Смущённый той ролью, которую ему отвели, Девон улыбнулся и поблагодарил их. А затем с трудом добрался до столовой, пышно украшенной рождественскими цветами и увешанной гирляндами из вечнозелёных растений, переплетённых золотыми лентами.

– Мы поняли, что вы уже подходите, – сказала Пандора Девону, – когда услышали счастливые голоса, доносившиеся из вестибюля.

– Брат не привык к таким приветственным возгласам, – заметил Уэст самым серьёзным тоном. – Обычно люди радуются, когда он уходит.

Девон бросил на младшего брата насмешливо-угрожающий взгляд и подошёл к свободному месту возле Кэтлин. Тотчас ожидавший в стороне помощник дворецкого отодвинул для него стул и с преувеличенной осторожностью помог ему сесть.

Кэтлин, казалось, изо всех сил избегала встречаться с Девоном взглядом.

– Вам не стоит перетруждать себя, – мягко проговорила она.

– Не буду, – ответил Девон. – Я выпью чаю и помогу семье поприветствовать арендаторов, когда они прибудут. На этом, я думаю, всё. – Он обвёл взглядом присутствующих. – Где Хелен?

– Она составляет компанию мистеру Уинтерборну, – весело ответила Кассандра.

Как так вышло? Девон кинул вопросительный взгляд на Уэста, который слегка пожал плечами.

– У мистера Уинтерборна выдался довольно трудный день, – объяснила Кэтлин. – Его лихорадит, а от настойки опиума его мутит. Конечно, это противоречит всем правилам приличия, но Хелен сама вызвалась ему помочь.

– Очень мило с её стороны, – сказал Девон. – И с вашей, что разрешили.

– Миссис Чёрч сказала мне, что мистер Уинтерборн больше не огрызается и не рычит на окружающих, – вмешалась Пандора. – Он лежит, обложенный подушками и пьёт чай из орхидей. А Хелен уже несколько часов болтает как сорока.

Кассандра выглядела изумлённой.

– Хелен болтает в течение нескольких часов? Не могу в такое поверить.

– Никогда бы не подумала, что ей есть о чём рассказывать, – согласилась Пандора.

– Возможно, это потому, что ей едва ли удаётся вставить слово, – мягко заметил Уэст.

Мгновение спустя, в него полетели кусочки сахара.

– Девочки! – возмущённо воскликнула Кэтлин. – Прекратите немедленно! Уэст, а ты не смей поощрять их своими смешками.

Она угрожающе глянула в сторону Девона, который отчаянно пытался подавить улыбку.

– И вы тоже, – строго сказала она.

– Не буду, – пообещал он, морщась и уныло размышляя о том, что человек сказавший, что смех лучшее лекарство никогда не ломал рёбер.

Кэтлин сочла чудом, что семье удалось принять более-менее достойный вид к тому времени, когда начали прибывать арендаторы и горожане.

Пока они приветствовали вереницу гостей, Девон вёл себя уверенно и любезно, без малейшего намёка на высокомерие. Он старался быть обаятельным, с некой самоиронией принимая похвалу и восторженные комментарии. Чистеньких и хорошо одетых детей выводили вперёд, мальчики отдавали поклон, девочки приседали в реверансе, Девон же кланялся в ответ, не выдавая и признака боли, которую должно быть испытывал.

Однако через полтора часа Кэтлин заметила, что на его лице появились едва заметные напряжённые морщинки.

«Пора заканчивать», – подумала она. Уэст и девочки смогут поприветствовать оставшихся гостей самостоятельно.

Но прежде, чем она успела отвести Девона в сторону, к ним подошла пара с розовощёкой маленькой девочкой, чьи светлые волосы были переплетены лентами.

– Будьте добры, милорд, подержите её на руках? – с надеждой попросила молодая мать. – На удачу?

Очевидно, она не знала о травмах, которые получил Девон во время крушения поезда.

– О, пожалуйста, давайте я её подержу! – воскликнула Кэтлин, не дав ему ответить. Она потянулась к ангелочку, чувствуя себя немного неловко оттого, что не имела опыта общения с маленькими детьми. Но малышка удовлетворённо расслабилась в её объятиях и уставилась на неё круглыми, как пуговицы, глазами. Кэтлин улыбнулась, глядя на малышку, восхищаясь нежностью её кожи и идеальной формой ротика, похожего на бутон розы.

Повернувшись к Девону, она приподняла ребёнка и предложила:

– Поцелуй на удачу?

Он без колебаний подчинился, и, наклонившись, запечатлел поцелуй на головке младенца.

Однако, когда он выпрямлялся, его взгляд переместился на лицо Кэтлин, и на долю секунды его глаза стали похожи на две сверкающие голубые льдинки. Он ловко скрыл их выражение, но она успела его заметить. Кэтлин догадалась, что её вид с ребёнком на руках открыл дверь к неким эмоциям, с которыми он не хотел сталкиваться.

Заставив себя улыбнуться, она отдала ребёнка гордой матери и воскликнула:

– Какая красивая маленькая девочка. Просто ангел!

К счастью, в потоке прибывающих гостей наступило затишье, чем Кэтлин сразу же воспользовалась. Подхватив Девона под руку, она тихо проговорила:

– Пойдём.

Не говоря ни слова, он последовал за ней, и вздохнул от облегчения, когда они направились через главный холл.

Кэтлин намеревалась найти для них тихое местечко, где можно было бы спокойно присесть, но Девон удивил её, затащив в укромный уголок под лестницей, который скрывали от посторонних глаз массивные ветви рождественской ели.

– Что ты делаешь? – спросила она в замешательстве.

В его глазах заплясали огоньки сотен крошечных свечей.

– У меня для тебя подарок.

– О, но... семья будет обмениваться ими завтра утром, – смущённо ответила она.

– К сожалению, подарки, которые я вёз из Лондона, утрачены в результате несчастного случая. – Сунув руку в карман пиджака, он добавил: – Этот единственный, который мне удалось сохранить. И лучше я подарю тебе его наедине, потому что для других у меня ничего нет.

Кэтлин нерешительно потянулась к предмету на его ладони.

Это была маленькая изящная чёрная камея в жемчужной оправе. Наездница на коне.

– Афина, – сказал Девон. – Согласно мифу, она придумала уздечку, и первая в мире приручила лошадь.

Кэтлин с удивлением посмотрела на подарок. Сначала шаль... теперь это. Очень личные, красивые, хорошо подобранные вещи. Никто не разбирался в её предпочтениях настолько точно.

Будь он проклят.

– Очень мило, – неуверенно пролепетала она. – Спасибо.

Сквозь пелену навернувшихся слёз, Кэтлин заметила его усмешку.

Расстегнув маленькую булавку, она попыталась прикрепить брошь по центру воротничка платья.

– Так ровно?

– Не совсем.

Поправляя украшение, он задел костяшками пальцев её шею.

– Я ещё не видел тебя верхом на лошади, – сказал он. – Уэст утверждает, что искусней наездницы не найти.

– Он преувеличивает.

– Сомневаюсь. – Он убрал руки от воротничка. – Счастливого Рождества, – пробормотал он и наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй на её лбу.

Когда Девон отстранился, Кэтлин отступила назад, чтобы создать между ними необходимую дистанцию. Её каблук наступил на что-то твёрдое… и живое, раздался резкий возмущённый визг, сильно её перепугав.

– О! – Кэтлин инстинктивно подалась вперёд, столкнувшись с Девоном. Он машинально её обнял, издав болезненный вздох. – О, мне очень жаль... Что, во имя господа... – Она обернулась, чтобы посмотреть назад, и осеклась при виде Гамлета, который забрался под рождественскую ёлку, в поисках конфет, выпавших из бумажных кульков, когда их снимали с ветвей. Поросёнок шумно сопел, зарывшись носом в складки коврика под елью, и бродил среди разбросанных подарков, завёрнутых в разноцветную бумагу. Обнаружив лакомый кусочек, он удовлетворённо хрюкнул.

Кэтлин покачала головой, вцепившись в Девона, они оба тряслись от смеха.

– Я сделала тебе больно? – спросила она, слегка коснувшись рукой его жилета.

Он провёл улыбающимися губами по её виску.

– Конечно, нет, пушинка.

Момент был восхитительным. Они стояли в лучах рассеянного света, в воздухе витал хвойный аромат, и их непреодолимо влекло друг к другу. Все гости перешли в гостиную и в холле воцарилась тишина

Голова Девона опустилась, и он поцеловал её в шею.

– Я хочу, чтобы ты снова оказалась в моей постели, – прошептал он. Двигаясь вдоль шеи, он отыскал чувствительное местечко и погладил кончиком языка пульсирующую жилку, Кэтлин вздрогнула и выгнулась. Её тело мгновенно отреагировало на его близость, возбуждение вспыхнуло молниеносно, восторг жарким пламенем опалил низ живота. Как легко можно было бы позволить ему получить желанное. Отдаться удовольствию, которое он мог ей доставить, и жить настоящим.

А потом однажды... всё закончится, и это её уничтожит.

С трудом отстранившись, она посмотрела на него глазами полными одновременно грусти и решимости.

– Я не могу завести с тобой роман.

Выражение лица Девона тут же стало отчуждённым.

– Ты хочешь большего?

– Нет, – с чувством ответила она. – Я не могу представить себе отношений с тобой, которые бы не закончились страданиями.

Её слова пронзили его беспристрастность как стрелы со стальным наконечником.

– Тебе нужны рекомендации? – спросил он тоном, от которого веяло холодом. – Подтверждающие, что я достаточно хорош в постели?

– Конечно, нет, – коротко ответила она. – Не становись циничным.

Его взгляд пронзил её огнём, проснувшимся в глубине синевы его глаз.

– Тогда почему ты меня отвергаешь? И зачем отказываешь себе в желанном? Ты была замужем, никто не ожидает, что ты девственница. Никому не навредит, если мы с тобой разделим удовольствие.

– В конечном итоге, это навредит мне.

Разозлившись, он уставился на неё в недоумении.

– Почему?

– Потому что я знаю себя, – сказала она. – И знаю тебя достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, ты никогда намеренно не причинишь вред женщине. Но для меня ты опасен. И чем больше ты пытаешься убедить меня в обратном, тем более очевидным это становится.

Хелен провела три дня в комнате Риса Уинтерборна, непрерывно о чём-то болтая, пока он по большей части молчал, мучаясь лихорадкой. Она смертельно устала от звука собственного голоса, и высказалась по этому поводу в конце второго дня.