- С тобой невозможно говорить, - устало машет головой и протянув руку, скрепляет наше примирение, рукопожатием, - проваливай из душа, я хочу помыться один.

- Хорошо, - соглашаюсь с ним, - я подожду тебя внизу, - и выбегаю из кабинки.

Забираю свою сумку и направляюсь в женскую раздевалку. Пока принимаю душ, от воспоминаний, что неожиданно наполнили мою голову, мне стало смешно.  Ведь именно в этой душевой кабинке, мы первый раз и встретились с Данькой.  Встреча наша не была настолько веселой, но сейчас меня это забавляло. Я была благодарна Богу, что шесть лет назад, я обнаружила этого мальчишку запертым в женской душевой.

В тот день, я очень сильно повздорила с братом, и мама в который раз была на его стороне, оправдывая его плохие оценки – занятием музыкой. Я спорила долго и упорно с ними, доказывая, что учеба превыше всего, а на хобби нужно тратить, не так много времени, как брат. Но они доказывали, что я не права, тем самым, доведя меня до слез. Был зимний вечер и на улице уже стемнело. Я убежала в бассейн и плавала до измождения, только бы выплеснуть всю злость и обиду. Теперь я рада, что поссорилась с семьей в тот вечер. Ведь если бы не эта перепалка, то я не пошла в бассейн и не встретила, там Даньку. В тот вечер, перед закрытием меня выпроводили в раздевалку. Как только я вошла в душевые, заметила, что одна из кабинок, была заперта шваброй. Мне показалось это странным и любопытства ради, я решила заглянуть в нее – а что же там спрятали? И какого же было мое изумление, когда распахнув двери, я увидела своего Даньку. Поджав колени он сидел голый на полу, опустив голову и не двигался. С виду казалось, что его не заботит то, что происходит вокруг. А когда он поднял голову, я была в шоке. Его лицо было в ссадинах, губа разбита, под глазом красовался огромный иссиня-черный синяк. Присмотревшись, я заметила, что и все тело его было покрыто ушибами: руки, ребра, спина. Я дала ему свое полотенце, чтобы он прикрылся, и попыталась выяснить – что стряслось и нужна ли моя помощь. Он не был разговорчивым, и ситуация в которой он оказался – его смущала. Он попросил меня принести его вещи, что были выброшены из окна мужской раздевалки, а когда я это сделала, он торопясь оделся и покинул меня.

Через два месяца он нашел меня сам и предложил дружбу, которая длится до сих пор. Тогда я и узнала, что Даньку в тот вечер побили, выкинули вещи из окна, и заперли в женской раздевалке, парни, которых раздражала его нетрадиционная ориентация.


***

- Куда мы едем? – спрашиваю Даню, как только он сворачивает с дороги, которая ведет к моему дому.

Мы только что покинули бассейн, и он должен отвезти меня домой. Но видимо передумал.

- Заедем на набережную, - не отрывая взгляда от дороги, отвечает он.

- А зачем?

Вообще - то он в курсе, что у меня сессия и мне нужно вернуться домой, чтобы готовиться к экзаменам. Сегодня я все время, что мы были вместе, жаловалась на свою учебу, в последнее время, которая стала хромать.

- Я хочу прогуляться с тобой, - поворачивается ко мне и добавляет, задержав взгляд на моем лице, - и поговорить.

- Ммм, а о чем?

- У меня такое предчувствие, - останавливает машину под мостом и глушит мотор, - что ты что-то скрываешь от меня, - разворачивается ко мне.

Опа. А чего это у него за предчувствия, странные такие? Подозревает о чем-то? Только с чего вдруг? Я хотела ему все рассказать про Марка, но не сегодня, не после нашей маленькой ссоры. А чуть позже, когда у друга будет отличное настроение, и я наберусь хоть немного храбрости. И буду не так близко сидеть рядом с ним, а на расстоянии пару метров, чтобы после сказанного убежать как можно дальше и не получить от него затрещин.

- Странное у тебя предчувствие. Но это не так, - оглядываюсь по сторонам, ища любой повод, чтобы отвлечь его и перевести тему.

- Лер, кто такой Власов Марк Антонович? – как только имя этого мужчины слетело с губ моего друга, мое сердце сначала вздрогнуло, а потом бешено заколотилось. Как он узнал? А еще в салоне резко стало жарковато, отчего захотелось оттянуть ворот водолазки, что обтянула мое тело, как вторая кожа.

Друг все еще не отрывает от меня глаз и ждет ответа, а я как рыба открыла рот, но не могу произнести и звука. А потом до меня доходит:

- Ты узнал обо всем от своей мамы? – не думала, что буду так нервничать, когда речь зайдет о Марке, но у меня вспотели ладони и кажется, трясутся руки от страха. Я не знаю с чего начать и как ему все объяснить!

- Да, именно, - кивает головой друг, - она звонила уточнить придем ли мы на день рождение.

- И что ты ответил, - слабо улыбаюсь, перебив его, пытаясь оттянуть время.

- Не съезжай с разговора! – повышает он голос, молча, киваю головой и опуская взгляд, изучая свои коленки, что сейчас будет – не представляю, - а еще она рассказала мне, что на днях ты обналичила чек, владельцем которого является некий Власов Марк, на сумму пятьсот тысяч рублей, ничего не хочешь объяснить?

Вот черт. Я и не помню, что на чеке было указано его имя. Ведь эту бумагу почти не рассматривала – мне не терпелось избавиться от нее, получив взамен деньги. Значит ему все рассказала Вера Алексеевна. Вот подстава то. Хорошо, давайте начнем экзекуцию, надеюсь она будет минимально болезненной.

- Дань, спокойно, - подняв ладони, опускаю их на колени, пытаясь угомонить его и дать мне возможность высказаться, - я все объясню.

- Я слушаю, - мельком провожу взглядом по его лицу, он чертовски зол на меня.

- Ты прекрасно знаешь, что я не люблю просить кого-либо о помощи, а так же о том, что мой отец серьезно болен? - начала я свои объяснения, глядя в лобовое стекло и наблюдая за машинами, что то и дело мелькали, проезжая по мосту.

Даня не прерывал меня, пока я говорила о том, что мне нужна была большая сумма денег на операцию, что я пыталась продать квартиру, что Стас связался с людьми, которым остался должен деньги. Говорила я тихо и спокойно, стараясь не упустить ни одну деталь. Но под внешним спокойствием таилось много опасения, что он не поймет меня и начнет презирать, особенно, когда я расскажу о Марке и его предложении. Я боялась смотреть ему в глаза, когда дошла до той части повествования, в которой Марк предложил мне деньги. Я была благодарна другу, что он слушает молча, и не задает никаких вопросов. Быть может они будут позже, но сейчас, пока я храбрая и говорю о своих проблемах открыто, он не должен прерывать меня. Быть может его молчание, поспособствовало моему спокойствию и уверенности. Чем больше я открывала свою тайну, тем легче мне становилось. Я призналась во всем другу, единственное - не вдавалась в подробности моей интимной связи с Марком. Я просто сказала, что взамен на секс, я получила деньги на операцию. Делиться тем, как Марк относится ко мне и использует мое тело, я не стала. Я не хочу чтобы он жалел меня и пытался отговорить от этой затеи. Я сама со всем справлюсь. Когда же закончила свой рассказ, и повернулась к нему чтобы услышать хоть что – то, ответом мне был грохот двери, которой он яростно хлопнул, оставив меня в салоне одну.

 Я дала ему время переварить информацию и ждала, что он вернется в салон. Но он не возвращался ни через пять, ни через десять минут. Кусая губы, я следила сквозь лобовое стекло, как он пинает камни, на берегу реки, как мерит шагами набережную, зарывшись руками в волосах, как смотрит в небо и что – то бормочет. Данька, милый Данька, прости меня. Я знала, что реакция будет именно такой, но просто не решалась все рассказать раньше.

Как только он немного успокоился и сел на берегу, осмелев, я вышла из машины и направилась к нему. Я села настолько близко возле него, что наши плечи соприкасались, и я чувствовала, что его тело напряжено, как натянутая струна. И стоит ему только заговорить, эта струна лопнет.

- Прости, - тихо прошептала я, чтобы он слышал.

- За что? – вижу боковым зрением, что повернул голову в мою сторону.

- За то, что не сказала тебе обо всем сразу, - боюсь посмотреть ему в лицо.

Я слышу, как он ухмыльнулся, а затем взял небольшой камень, и, встав на ноги, запустил его в воду. Камень улетел далеко и исчез в воде, оставив после себя разводы. Развернувшись ко мне лицом, и встав напротив, я увидела, что на смену ненависти пришло разочарование и печаль. Плечи друга поникли и на его глазах заблестела влага.

- Лера, скажи мне, только правду – кто я для тебя? – он чуть прищурил глаза и испытующе ждал ответа.

- Ты мой самый близкий друг, - я сказала правду, ближе его у меня никого нет, и я им очень дорожу.

Снова его усмешка, машет головой и идет ко мне, затем опускается рядом.

- А знаешь кто ты для меня? – поворачивается и подается всем телом вперед, - ты для меня ближе матери, которая  не понимает своего сына, и до сих пор не смирилась с тем, какой я есть, которая пытается меня изменить и наставить на путь истинный, - в его словах столько горечи, я понимаю о чем он говорит и от этого больнее, - ты для меня ближе сестры, которая узнав, что я гей –отказалась от меня и теперь знаться со мной не хочет, - не могу больше сдерживать слезы, что застилают глаза, зачем он это все говорит! – Ты, черт возьми,  для меня все Лера! - повышает голос, а у меня текут слезы по щекам, мы никогда не разговаривали на такие личные темы.

Данька никогда не открывался для меня с этой стороны. Мы вместе шутили, делились мелочами, но не говорили так откровенно. Оказалось он очень ранимый и наша дружба для него очень важна! Какая же я дура, что не доверилась ему и не рассказала обо всем раньше!

- И знаешь что самое обидное? – продолжает друг, - что я для тебя никто! – Данька перешел на крик, который эхом отзывался по всему берегу, - ты не посчитала нужным сказать мне о своих проблемах! Мы бы разобрались во всем вместе! Я бы нашел деньги и тебе не пришлось, как последняя шлюха, ложиться под этого урода! – он резко замолчал, закрыв рот рукой.