Мужчина, с которым беседовал Влад, тоже обернулся.

Маша мельком отметила, что вполне привлекательный для своего возраста. Циник в голове сразу же ехидно заметил, что вот такие импозантные и интересные мужчины пятьдесят плюс и приезжают отдыхать с девочками восемнадцать плюс. Двадцать пять — возрастной лимит.

В подтверждение её мыслей взгляд мужчины заинтересованно заскользил по лицу Марии, затерялся на шее и обжег грудь в футболке. Девушка снова выбрала самую обычную одежду, в которой удобно передвигаться в машине. Зато за те пару минут, что находилась в фойе, успела боковым зрением отметить, как важно дефилируют на высоченных каблуках другие представительницы прекрасного пола.

Красивую обувь Маша тоже любила. И двенадцатисантиметровую шпильку очень уважала. Но всему надо знать меру.

Лично она приехала отдыхать. Поэтому кроссовки, балетки и кеды первоочередно стояли в её списке. Красивые туфли тоже взяла. Одну пару.

Влад ей обещал время, проведенное с пользой для души. Шпильки, вечерние платья и яркий макияж в эту картину не вписывались.

— Влад, у тебя новая спутница? Очаровательная малышка.

От «малышки» Машу внутренне покоробило.

Судя то по тому, как напрягся Влад, не только её.

— Марат, она со мной, — не повышая голоса и не делая наигранных тонов, ответил Влад. Ответил так, что даже Маша невольно прониклась и зауважала его. Есть интонации, которые говорят намного больше и глубже любых слов.

Особенно касаемо мужчин.

У них свои понятия. Взгляды. Жесты. Их мир — их правила. Жестокие. Зачастую непонятные и недоступные женщинам.

Знакомый Влада его отлично понял. Потому что уголок губ чуть дернулся кверху в саркастической усмешке.

Маше же впервые в жизни нравилось, что её обнимают. Совершенно странные ощущения. Не приходится отбиваться, настораживаться, ждать подвоха от незнакомца.

Даже с Сережей в их лучшие времена не было подобных ощущений. Она не чувствовала себя защищенной. Было немного иное — знание, что есть парень, который должен…Да, должен оберегать, защищать, быть рядом. Уже потом Маша поняла, что попала под категорию: придумала — полюбила. Она нафантазировала того, чего не было. Сергей занимался в том же клубе, что и она. Она в тире, он увлекался футболом. Общий интерес к спорту она приняла за начало чего-то более серьезного.

С Багровским всё иначе. С первых минут. Он вызывал отторжение властными повадками, принятыми за неё решениями, ограничением свободы. Она даже про работу с ним так и не поговорила. Можно сказать, и финансово зависела от него.

Самое страшное для Маши оказалось другое. И не то, что она кончила от его ласк на полигоне. Не тот вихрь вожделения, куда её затаскивало каждый раз от его прикосновений. Иное.

Он рядом — и всё, появлялся некий щит от других. То самое пресловутое детское «а я в домике». Когда тебя не тронут, не выдернут из зоны комфорта. Когда ураган, что бушует снаружи, тебя даже не заденет.

— Приятного времяпрепровождения, молодые люди. Завтра пересечемся, Влад.

— Да.

Мужчина ещё раз посмотрел на Машу. Та постаралась выдавить из себя дежурную улыбку.

— Кто это? — вопрос с её губ сорвался самопроизвольно, как только мужчина отошёл от них на достаточно дальнее расстояние. Они тоже не стояли на месте, Влад ненавязчиво направил её в сторону лифта.

— Слышала присказку про то, что друзей надо держать близко, а врагов ещё ближе?

— Слышала, конечно. То есть…

— Нет, Особенная. Мы не враги. Не друзья. Но мы должны общаться.

Маша ничего не поняла. Решила, что и не надо. Вдаваться в чужое не стоит. Лишнее.

— Если тебе не понравятся апартаменты, переедем в дом. Мой стоит особняком от других, рядом с озером.

Влад удивлял Машу. Честно.

И это настораживало, пугало до чертиков.

Нет, чтобы расслабиться…она постоянно ждала подвоха.

Вот и сейчас. Мужчина предлагает ей альтернативу. Да ещё какую! А она что? Куксится?

Маша предполагала, что апартаменты Влада удивят её. Но даже не представляла, насколько.

Одно дело видеть подобную красоту по телевизору, другое — в реальности.

— Здесь, наверное, невероятно красиво зимой.

— Да. Мне нравится.

Маше показалось или в голосе Влада проскользнула теплота? Девушка с трудом сдержала порыв, чтобы не оглянуться и не удостовериться. Ей хватило и в фойе.

Его рук на талии.

Его запаха.

Маша прошла вперед и огляделась.

Огромная гостиная в сдержанных серо-коричневых тонах, окна в полный рост, немного тонированные, не позволяющие увидеть, что творится за ними. Уюта добавляли напольные вазы и интересного исполнения торшеры. Пара небольших диванов, кресла, столики. Огромная плазма. И это только одна комната.

— Пойдем, я тебе покажу место, где люблю больше всего проводить время.

Сердце Маши пропустило удар. Да когда же она адекватно начнет воспринимать Влада? Даже он и то сбавил тон.

Она по-прежнему не могла расслабиться.

Маша, выдохнув, пошла за Владом. Тот соблюдал дистанцию. Сменил тактику? Затеял новую игру?

Они прошли через коридор, Влад толкнул рукой белую деревянную дверь. Та распахнулась, и Маша ахнула.

— Господи, невероятно….

Она понимала Влада. Почему он привел сюда.

Первое, что увидела Маша, был бассейн. Это она могла вполне предположить, всё-таки Влад обустраивал апартаменты под себя. К чему она не была готова, это к стеклянным стенам и такому же потолку. Создавалась иллюзия, что они находятся прямо в лесу. В глуши. И никто, ни одна душа их не потревожит. Архитекторы постарались на славу.

— Нас же не видно с улицы?

— Это закрытая территория. Даже посетителям комплекса вход запрещен. Стекла сделаны из особого материала. По типу, как у следаков в шпионских фильмах.

— Поняла, — Маша улыбнулась, не переставая изучать открывшийся завораживающийся вид. — Мы видим, нас нет.

— Совершенно верно. Нравится?

— Очень. Не зря я сразу же подумала про зиму. Так и представляю, как крупные хлопья кружат за окном…

Несмотря на то что Маша знала, что Влад стоит чуть за её спиной, его прикосновение к плечам оказались неожиданностью.

Она готовилась.

Честно.

И всё равно…

— Особенная, всё осуществимо. Ты говоришь о сущей малости.

Она поняла намёк.

Стоило Владу прикоснуться к ней, и снова ось восприятия сместилась. Маша, наблюдавшая последние годы за жизнью мамы, как та меняла мужчин, иногда признаваясь, что у неё внутри сломан некий механизм, и иначе она не может, опасалась обнаружить и в себе нечто подобное. Маша даже изучала вопрос нимфомании. А вдруг она такая же? Прислушивалась к себе и четко понимала, что нет.

Первый раз она смалодушничала с Сергеем. Там были чувства, как она думала. Обманывалась и была тому рада. Второй, ошеломляющий, не поддающийся никаким логическим вразумлениям — она чувствовала Влада очень остро. Ещё тогда…в первый день у него в клубе. Он вошёл в «глухую» комнату, и у Маши екнуло в груди. Она сопротивлялась из чистого упрямства.

Не могут они быть вместе.

Где она и где Багровский? Маша мечтала о тихой жизни, без эмоциональных штормов. Влад же ходил по острию ножа. Нет, он сам, как смертельно опасное оружие.

Она не скинула его руки. Они не давили, оглаживали, разнося миллиарды восхитительно покалывающих невидимых частиц по коже, приподнимая едва заметные волоски. Мужские руки несли тепло. Будоражили. Иначе и быть не могло.

Маша ничего не ответила. Если ответит, подтвердит, что согласна.

На всё.

И чуть больше.

На власть Влада над собой.

На его право.

Маша не была готова обсуждать ничего подобного. Она приехала отдыхать.

Сейчас постоит ещё чуть-чуть, вот так, не двигаясь, впитывая в себя чужое тепло и веря, что у неё всё будет хорошо.

Влад склонил голову и дотронулся губами до шеи Марии, обжигая и заставляя девушку затрепетать. Он прикасался осторожно, словно она была птахой, и не хотел её спугнуть. А усадить к себе на ладонь, обогреть. Именно такие ассоциации у неё вызывали действия Багровского. Маша не узнавала себя. Она ли это?

Мужские губы скользили по коже, оставляя за собой приятный, слегка влажный след.

— Расслабься, девочка. Если бы ты только знала, как я хочу тебя. До одури. Сам себе удивляюсь.

Последние слова пробрали Машу до основания. Ком встал в горле. Багровский вслух озвучил едва ли не её мысли.

— А мама хочет внука.

Ей думалось, что после подобного заявления Влад отринется от неё, отойдет. Это же табу — разговоры про детей.

Его смех вызвал целый табун маленьких мурашек по коже. Потому что Влад засмеялся, почти не отрываясь от неё. Смеялся тихо, по-настоящему.

— Вера — феномен. А ты, Особенная, если рассчитывала, что подобным заявлением испугаешь меня, сильно заблуждаешься. Я умею брать ответственность на себя. Мне тридцать пять лет. Против детей я не возражаю. Родишь — будем воспитывать.

У Маши перехватило дыхание, и она всё же сделала шаг вперед.

Влад её отпустил, не стал удерживать, хотя она ожидала, что руки железным обручем сомкнутся на талии.

— Почему же раньше не рожал?

— Так я и не могу, — усмехнулся Влад, оставаясь на месте.

Маша обернулась к нему.

— Ты понимаешь о чем я, зачем паясничаешь?

— Ты спросила. Я ответил.

— Влад…

— Что, Особенная?

Он смотрел на неё, продолжая немного кривить губы.

Красивый взрослый мужчина.

Тот самый хищник.

— Ничего.

— Боишься, что я окажусь безответственным отцом?

— Влад!

— А ну не кричи, тихо.