный костюм. Больше ничего не влезало.

Жить с Самойловым целый месяц напоминало мне событие из разряда дешевого сериала. Надеюсь его родители — алкаши и друзья — наркоманы не будут усложнять итак мое плачевное положение.

Адрес квартиры Платон скинул мне еще вечером.

Только по названию улицы, я поняла, что его материальное положение даже хуже, чем я предполагала раньше.

Промтоварный рынок и городской мусороперерабатывающий завод это самые безобидные соседи. В отзывах в интернете писалось, что этот район самый бедный. Эпицентр криминала и проституции. На скоростной трассе в сотне метров раполагался штаб ночных бабочек для развлечений дальнобойщиков.

Теперь мои мысли занимало желание выжить в этом притоне. Образ надменного фрика с короной до небес, непонятно откуда взявшейся, вообще отошел на второй план.

Я поснимала все свои украшения. В ушах помимо золотых сережек с бриллиантами у меня было вдето по гвоздику. Их я тоже сняла.

Осмотрела свои брендовые вещи, каждая из которых стоила дороже, чем люди в том районе за месяц зарабатывали.

Надела самый скромный и простой гольф и джинсы.

Собрала волосы в пучок и проверила, не забыла ли я баллончик со слезоточивым газом. Жаль, что Самойлов отобрал пистолет. В его логове он бы мне точно пригодился для самообороны от голодных соседей.

Я надела рюкзак и в восемь спустилась на кухню. Мама уже встала и разговаривала с домработницей. Давала ей указание тщательно вымыть кафель в санузле и отчистить налет на кранах и отверстиях в джакузи.

Увидев меня, она просияла и поспешила мне навстречу.

— Лили, доброе утро, детка. Я думала вчера вы соберетесь с друзьями отметить окончание университета, — предположила она.

Все действительно собирались и уговаривали меня приехать в клуб. Впервые я пропустила такую грандиозную тусовку. Еще и повод знатный. За это я тоже злилась на Самойлова.

Из- за стресса и размышлений мне не захотелось даже отметить пятилетнее обучение. Надо было в него сразу стрелять за гаражами. Зараза он ядовитая, зеленоглазая.

— Нет. Мы перенесли на выходные студентскую встречу, — соврала я маме и надела кроссовки.

— Лили, ты не позавтракаешь? — удивилась мама, — И куда ты так рано? На обучение ведь уже не надо…

— Я переезжаю к своему парню, — выпалила я.

Я знала, что мама начнет меня сейчас заваливать вопросами. Поэтому кушать сейчас и не собиралась. Подхватила из стеклянной вазы зеленое яблоко и смачно откусила большой кусок.

— О, это чудесная новость. Вам с Ринатом давно пора съехаться. Глядишь, и предложение сделает. Ох, Лили, как же я рада!

Мама кинулась мне на шею, прижимая мою голову вместе с яблоком к своей мягкой груди. Я терпеливо подождала пока у нее пройдет период телячьей нежности. Высвободилась и открыв входную дверь, обернулась и быстро проговорила

— Моего парня зовут Платон. До встречи, мам.

Пока она ничего не успела ответить, я быстро выскочила на улицу и побежала к ожидающему таксисту.

Ее ошарашенный взгляд меня повеселил. Пока ехала вспоминала ее реакцию. Вечером будет с папой обсуждать непутевую дочь.

Только я об этом подумала, как она мне начала звонить. Я сбросила вызов и поставила на время ее номер в блок.

Не хочу всю дорогу объяснять ей кто такой этот Платон. Я ведь и сама толком ничего о нем не знаю.

Кроме того, что месяц мы будем жить вместе и скорее всего совсем нецеломудрено. Мысль о сексе с Платоном давно прижилась в моей фантазии. И я совру, если скажу, что не хочу, чтоб он трахнул меня.

Да я об этом только и думала! Всю ночь фантазировала, как он за гаражами вместо пистолета запихал мне в рот свой член. И маструбировала с этими возбуждающими мыслями я с удовольствием.

— Вы уверены, что вам сюда? — спросил таксист, выглядывая в окно и с непредвзятым интересом разглядывая райончик, в который он меня завез.

Мы остановились у облупленной многоэтажки. Все ее стены были разрисованы в граффити и черных надписях. Координатах почты в интернете, где можно купить соли спайса и марихуану.

Подозрительная компания худых мрачных нариков терлась чуть поодаль. Я оглянулась по сторонам, не выходя из такси. В нем все таки безопаснее.

Облезшая детская площадка была заброшена и пуста. Бабуля в платке продавала всякий хлам прямо на полу на газетке. Тощие коты выли от голода. Несколько мусорников были завалены затхлыми нечистотами вываливающейся горой, в которой рылся то ли подросток, то ли дед. Возраст этих уродливых жителей было сложно определить на глаз.

Я сглотнула ком в горле и вздохнула поглубже. Казалось в такси последние мои свободные минуты жизни пролетают безвозвратно. Надо успеть надышаться, потому что там снаружи точно вонь и запах нищеты и безысходности.

Гребанный фрик! Бомжара!

Как вообще можно жить в этом гетто?!

Наверняка, у всех этих чудищ спид и гонорея. Только бы не наступить случайно на иглу от шприца.

Тогда все, моя славная жизнь закончится, не начавшись.

Вспомнила, как моя машинка подмигнула мне своими фарами и расплатилась с таксистом. Решительно вышла в этот третьесортный мир.

Я набрала номер Платона. Спасибо, Фаине, он был у меня в контактах.

Заметив нездоровый интерес толпы нариков к моему мобильному, сразу нырнула в вонючую парадную. Тошнотворный запах кошачьих экскрементов вызывал позывы рвоты. Хорошо, что я не завтракала. А то меня б точно стошнило на цементные отколотые ступени этого прибежища нищеты и глухой бедности.

— Да, Лили, — ответил Платон.

Я на миг замерла, услышав его бархатный голос. Он знал мой номер. Безошибочно определил, что это я.

- Я уже на месте! У самой загаженной парадной и мусорника. Куда мне идти дальше? — я постаралась придать голосу равнодушный оттенок, но из-за рвотных позывов он все равно звучал жалко. Я закрыла нос надушенной рукой. Теперь понятно, почему Самойлов вечно в намордниках тканевых! Что б отфильтровать вонь своего жилища!

— Стой, жди меня, — скомандовал он. В трубке слышался свист ветра. Значит, он откуда то едет. Я то думала, что он ждет меня в квартире. Странно.

— Поторопись, пока меня не убили твои обдолбанные соседи, — раздраженно проговорила я, глядя, как тощие нарики проявляют навящевый интерес к моей персоне и смотрят не таясь на меня в упор.

Платон не ответил и отключился.

Через пару минут я увидела на дороге этого адского гонщика. Зависла, разглядывая его. Всего в черном на крутом огромном мотоцикле. Он не вписывался в общий пейзаж нищиты и лишений. Здоровый наглый детина.

Платон припарковался у обочины. Подошел к толпе обдолбышей и что то им сказал. Те посмотрели сначала на него снизу вверх, потом на блестящий дорогой байк и закивали послушно.

Видно он попросил их присмотреть за своим агрегатом, что б его не угнали. Да уж, весело ему, наверное, здесь живется.

Самойлов обернулся ко мне и пошел навстречу.

Я выпрямила плечи и вцепилась в кожаные шлейки рюкзака.

Он меня пугал. До сих пор был мистической загадочной личностью, не разгаданной мной.

Платон натянул черную маску на губы и нос и накинул капюшон, пока шел. Теперь снова я видела лишь ядовитые змеинные глаза.

— Пошли, — без приветствий скомандовал он и прошел мимо, уверенный в том, что все всегда делают только так, как он говорит.

Я выдохнула раздражение и злость и поплелась за ним.

В парадной смрад стоял еще хуже. Лифт не работал и мы поднялись на второй этаж пешком.

Предстали перед грубо сваренной клеткой с амбарным замком. Типа самодельный тамбур. Платон достал связку длинных ключей и повозившись с нависным замком, открыл тюремную камеру.

Подошел к единственной двери.

Я закусила губу, что б не начать матюкаться. Дермантиновая обивка послазила с деревянной двери, торчали куски оранжевого поролона. Платон взялся за кусок проволки вместо ручки и это нечто, что мало напоминало входную дверь, открылось.

Ох, е! Кажется все гораздо хуже, чем я ожидала…

Квартира была не заперта. Только тамбурная дверь защищала эти бомжовские владения от вторжения нариков-захватчиков.

Платон вошел в коридор, и я чуть не расплакалась. Глаза заслезились, так точно. В этой хате воняло похлеще, чем даже тянуло из подвала дома.

Скисшие продукты, тухлая рыба, немытый туалет…Это лишь те немногие оттенки аромата, которые я смогла распознать. Но смрад стоял удушливый и многогранный.

— Можешь не снимать обувь, — усмехнулся Платон и прошел по хозяйски на кухню.

Я замерла на пороге, не решаясь его переступить. Невольно вырвалось

— Это полный пиздец! Я здесь за месяц сдохну!

Самойлов вернулся в прихожую и позаглядывал в спальни с рассеянным видом, таким не свойственным ему. В последней комнате, он произнес

— О, вот и твоя кровать! — обернулся и, просканировав мое упадническое лицо, рассмеялся.