Куинн подняла свою сумку и направилась к двери, выходящей на темную автостоянку. Она дышала легко и свободно. Захлопнув за собой дверь, Куинн дернула ручку и убедилась, что замок защелкнулся как следует. Не дай Бог, Бобби обнаружит дверь незапертой…

— Нам нужно поговорить, — послышался сзади голос Билла.

Глава 15

«Куинн бледная, — подумал Билл. — Бледная, а щеки лихорадочно горят. Она нуждается в моей заботе».

— Едем домой, — сказал он.

Куинн покачала головой и рассмеялась, но в ее смехе было что-то настораживающее.

— Ты испугал меня. — Она попыталась рассмеяться вновь.

Что-то не так. Что-то не в порядке. Его сердце учащенно забилось.

Куинн отодвинулась от него.

— Билл, ты даже не представляешь, как я измучилась сегодня. У меня нет сил на разговоры.

— Едем домой, — повторил он, пытаясь поймать руку Куинн, но она отдернула ее, словно Билл был неприятен ей. Что с ней стряслось?

— Я устала, Билл. — Куинн попыталась обойти его, но он преградил ей путь. Билл не прикасался к ней, лишь сделал движение, чтобы остановить ее.

— Едем домой, — настаивал он. — Там мы сможем поговорить.

— Я не хочу разговаривать, Билл. — Теперь ее голос звучал ровно. Она уже не притворялась, не делала вид, будто ей смешно. Куинн ясно и отчетливо сказала «нет», будто ничем ему не обязана, словно не она виновата в происходящем…

— А я хочу. — Билл сделал шаг к ней, с удовольствием наблюдая, как она отступает: наконец-то он заставил Куинн обратить на себя внимание! Ободренный ее робостью, Билл сделал еще шаг, и Куинн уперлась в стену здания. Дальше отступать было некуда.

Теперь она никуда не денется и ей придется выслушать его.

— Прекрати. — Куинн выставила вперед руки. — Немедленно прекрати. Это глупо.

Она легонько толкнула Билла, и это привело его в ярость. И тотчас в нем всколыхнулось желание вновь ощутить ее руки на своем теле, но он сразу же выбросил эту мысль из головы, поскольку пришел сюда не ради секса.

— Билл… — Куинн снова попыталась обойти его. Он схватил ее за запястья и удержал на месте.

Куинн умолкла. Она осознала серьезность его намерений и теперь выслушает его.

— Объясни мне, в чем моя ошибка, чтобы я мог поправить ее и вернуть тебя. — Билл услышал свой собственный голос, прозвучавший так сипло, будто в его горле опухоль. Так говорят люди, готовые заплакать. Нет, это не его голос.

— Ты не сделал никакой ошибки.

Куинн попыталась выдернуть ладони, и Билл усилил хватку, чувствуя, как прогибаются хрупкие косточки ее запястий. Он увидел, как Куинн судорожно втянула в себя воздух и поморщилась от боли. «Уж теперь ты меня выслушаешь», — подумал он. Не прижать ли Куинн к стене собственным телом, чтобы вновь почувствовать ее под собой, только…

— Отпусти, Билл. — Что-то в ее лице все еще настораживало Билла. Она смотрела на него, хмурясь, и во всем ее облике ощущалась враждебность. — В этом никто не виноват. Просто мы не подходим друг другу.

Итак, Куинн испугана, она слушает его, значит, на сей раз он добьется своего.

— Отпусти меня, — попросила Куинн, и Билл увидел, что она с трудом сохраняет спокойствие. Это была его, прежняя Куинн. Она всегда была на высоте, умела уладить любую неприятность. Но только не сегодня. Сегодня все в его власти.

Куинн снова поморщилась от боли, и Билла охватило возбуждение. Ему захотелось прижать ее к себе, это мягкое, округлое тело должно принадлежать ему, только ему…

— Это смешно, Билл, — отрывисто проговорила Куинн. — Ты причиняешь мне боль.

«Только так я могу заставить тебя слушать», — хотел возразить Билл, но не мог терять время. Он должен уговорить ее.

— Что тебе не понравилось? — спросил он. — Уж это тебе следовало бы сказать мне. Что, черт возьми, заставило тебя уйти? Объясни.

— Билл, мне это не нравится. — Куинн старалась говорить твердым тоном, Билл отлично это видел, но ее голос дрожал, и он подумал: «Очень хорошо». Хорошо и для него — наконец-то представилась возможность поделиться с кем-то своей болью, хорошо и для нее — наконец-то она поймет, кто здесь главный. — Отпусти меня, — повторила Куинн, и Билла вновь охватило вожделение. Нет, он не отпустит ее. Куинн поймет, что это в ее интересах.

— Я не хочу тебя отпускать. — Билл едва протискивал слова через стиснутое судорогой горло. Куинн должна понять, он заставит ее понять, как дурно она поступила, бросив его одного в квартире, которая теперь казалась ему холодным склепом. Билл вновь прижал Куинн к стене, встряхивая ее в такт своим словам, чтобы заставить слушать. — Я не желаю возвращаться в дом, где нет тебя. — «И не желаю следить за тобой через окна, постоянно закрытые». Он приподнял Куинн и еще сильнее толкнул ее к стене. — Мне не нравится жить без тебя, мне не по душе, когда ты смотришь на меня как на пустое место, а стало быть, у нас обоих есть причина для недовольства.

— Я еду домой. — Куинн снова попыталась выдернуть руки, но это ей так и не удалось. Окончательно лишившись терпения, Билл подтянул Куинн к себе и, уже не сдерживаясь, швырнул о стену. Куинн ударилась затылком о кирпичи, вскрикнула от боли и заморгала, стряхивая нахлынувшие слезы. Билл видел, что ей больно, и обрадовался этому.

Он с силой прижал запястья Куинн к кирпичам по обе стороны ее головы, чтобы она не могла отвернуться, и приблизил к ней лицо вплотную, чтобы заставить смотреть на него, видеть его.

— Я все делал правильно, я был для тебя всем на свете, но ты бросила меня из-за этой проклятой собаки. Ты была счастлива со мной.

— Билл… — прерывающимся голосом пробормотала Куинн.

— Ты была счастлива, счастлива, счастлива… — С каждым словом он все сильнее прижимал ее запястья к кирпичам, и Куинн морщилась, а его дыхание учащалось. Билл радовался тому, что она наконец слушает его, ему было очень, очень хорошо в эту минуту, но, стоило ему на мгновение отпустить Куинн, перед тем как еще раз припечатать к стене, она вывернулась и бросилась бежать. — Не выйдет! — Он быстро схватил ее за рубашку, но Куинн не остановилась. Внезапно рубашка соскользнула с нее, и женщина метнулась прочь, прихрамывая и спотыкаясь. Ее голая спина бледным пятном мелькнула в темноте. В руках Билла осталась лишь рубашка, и это привело его в неистовство. — Проклятие! — взревел он, отшвырнул рубашку и устремился за Куинн, боясь, что она ускользнет.

Билл догнал ее в три прыжка, схватил за голую руку и почувствовал под пальцами теплую кожу.

— Перестань бегать от меня! — рявкнул он и, потянув Куинн за руку, рывком повернул ее к себе лицом. Она была почти голая, только в вульгарном ярко-розовом бюстгальтере, и такая мягкая и округлая, что ему захотелось обнять ее, впиться пальцами в ее тело, но Куинн выкрикнула: «Нет!» — и лягнула его ногой в колено. Боль пронзила Билла до самого паха, нога подогнулась, и он повалился на асфальт. Падая, он выпустил руку Куинн, и она метнулась прочь. Билл поднялся и бросился вслед за ней, но в это самое мгновение из-за угла вынырнул грузовик и замедлил ход. Все существо Билла беззвучно возопило: «Нет!» — точь-в-точь как только что кричала Куинн.


— Ник! — взвизгнула Куинн так, что едва не сорвала голосовые связки, и машина плавно остановилась рядом с ней. Она бросилась к дверце, которую Ник распахнул перед ней, и в тот же миг Билл схватил ее сзади, вывернув руку. Куинн кричала, цеплялась за дверцу, за Ника, делала все, чтобы поскорее оказаться в безопасности, рядом с Ником в кабине, избавиться от кошмара, настигшего ее сзади.

— О Господи! — Ник быстро переместился к открытой дверце. — Билл! Отпусти ее!

Он поймал руку Куинн и втянул ее в кабину, подтащив Билла к проему дверцы. Они едва не разорвали Куинн пополам, но она изо всех сил ухватилась за Ника.

— Не отпускай меня! — выкрикнула она.

— Не беспокойся.

Лицо его потемнело. Ник перегнулся через Куинн, придавив ее к сиденью плечом и удерживая на месте собственным весом.

— Оставь ее в покое, — сказал он Биллу, гневно сверкая глазами. Потом начал протискиваться мимо Куинн к открытой дверце, и она обхватила его руками.

— Нет, — взмолилась Куинн. — Не выпускай меня.

— Нам нужно поговорить. — Билл все еще сжимал запястье Куинн. — Только поговорить. Нам с Куинн. Ты здесь ни при чем, Ник. — Его голос дрожал от напряжения и злости. Куинн еще не слышала, чтобы Билл говорил таким тоном. Вломившись к ней в дом, он совершил безрассудство, но то, что творилось сейчас, походило на настоящее сумасшествие. — Отдай ее мне, — добавил Билл, и Куинн охватила паника.

— Не выпускай меня, — повторила она Нику, цепляясь за него и видя в нем свою последнюю надежду. — Не выпускай меня, не отпускай меня!

Ник глубоко вздохнул и свободной рукой затянул стояночный тормоз. Он протиснулся мимо Куинн, бедром оттолкнув ее к водительскому окошку, и теперь она почти лежала на сиденье, потому что Билл продолжал тянуть за руку снаружи. Ник налег на ее руку, загораживая собой Билла, — он казался таким крепким и уверенным, как якорь спасения, — и начал отрывать пальцы Билла от запястья Куинн.

— Ты делаешь ей больно, — с холодной яростью процедил он, и Билл подчинился ему.

От облегчения Куинн чуть не разрыдалась. Она скрестила руки на груди, обхватила себя, пытаясь унять боль в плечах и запястьях. Куинн чувствовала себя голой и беззащитной перед посторонним взглядом. Ее рубашка валялась на асфальте. Куинн казалось, будто это происходит не с ней. Такого еще никогда не случалось. До сих пор ни один человек не причинял Куинн боль. Она еще не испытывала такого страха. Именно она прежде управляла ходом событий, улаживала любые неприятности, она…

— Не мешай нам, Ник. — Билл подошел ближе и теперь не давал Нику закрыть дверцу. — Я знаю, ты хороший друг, но это у нас всерьез. Не заставляй меня силой тащить ее из кабины.

Его голос звучал столь невозмутимо, что Куинн подумала: Билл ведь настоящий псих. Он сошел с ума. Билл способен на все и не усомнится в своей правоте. Он может ударить ее. Даже вытащить ее из кабины, полагая, что она принадлежит ему.