— Нет, — в том же тоне отвечаю, все-таки сумев вырваться и отойти на приличное расстояние. Я до сих пор стою с босыми ногами. Бросила туфли на пол, и те со стуком отскочили, отпружинив. Надела одну и вторую туфлю, оперевшись о стену рукой для поддержки. Все это время Федя смотрел на меня, но уже отошел на пару метров, затем поза его сменилась на расслабленную, и мужчина скрестил руки на груди.

— Поужинаешь со мной? — решает зайти с другой стороны. Я ухмыльнулась, покачав отрицательно головой. Со мной такой номер не пройдет. Уже не та девочка, чтобы доверяться с первых слов.

— Федя, — переступив с ноги на ногу, я уперла руку в бок. Решительности во мне, хоть отбавляй. И я не понимаю, откуда берется эта сила, противостоять ему, словно барьер между нами незаметно обретает слой. Борзый вздернул подбородком, продолжая сверлить меня своими зелеными глазами. — Наше с тобой время прошло, — обрываю резко, расставляя по полочкам недопонимания, на что в ответ получаю его лукавую ухмылку, которую он пытается спрятать от меня. — Ни ты, ни я — друг другу ничего не должны, а значит у каждого из нас свои жизненные пути.

— Да? — прогремел его голос, урезонив. Своими колкими словами, которыми пыталась задеть Федю, сама заблуждалась в них, ведь мужчина не объяснился со мной, почему игнорировал столько времени. А теперь вдруг появился, в тот момент, когда я все решила и расставила по полочкам. Замужество не входило в мои планы, но именно благодаря ему, я могла бы тихо сбежать с Ликой. Для Рейна это не стало бы потерей, а вот для меня — только свободой. А, главное, что Лика была бы рядом со мной. Выпрямившись, Борзый подошел ко мне, и я слегка покачнулась от его твердого упорства, очнувшись от мыслей. Тут же поддевает указательным пальцем мой подбородок и направляет лицо на себя. Я хочу сопротивляться его силе, но прикосновение кожи пальцев к моей, и снова пробивает знакомыми искрами. — Я что-то не заметил этой разницы, когда целовал тебя пару минут назад. — Хохотнул и обрушился с поцелуем, обнимая меня за талию и притягивая к себе с силой. Вдохнув глубоко, я зажмурила глаза, а, когда почувствовала движение губ на своих — пропала. Сама обняла его за шею и впилась ногтями в затылок, царапая его кожу, глубоко впиваясь в нее. Федя зарычал, но и сам не отстает: сминает под ладонями мои ягодицы, а другой рукой обвил талию, словно плющ и притянул к себе, показывая свое возбуждение. Я почувствовала, как в бедро уперся его член, готовый к действиям, дай только больше пространства для размышлений. Федя разворачивает меня вместе с собой, и снова придавливает своим весом к стене, поднимая за ягодицы. Я обернула его торс ногами, беря в крепкое кольцо. Он гладит мои бедра, задирая до талии юбку. Сам, просунув свою руку, расстёгивает на брюках ширинку, освобождая возбуждённый член. Меня распирают самые разнообразные чувства: я ругаю себя, я ненавижу себя, и в то же время, я буквально таю в его объятиях, и готова сама ускорить все его действия, только чтобы он уже вошел в меня и напомнил, как это — ощущать его в себе.

Отстранившись, пытаюсь отдышаться. Федя вновь обрушивается с поцелуями, но мне удается увернуться от него, и он опускается к моей шее, начав покрывать ее чувственными прикосновениями и ласками губ и языка. Я прогнулась в пояснице, отдаваясь этим мгновениям, которые кажутся каким-то сном. Словно личный черный ящик приоткрыл все мои страдания по Борзому, и теперь воплощает в реальности каждый пережитый день без него. Федя времени даром не терял: осторожно отодвинул трусики в сторону и, придерживая одной рукой всю меня, другой направил свой член, входя одним резким движением.


— Ах! — простонала я, и он поцеловал меня, заглушая вырвавшийся стон удовольствия от наполненности. Борзый зарычал, ощутив, как мое лоно запульсировало, и теперь сжимает его член. Поглощает меня, высасывая всю душу. А я отдаюсь без остатка, желая получить еще больше. И мне наплевать, если нас увидят, или застанут врасплох. Даже если им окажется Рейн. Черт, я хотела, чтобы прямо сейчас он увидел, что между нами ничего не выйдет, ведь мое тело и сердце по-прежнему принадлежат мужчине, от которого я, не раздумывая, родила ребенка, даже когда мне было плохо до критической отметки, и, казалось, иного выхода не было. Борзый двигался во мне, вколачивался, и шлепки нашего соития были слышны — я это знала. Если кто-нибудь находится в нескольких метрах от этого закутка, ведущего на лестничный пролет, то в любом случае догадается. Как странно, что Федя привел меня прямо сюда, хотя выход находился в ближайших десяти метрах, только в противоположной стороне здания. Кровь гоняла адреналин в жилах, усиливая только потребность в том, чтобы Борзый не останавливался и продолжал дарить этот драйв, смешанный с кайфом.

— Федя, — простонав его имя, я крепко ухватилась за сильную мужскую шею. Борзый покрылся легкой испариной, не останавливаясь, он трахал меня. Трахал так, что мне было мало, и я возжелала еще больше — еще сильнее, удваивая дозу его личного наркотика. На его губах проскользнула улыбка, хотя глаза стали покрыты пеленой страсти, смешанной с победой, черт возьми. Нахмурившись, я попыталась рассеять вуаль желанного тумана, но это не так-то легко было сделать, мужчина из прошлого так вероломно завладевал мной. Но самое ужасное, я сама позволяла ему творить с собой, что вздумается.

— Варя, — врезается в меня, придавливая к стене, и я ударяюсь спиной о нее. Мне больно, но вкупе с надвигающимся оргазмом это лишь усиливает потребность разрядиться в мощном крике от удовольствия. — Со мной, — рычит, кусая за мою нижнюю губу. Я так крепко обняла Федю, что на миг снова переместилась в прошлое, будто нашего будущего еще не было, и мы по-прежнему дороги друг другу.

— О, боже, — прошептала, закатив глаза и запрокинув голову назад. Волосы цеплялись за небольшие выступы штукатуренных и покрытых краской стен, тем самым создавая на мне табун мурашек по коже. Я передернулась, словно замерзла, и волна колкого ощущения пробежалась по всему телу, будоража каждое нервное окончание. Федя кусал меня, целовал, оставляя свои следы, чтобы потом я все еще его помнила. Он ускорился, наращивая темп. Мы двигались в унисон, словно это танец, который мы учили очень долго, и только сейчас испробовали в тандеме. Уверена, будь бы мы в кровати, куда более наше соитие стало бы исполнительнее. Оно было бы неторопливым, и мы бы наслаждались друг другом, растягивая секунды до бесконечных единиц измерений. Но этому не бывать… Это единственный раз, когда я позволила прошлому затмить мое будущее. Сейчас главное не мои желания, а благополучие дочери.

Борзый вколачивался, будто сам не хотел заканчивать, зная, что это завершится здесь и сейчас. Но, впившись ногтями ему в шею, он приподнял голову и уперся своим лбом о мой, глядя прямо в глаза. Я сама не смела закрывать свои, и желала видеть его оргазм, как только он разрядиться, и я последую вслед за ним. Мы были синхронной парой, и даже спустя время — это никуда не делось, и память наших тел сохранила в себе каждое движение, которое последует за следующим. Федя крепко сжал мои ягодицы, и вот он момент — один мощный толчок, и мужчина вошел в меня во всю длину, изливаясь.

— Ох…, — вырвался гортанный стон, который я поспешила заглушись, впившись губами в его шею. Пульсирующий член обжигал своим теплом и семенем, я чувствовала, как внутри меня разливается пламя. Запрокинув голову и вновь закрыв глаза, впитывала каждое мгновение, которое мы снова пережили с Федей.

Удаленно послышались шаги. Быстрые и твёрдые — мужские. Мы оба понимали, если сейчас не разорвем контакт, будет уже не поправимо. По крайней мере для меня. И словно Борзый мог читать мысли, так же резко вышел из меня, опустив меня саму на ноги. Я одернула юбку как раз вовремя, когда перед нами встал Рейн. Мужчина не был удивлен увидеть нас, но определенно, что не такими растрепанными — это касалось меня, но никак не Борзого. По его виду было трудно сказать, что мужчина только что трахал меня до безумия.

Глаза Миши горели огнем. Он оскалился, пройдясь по нам двоим своим зорким взглядом, прекрасно понимая, что между нами произошло парой минут ранее. Сжал кулаки, будто собирался наброситься. Я перевела взгляд на Борзого, и тот навечно запечатлелся в моей памяти. Федя победно ухмылялся, показывая всем своим видом, что не намерен скрывать того, что было сейчас. Миша сделал шаг вперед, готовый сорваться с места и схватиться в драке с Федей. Но Борзый покачал отрицательно головой, и Рейн затормозил, искоса посматривая на меня. Только что я ощутила себя дешевкой, использованной в своих грязных целях. Образовавшийся ком в горле, не давал толком сглотнуть слюну, чтобы увлажнить глотку, иссушенную от частого дыхания. Мне стало стыдно самой перед собой за то, что так легко поддалась прошлым чувствам, а вдург они вовсе не настоящие?

— Есть разговор, — грубо рыкнул Рейн, кивнув мне. Я стояла неподвижно, ощущая как по внутренней части бедра с меня стекает семя Борзого. Твою мать! Я еще никогда не чувствовала себя в подобной роли: помолвленная с одним, а трахающаяся с другим. Прекрасно, Варя, разбавляешь круг своих возможностей. Ехидно сама себя упрекнула, что так быстро поддалась прошлым плотским утехам. Но так было только с Федей. Он для меня, словно наказание, словно этап, котрый я никак не пройду, чтобы двигаться дальше. Может, судьба решила дать мне еще один шанс? И если я проиграю, то теперь ставки станут выше — моя Лика. Сейчас гораздо серьезнее, чем если бы это случилось еще до ее рождения. Нет, это не значит, что Борзый был моим единственным мужчиной. Я не была ханжой, и по правде говоря, пыталась посторить отношения с другими мужчинами. И все же никто из них не смог заменить Федю. Даже частично. Но уж точно Рейн никогда не смог бы разделить постель рядом со мной. Лучше я буду той, о которой он только что с осуждением подумал, чем его примерной женой.

— Она поедет со мной. Это не обсуждается, — вставляет Борзый, поправив пиджак и галстук. Резко вскинул на Рейна взгляд полный угрозы и властной силы. Но оба мужчины были полны решимости.