— Мистрис Кавендиш помолвлена с лордом Монтгомери с семилетнего возраста, — со значением произнесла Эмма.

— Что ж, пусть так. Но много ли ты знаешь помолвленных, которые бы и впрямь страстно любили друг друга? Нет, все дело в романтической атмосфере Роухемптона.

Два часа спустя Грейстил и Велвет удалялись от деревушки Ричмонд, где Грейстил приобрел кое-что из вещей, в том числе и бритву. Теперь они с Велвет возвращались в Роухемптон, находившийся в миле от деревушки.

Взглянув на небо, Грейстил сказал:

— Видишь вон там черную полосу? Она означает скорую непогоду.

— Наше чудесное лето подходит к концу, — со вздохом произнесла Велвет. — Я знаю, что уже наступил сентябрь, но никак не могу вспомнить, какое сегодня число.

— Сегодня третье сентября. Годовщина битвы при Данбаре и Вустере. Они обе произошли в этот день, с разницей в год.

— Чарлз сражался при Данбаре, и ему еще повезло, что унес оттуда ноги, — заметила Велвет.

— Да, повезло, но не очень… — пробурчал Грейстил. — Жители Шрусбери закрыли тогда перед ним ворота, а Глостер проигнорировал его призывы о помощи. У Чарлза было двенадцать тысяч северян, но шотландцы находились на марше целых три недели и совершенно вымотались, когда прибыли к полю боя. Помнится, Чарлз тогда сказал: «Здесь для меня корона — или гроб».

— А ты что, присутствовал при этом? — удивилась Велвет.

— Да, присутствовал… А вот и дождь начинается. Надо поторопиться, иначе промокнем насквозь.

Они пустили лошадей в галоп, но все же им не удалось спастись от дождя, так что оставалось лишь шутить по этому поводу. Когда наконец они добрались до Роухемптона и завели лошадей в конюшню, их одежда промокла насквозь, а мокрые пряди волос липли к щекам. При всем том они первым делом позаботились о лошадях и лишь после этого, держась за руки и смеясь, словно маленькие дети, побежали к дому. Поднимаясь по лестнице, они оставляли после себя огромные лужи. Когда же вошли в дом, Грейстил отправился растапливать камин, а Велвет взяла несколько полотенец.

Грейстил помог ей снять платье для верховой езды и нижнее белье, после чего стал тщательно вытирать ее. Потом разделся сам и повесил свою одежду сушиться около камина. Взглянув на Велвет, он с улыбкой сказал:

— Природа вступила со мной в союз, дабы заставить тебя раздеться.

Внезапно раздался стук в дверь, и тотчас же послышался голос Эммы:

— Это я… Принесла вам ленч… Пожалуй, оставлю-ка я его у двери.

— Спасибо! — со смехом крикнула Велвет. — Ты за нас не волнуйся! В один прекрасный день мы обязательно спустимся в столовую!

Пока их одежда сохла, они снова предавались любви. А несколько часов спустя, когда Грейстил брился, стоя перед зеркалом, из-за окна вдруг послышались чьи-то громкие голоса. Приблизившись к окну, они увидели Альфреда, переговаривавшегося с каким-то всадником.

— Что случилось?! — крикнул Грейстил, распахнув окно.

— Умер Оливер Кромвель, милорд!


Глава 9


— Неужели такое возможно? — спросила Велвет.

— Очень может быть, что это соответствует действительности, — ответил Грейстил.

Он быстро оделся и вышел из комнаты.

Велвет надела нижнюю рубашку и отправилась к себе в спальню, чтобы сменить гардероб. Выбрав голубенькое платье, чулки и туфельки в тон, она отнесла все это в покои любовника. Там села около зеркала и принялась расчесывать волосы. Она уже собиралась надеть платье, когда дверь распахнулась и вошел Грейстил.

— Новость из Уайтхолла распространяется по всей Англии. Мне необходимо срочно вернуться в Лондон, дорогая.

— Я тоже начну собираться, — сказала Велвет. — Ну разве это не удивительно?! Теперь Чарлз сможет вернуться в Англию! — закричала радостно она.

— Совершенно не обязательно, — возразил Грейстил. — У Старого Нолла есть сын — Ричард Кромвель. Скорее всего он и станет преемником лорда-протектора. Или ты думаешь, что достаточно лишь взмахнуть волшебной палочкой, чтобы Карл Стюарт оказался на английском троне?

Велвет вздохнула, и лицо ее вытянулось, так что Грейстилу ничего не оставалось, как заключить ее в объятия и поцеловать.

— Но все-таки, дорогая, это действительно прекрасная новость. Странно только, что она появилась в день трагической годовщины, в день разгрома роялистов. Ты уверена, что хочешь ехать со мной? Я лишь попытаюсь определить, какие ветры сейчас дуют в Лондоне, и отдам кое-какие деловые распоряжения. Вернусь же через несколько дней.

— Я очень хочу поехать с тобой, Грейстил. Ведь произошло необычайно важное событие, как ты не понимаешь? Лондонцы, наверное, сейчас с ума сходят от беспокойства… И никто не знает, что будет дальше.

— Но нам придется ехать верхом, поскольку ни кареты, ни коляски у нас нет. Впрочем, я обещаю завтра же купить тебе какой-нибудь экипаж.

— До города меньше четырех миль, так что ничего страшного. — Велвет швырнула голубенькое платье на постель и снова стала надевать зеленое, для верховой езды, хотя оно все еще было немного сыровато. — Мне нужно только упаковать кое-какие вещи и перемолвиться с Эммой.

Полчаса спустя Велвет с Грейстилом уже мчались в сторону Лондона. В городе повсюду собирались взволнованные толпы, а солдаты встречались буквально на каждом шагу — казалось, они были готовы в любой момент подавить малейшие признаки бунта.

Добравшись до Солсбери-Корта, Грейстил заплатил груму в конюшне и договорился о содержании еще одной лошади. Затем отправил мальчика, работавшего в стойле, с запиской к своей домоправительнице, уведомив ее, что на следующий День ему потребуются ее услуги. После этого он провел Велвет на верхний этаж, где находились жилые покои.

— Постоянных слуг, проживающих в доме, у меня пока нет, дорогая. Так что я на твоем месте не торопился бы снимать плащ. Позволь мне сначала растопить камин.

Велвет с любопытством осматривала гостиную.

— Комната довольно уютная. И здесь довольно чисто, — заметила она. — Должно быть, ты привык к чистоте и порядку.

Когда Грейстил растопил камин, Велвет спросила:

— А можно мне осмотреть соседние комнаты?

— Да, конечно. Мне сейчас надо кое-что сделать у себя в кабинете, а ты пока обследуй остальную часть дома. Что же касается спальни, то мы попозже вместе ее осмотрим, — добавил Грейстил с улыбкой.

Поцеловав Велвет, он быстро вышел из комнаты.

Мысли лорда Монтгомери находились в таком же беспорядке, как и чувства. Он знал, что должен сообщить Монку о смерти Кромвеля, но предпочел бы, чтобы это известие первым получил Карл. С другой стороны, скрывать новость от генерала было опасно. В конце концов Грейстил решил, что будет разумно, если он в первую очередь напишет именно Монку.

Заглушив таким образом чувство вины, он уселся за стол и положил перед собой лист бумаги. Немного подумав, написал следующее: «Завтра, когда я разузнаю побольше, письмо, возможно, будет дополнено. А сейчас сообщаю: Оливер Кромвель скончался. В связи с этим хочу поделиться кое-какими соображениями… Совершенно очевидно, что смерть протектора, в результате которой все мы оказались на перепутье, вызовет множество всяких предположений и разговоров о будущем. И конечно же, хотелось бы знать, готовы ли люди после долгой пуританской ночи к серьезным изменениям — или предпочтут сохранить статус-кво под властью человека, который, вполне возможно, окажется недостойным своей миссии?

Правительство же кругом в долгу, и новому протектору придется созывать парламент, дабы узаконить новое значительное повышение налогов. Однако ясно, что люди будут весьма возмущены, я даже предчувствую начало беспорядков. Более того, беспорядки эти почти наверняка перейдут в настоящий бунт, ибо люди устали от…»

Погруженный в раздумья, Монтгомери не сразу заметил, что в кабинете находится Велвет. В какой-то момент, случайно подняв глаза, он увидел ее у стола и, немного смутившись, отодвинул письмо подальше от нее. Отложив перо, спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами:

— Да ничего… Просто захотелось взглянуть на твой кабинет. Стало любопытно, понимаешь?

Такой ответ немало удивил Грейстила. Заставив себя улыбнуться, он сказал:

— Дорогая, хочу заверить тебя, что здесь нет ничего интересного для молодой женщины.

Он открыл ящик стола и убрал туда недописанное письмо. Затем поднялся со стула и, взяв Велвет за руку, стал водить ее по кабинету.

— Дорогая, посмотри, тут нет совершенно ничего интересного… Вот мой письменный стол, а вот — шкафы, где я храню свои бумаги и переписку. — Он подвел ее к окну и отдернул штору. — А отсюда открывается чудесный вид на грязные лондонские тротуары. Вот полюбуйся… Как, нравится?

Велвет рассмеялась:

— Кажется, я поняла намек. Ты не хочешь, чтобы я вмешивалась в твои дела.

— Я бы никогда не назвал интерес, который ты проявляешь к моим делам, «вмешательством», — ответил Грейстил. — Просто мои дела покажутся смертельно скучными любой нормальной молодой женщине.

Он вывел ее из кабинета и показал кухню, а также пустые помещения для слуг, находившиеся в задней части первого этажа.

«Но кому же он писал письмо? — думала Велвет. — Похоже, ему очень не хотелось, чтобы я его видела!» В конце концов она пришла к выводу, что Грейстил скорее всего писал отцу, чтобы сообщить о предстоящей женитьбе на ней.

Когда они поднимались по лестнице в верхние покои, Велвет, набравшись смелости, спросила:

— Как думаешь, твой отец рассердится, когда узнает, что ты женишься на бесприданнице?

— Велвет, я давно уже взрослый мужчина, а не мальчик. И я уверен, что он будет уважать мой выбор. Что же касается церемонии венчания, то я собираюсь до наступления темноты прогуляться к церкви Сент-Брайдз и выправить специальную лицензию, которая позволила бы нам вступить в брак завтра же. Я не собираюсь объявлять об этом событии в газетах, а потом ждать положенные три недели.