— Моя новая секретарша.

Брови Горилина взлетели вверх.

Я понимал его удивление.

Но не собирался ничего объяснять.

Я и себе-то объяснить не смог порыв, когда потребовал от Нины «кого-то нормального и смирного из провинции».

Наверное, мне просто надоели бляди. И не только на должности секретарши — специалистов постоянно расширяющейся компании нужно было много. Девочки из богатеньких семей с заскоками тоже надоели. Троюродные племянницы зятьев акционеров. Нахрапистые выпускницы столичных вузов. Силиконовые губы и сиськи, которые были уверены, что пара чашек кофе и минет — и я уже должен обеспечить их квартирой, машиной и платиновой кредиткой. Хуже всего были скромницы. Они такими были только с виду — считали, что это повышает их котировки.

Нет, некоторые из случайно-уронивших-папку или забывших-застегнуть-пуговицу были даже умненькими и интересными. Но у меня порой возникало ощущение, что все они начитались романов, где босс вдруг начинал млеть от их неземной красоты и остроумия, и вот спустя пару недель уже поднимался по пожарной лестнице с цветами и кольцом в зубах. Чтобы отдать свои яйца и Мальдивы впридачу.

Я не всегда отказывался. На хрена, когда тебе откровенно предлагают? Только потом те, кто предлагал, редко задерживались в компании — я предпочитал, чтобы мои сотрудники на работе работали, а не соблазняли свое начальство или коллег Даже если этим начальством был я. А для того чтобы потрахаться, мне хватало разовых, готовых на все красоток из клубов. Или любовницы, которая точно знала правила игры, и с которой мы встречались время от времени на ее территории.

На работе же я работал. Пахал, порой по двенадцать — четырнадцать часов в сутки. Потому меня подбешивали игрища, которые порой разворачивались вокруг. Потому я ценил Нину, с ее фанатичной преданностью богу по имени Большой Бизнес. Жемчужина моей коллекции — умная, привлекательная, жесткая, со взрослыми детьми и мужем, который сам кому хочешь яйца оторвет. Помощница, которая всегда точно знала, что мне нужно — даже когда я сам не знал этого.

Идеальное попадание во всем.

За это я платил ей огромную зарплату и давал самый длинный отпуск. И тихонько называл ее Снайпер — но мне кажется, и это она знала. И посмеивалась про себя.

И на этот раз она снова не подвела.

Я улыбнулся, вспоминая Анастасию Дмитриевну.

На-астя.

Толстая русая коса, миловидное лицо с пухлыми губами и славная фигурка под костюмом плохого кроя. Застыла на пороге, как испуганный Бемби, но быстро взяла себя в руки. Она боялась меня — меня многие боялись, причем чем дольше знали, тем больше боялись — но отчаянно сопротивлялась и несла какую-то ерунду, а я сидел и наслаждался ее хорошо поставленным голосом, вспыхнувшем румянцем, волнением. Этой идиотской в современном мире косой. Мне не было необходимости даже смотреть ее резюме и бумаги, которые она чуть не швырнула в меня: я быстро уловил, что образование и опыт в области экономики есть — хорошее образование и опыт. Остальное было не интересно — уверен, Нина проверила все досконально, даже если не предупредила ее об этом.

А как она на меня смотрела…

Серо-зеленые глазищи выражали одновременно испуг, восторг и мольбу о пощаде.

Разве она не знает, что на хищников так не смотрят?

Что нельзя будить в них зверя, вынуждая встать в стойку в предвкушении отличной охоты?

Я держался холодно и отстраненно. Даже пренебрежительно. И с удовлетворением отметил, что это ее отрезвляет. Что она в состоянии вести себя спокойно и адекватно. Боец. Другие рядом со мной и не выдерживают.

А потом, когда уверился, что эта Настя вполне мне подходит и меня не будет раздражать ее присутствие рядом — более того, я хочу видеть ее рядом с собой — позволил себе удовольствие взвинтить ситуацию до предела.

Хотя может я не просто позволил, а не смог сдержаться?

В любом случае, она оправдала мои надежды.

Не стала мычать невразумительное. Или расстегивать мне штаны и смотреть многообещающим взглядом. И даже истерики не стала закатывать, грозя всеми возможными инстанциями.

Она лишь подобралась и умудрилась вывернуться, встать, не задев меня даже рукой. А потом четким, холодным голосом поблагодарить за собеседование и знакомство. И не менее холодно заявить, что, к сожалению, работа в моей компании ей не подходит.

И даже двинулась к двери, не оборачиваясь.

— Стой, — насмешка в моем голосе не могла не остановить.

Обернулась, нахмурилась, задумалась и вдруг спросила:

— Это была проверка?

Умница.

Ей я этого не сказал, конечно.

Только сел за стол и снова уставился давящим взглядом. На этот раз она не отреагировала. Учится.

— Может… мне следует спросить… как вы относитесь к нерабочим отношениям?

Я хмыкнул. Помощнице следует выдать премию.

— Плохо, — сказал спокойно после небольшой паузы. — Но поверь мне, ты станешь мне ближе, чем мои любовницы. Фактически, будешь жить со мной… в пределах офиса. Скажи Нине, чтобы помогла оформить тебе подъемные и подсказала нужный магазин — твой костюм никуда не годится.

Все-таки мне нравится, как она краснеет. И прикусывает в волнении губы. И стискивает пальцами свою сумочку. Интересно, она так отреагировала на «ты», мои подколки по поводу близости или замечание по поводу одежды?

И черт возьми, мне понравилось, как она втянула мой запах, когда я подошел…

Но я сам установил правила игры.

«Никаких игр».

И не собираюсь их менять.

— Хорошая девочка… — внезапно сказал Артем, и я понял, что все это время не обращал на него внимание, а думал о новом приобретении.

Это было плохо.

Я привык держать ситуацию под контролем.

К тому же, мне не понравился тон, с которым мой заместитель заговорил. Слишком уж он был предвкушающей.

Накатило раздражение.

— Это моя девочка.

Я пристально на него посмотрел и увидел, как сжались немного его челюсти и дрогнули в раздражении крылья носа.

Он знал, что я не собирался с ней спать — но он также знал, что я никогда не делюсь. Ничем и никем. А если поделился — значит вычеркнул человека или вещь из своей жизни.

— Но разговаривать нам не возбраняется, надеюсь? Или ты будешь держать ее в темной комнате без окон и дверей? — спросил он насмешливо, как бы давая понять, что мои собственнические чувства совершенно не уместны в данной ситуации.

А ведь и правда.

Что это я?

Кивнул со смешком и перевел разговор на действительно важные темы.

ГЛАВА 3

Пять лет назад.

Зачем я согласилась?

Этот вопрос стучал в голове весь день.

И когда я в совершенной прострации подписывала кучу документов в отделе кадров, и когда примеряла дорогущую одежду, тащилась с новыми шикарными пакетами на метро на окраину Москвы, где мы с Димой снимали крохотную однушку без ремонта.

Как… как я с ним буду работать?!

Я же за одно только собеседование испытала всю гамму эмоций, а что будет со мной, когда мы начнем проводить вместе целые дни?

Нормальные люди ведь так себя не ведут!

Или ведут? Что я вообще знаю о богатых владельцах компаний?

Устроил мне театр одного актера, заставил поверить в самое худшее, потом перевернул всю ситуацию с ног на голову. А как он рычал в процессе разговора, и этот его взгляд…

Разве можно одним взглядом заставить почувствовать всю свою ничтожность и слабость?

Черт возьми, да я растеряю остатки уверенности в себе рядом с этим монстром!

А когда это произойдет — он меня просто съест и даже косточек не останется. И закончится никчемная жизнь Анастасии Дмитриевны, да прямо в центре Москвы.

С другой стороны, какой у меня выбор? Даже секретарь у такого начальника получал невероятный опыт, и это бы на самом деле мой шанс. И если я его использую, если справлюсь — и не сбегу, не развалюсь — то я смогу пойти дальше. Выше. Получу нормальную работу, смогу откладывать на квартиру…

Конечно, будет сложно.

Но я справлюсь. Должна.

В общем, к дому я подходила уже в почти спокойном состоянии.

Зашла в магазин и купила бутылку вина, продуктов — Димку ждал вкусный ужин, раз уж у меня появилось немного денег и повод отметить.

Он пришел, как и всегда, около восьми. Подумала, что я теперь буду попадать домой еще позже — хорошо бы метро хоть ходило, когда меня отпускать будут. Нина, немного оттаявшая после того, как убедилась, что я понравилась великому и ужасному, объяснила, что рабочий день, как правило, ненормированный. И уходить в пять я не буду.

— Ого.

Дима стянул куртку и принюхался.

— Серьезно? Спагетти с морепродуктами? Я чего-то не знаю?

— Не знаешь. — кивнула я счастливо, — Что я ходила на собеседование и меня взяли.

— На-атька! Молодец!

Он с самого начала именовал меня Натькой. Я морщилась, но позволяла это. В конце концов, он был единственным близким мне человеком. И влюбленным в меня по самое не хочу.

Из-за этого у меня постоянно возникало ощущение, что я им пользуюсь. А Дима посмеивался и говорил, что он только и рад, что им пользуются такие, как я.

И что он не против, если я им воспользуюсь во всех смыслах.

Я, как правило, не отвечала на такое. Ну не могла его воспринимать, как мужчину. Друг, брат, сосед по «общежитию» — это да. И меня безумно радовало, что парень не давил. Смотрел только иногда с тоскливым щенячьим выражением, из-за чего я чувствовала себя просто свиньей — ведь не будь меня в его жизни, нашлась бы девушка, которая ответила ему взаимностью.

Но я пока не могла себе позволить отказаться от него.

Мы познакомились на одном из собеседований. Он оказался на год меня старше: тоже из небольшого города, и тоже после института, армии и пары лет работы в должности местечкового менеджера приехал покорять Москву. Благодаря помощи родителей его финансовая ситуация была немного лучше, чем у меня — во всяком случае он точно знал, что пусть плохонькая, но крыша над головой будет. Я же к моменту нашей встречи начала паниковать. Понимала, что аренду комнаты возле метро, питание, проезд не смогу себе позволить если не найду работу в ближайшее время.