Поняв, что задумал Девон, Кэтлин ошеломлённо проговорила:

– Так нельзя.

Никогда ещё он не был так возбуждён и увлечён. Распахнув дверь, Девон опустил складную ступеньку.

– Либо на виду у всех, здесь, либо… в карете, где никто не увидит.

Она моргнула и в ужасе на него уставилась. Но скрыть густой румянец предвкушения не смогла.

– Значит снаружи, – безжалостно сказал он и потянулся к поясу её брюк.

Его слова заставили Кэтлин развернуться и, с отчаянным стоном, забраться в карету.

Не мешкая, Девон последовал за ней.

Роскошный салон кареты был обшит кожей и бархатом и отделан вставками из лакированного дерева, в нём имелись отделения для хрустальных бокалов и вина, а на окнах висели шёлковые занавески с бахромой. Внутри царил мрак, но, когда зрение Девона приспособилось к темноте, он смог различить бледное сияние кожи Кэтлин.

Он медленно стянул с неё жакет, она неуверенно высвободила из него руки. Девон завёл руки за её спину, чтобы расстегнуть пуговицы на блузке и почувствовал, как Кэтлин дрожит. Поймав зубами край её уха, он нежно прикусил его и кончиком языка погладил чувствительное местечко.

– Я остановлюсь, если ты попросишь, – прошептал Девон. – Но до тех пор, мы будем играть по моим правилам. – Поморщившись, он снял пиджак. А когда она потянулась к его шейному платку и принялись его развязывать, Девон уткнулся в её волосы, пряча улыбку.

Освобождаясь сначала от жилета... потом от подтяжек и рубашки он всерьёз задумался, как долго сможет сохранять самообладания. Девон прижал Кэтлин к своей обнажённой груди, она обвила его руками и положила ладони на его плечи сзади. Издав стон, Девон проложил дорожку из поцелуев туда, где вздымалась её грудь, приподнятая корсетом. Ему безумно хотелось его снять, но шансы зашнуровать корсет в темноте стремились к нулю.

Пошарив под поясом её расстёгнутых брюк, он нашёл тесёмки от панталон и развязал их умелым рывком. Кэтлин напряглась, но не стала протестовать, пока он

нетвёрдыми руками всё ниже стягивал брюки и панталоны с её бёдер. Его сердце колотилось в бешеном ритме, каждый мускул напрягся от желания. Опустившись на колени на покрытый ковром пол, Девон прошёлся ладонями по плавным изгибам её обнажённых бёдер и по всей длине до колен. Брюки для верховой езды зацепились за короткие сапожки, сбившись у лодыжек. Благодаря вставкам по бокам и маленьким кожаным петельками сзади, сапоги легко снимались. Лишив Кэтлин брюк, Девон провёл кончиком пальца по линии её сжатых бёдер.

– Откройся мне, – прошептал он. Она не повиновалась. Улыбаясь с нежностью и пониманием, Девон терпеливо гладил её ноги. – Не стесняйся. Каждый дюйм твоего тела прекрасен.

Его рука переместилась к верхней части её бёдер, большой палец зарылся в нежные завитки.

– Позволь мне поцеловать тебя здесь, – уговаривал он. – Всего лишь один раз.

– О, Боже... нет. – Она потянулась к его руке и слабо её оттолкнула. – Это же грех.

– Откуда ты знаешь?

– Я так чувствую, – с трудом выговорила она.

Он тихо засмеялся и притянул её бёдра ближе к себе с решимостью, от которой она тихо взвизгнула.

– В таком случае... Я никогда не грешу вполсилы.

Глава 25

– Мы оба попадём в ад, – проговорила Кэтлин, пока он целовал её вдоль линии стиснутых бёдер.

– По поводу себя, я никогда не сомневался.

Судя по ответу, Девона совсем не беспокоила такая перспектива.

Он сумел пробить брешь в её скромности. Кэтлин поёжилась, теряясь в догадках, как так случилось, что она оказалась полуголой наедине с ним в карете. Воздух был бодрящим, бархатная обивка холодила обнажённые ягодицы, но его тёплые руки и губы вызывали мурашки по всему телу.

Обхватив руками её ноги, Девон не раздвигал их насильно, а только сжимал напряжённые мышцы, даря безумно приятное ощущение. Она в отчаянии застонала. Его пальцы аккуратно массировали верхнюю часть нежного треугольника, медленно в него погружаясь. Где-то в глубине её живота пробудилось трепещущее чувство удовольствия, и она поддалась на дразнящие уговоры Девона раздвинуть ноги. Кэтлин потеряла голову, все её чувства сосредоточились на поцелуях, пролегающих вдоль внутренней поверхности бедра, где кожа была тонкой и наиболее чувствительной. Когда он дошёл до сомкнутых интимных лепестков и лизнул снизу вверх, раздвигая их языком, её колени дёрнулись. Он остановился прямо перед тем, как дотронуться до нежного бутона на вершине. Задыхаясь, она дотянулась до его головы и зарылась пальцами в тёмные волосы, не зная, что хочет сделать, оттолкнуть его или притянуть ближе. Девон едва ощутимо покусывал одну из нежных створок, обдавая её горячим дыханьем. Он неспешно проводил исследование, так и не касаясь местечка, которое жаждало ласк сильнее всего.

В темноте послышался искушающий шёпот:

– Хочешь, я тебя поцелую?

– Нет, – но через долю секунды она всхлипнула и ответила: – Да.

Его тихий смех раздался у самого её лона, Кэтлин чуть не потеряла сознание от этого ощущения.

– Так что же? – спросил он. – Да или нет?

– Да. Да.

Как же неприятно осознавать, что твои моральные устои не крепче размокшего картона.

– Покажи, где, – пробормотал он.

Задыхаясь в муках страсти, она заставила себя потянуться вниз и обнажить крошечную вершинку. Его рот медленно накрыл её плоть, и язык нежно прикоснулся к интимному пульсирующему местечку. Она опустила руки и нащупала бархатные подушки, вонзаясь в них кончиками пальцев. Он лизнул пик. Всего единожды. Едва не теряя сознание, Кэтлин издала протяжный стон.

Девон ещё раз томно провёл языком по её плоти, мимолётно дотронувшись до пика сосредоточения желаний.

– Скажи, что я тебе нужен. – Он ждал ответа, щекоча дыханием разгорячённую плоть.

– Ты мне нужен, – выдохнула она.

Язык описал дразнящий порочный круг.

– Теперь скажи, что ты моя.

В таком состоянии она бы сказала всё что угодно. Но Кэтлин услышала едва уловимую перемену в его тоне, в нём проскользнула собственническая нотка, которая предупреждала: игры кончились.

Когда она не ответила, он осторожно ввёл внутрь неё один палец... нет, через чувствительные складки плоти пробирались два пальца. Ощущение было некомфортным, но острым. Внутренние мышцы пульсировали, стараясь затянуть его пальцы ещё глубже. Изучая тело Кэтлин, он затронул какое-то особенно чувствительное место, отчего её колени согнулись, а пальцы на ногах сжались.

Его голос стал звучать ниже... мрачнее.

– Скажи.

– Я твоя, – сокрушённо проговорила она.

В ответ Девон издал удовлетворённый звук, почти мурлыканье.

Бёдра Кэтлин выгнулись, умоляя снова прикоснуться к той нежной точке внутри, когда он повиновался, она содрогнулась всем телом. Руки и ноги обессилили.

– О! Да! Там, там... – Голос Кэтлин оборвался, потому что его губы накрыли интимную плоть и принялись, дразня, посасывать. В награду за произнесённые ею слова он больше не сбавлял темп, его свободная рука скользнула под её ёрзающие ягодицы, направляя их так, чтобы он мог теснее прижиматься ртом к её лону. С каждым подъёмом бёдер, кончик его языка скользил вверх, останавливаясь аккурат под маленькой жемчужиной. Она слышала свои собственные стоны и бессвязные слова, теперь процесс полностью вышел из-под контроля, мысли отошли на второй план, сила воли покинула Кэтлин, осталась только огромная потребность, которая становилась всё сильнее и сильнее, до тех пор, пока её тело не начали сотрясать мучительные спазмы. Издав низкий крик, Кэтлин задёргалась, прижимаясь к нему и бесконтрольно сжимая бёдрами его плечи.

Намного позже, когда беспомощная дрожь утихла, Кэтлин откинулась на бархатные подушки, словно тряпичная кукла. Рот Девона успокаивал, помогая расслабиться после разрядки. Ей хватило сил лишь для того, чтобы протянуть руку и погладить его по волосам.

«Возможно, это стоит того, чтобы попасть в ад», – подумала она, не догадываясь, что пробормотала это вслух, пока не почувствовала его улыбку.

Услышав гортанные звуки, Хелен замедлили шаг у гостиной на втором этаже. За последнюю неделю валлийские проклятья звучали всё чаще, пока мистер Уинтерборн пытался примириться с ограничениями из-за травмы и тяжёлым гипсом на ноге. Хотя он никогда не кричал, его голос отличался от среднестатистического мужчины: тембр был низкий, как звук бронзового металлического колокола. Он говорил с приятным акцентом, гласные произносил нараспев, букву «Р» - с намёком на картавость, а согласные так мягко, словно бархат на ощупь.

Казалось, Уинтерборн заполнил своим присутствием весь дом хотя всё ещё не покидал комнаты наверху. Он был энергичным мужчиной, быстро начинал скучать и раздражался от любых ограничений. Владелец крупнейшего универмага жаждал активности и шума. Дело кончилось тем, что он настоял продолжить в доме ремонт. Плотники и водопроводчики возобновили ежедневные работы, сопровождаемые какофонией звуков, несмотря на то, что Девон сказал им остановиться, пока Уинтерборн не выздоровеет. Видимо, тишина и покой были последними вещами в мире, в которых нуждался больной.

Всё это время он посылал старого отцовского камердинера с постоянными поручениями, что могло бы встревожить, вот только Куинси, казалось, расцветал в его новой должности слуги Уинтерборна. Несколько дней назад, по пути в деревню на телеграф, он рассказал новости Хелен.

– Я очень рада за вас! – воскликнула Хелен после того, как улеглось первоначальное удивление. – Хотя признаюсь, я не могу представить Приорат Эверсби без вас.

– Да, миледи, – Пожилой мужчина смотрел на неё с теплотой, в его взгляде читалась любовь, которую он никогда не смог бы выразить словами. Куинси был дисциплинированным и консервативным человеком, но всегда относился к Хелен и близнецам с неизменной добротой, и частенько прерывал работу, чтобы помочь отыскать потерянную куклу или обернуть свой носовой платок вокруг ободранного локтя. В глубине души Хелен всегда знала, что она являлась его любимицей, возможно, потому что их характеры во многом совпадали. Они оба предпочитали, чтобы всё было тихо, мирно и на своих местах.