Ещё до конца не понимая, что это значит.

— И тебе добрый, Марат.

Маша сразу уловила изменение в Багровском. Как недовольно вспыхнули его глаза, как на самом их дне появился темный огонь, предупреждающий, опасный.

Девушку окатило жаркой волной. Нет, ей всё-таки лучше сбежать на пару минут. Пусть мужчины пообщаются без неё.

— Здравствуйте, — она сдержанно улыбнулась Марату, не задерживая на нем взгляда. От греха подальше. Потом повернулась к Владу и уже более мягче добавила: — Влад, я отойду на минуточку. Хорошо?

— Беги.

ВЛАД

— А я хотел пригласить твою девушку потанцевать.

Марат Саитов опустился на диван напротив него.

— Попробовал бы, — лениво заметил Влад, чуть заметно приподнимая уголки губ в намечающемся оскале.

Саитов никогда не делал ни одного заявления ради красного словца. Старый волк, чьи зубы были ещё достаточно крепкими. Да и старым его может назвать только человек, не имеющий с ним никаких дел. Те же девочки вешались на Марата пачками. Лет десять назад он похоронил свою жену. Темная история, в которую Влад даже не собирался вникать.

Дела Саитова — не его территория.

Между ними заключено перемирие. Страсти отбушевали.

Марат Саитов был дядей одного из тех упырей, что подставили его двадцать два года назад и изнасиловали Веру. И он был одним из тех, кто признал его право на месть.

Влад относился к нему с настороженностью. Впрочем, как и к любому другому человеку, наделенному властью и возможностью вершить суд. Крупный бизнесмен, опытный игрок. Глава клана Саитовых.

И ему чертовски не нравится, как он смотрит на Машу.

Было во взгляде Марата открытая заинтересованность.

Где-то на задворках сознания Влад его понимал. Они оба отдыхают. Взрослые мужчины, сбежавшие от городской суеты.

На его базе работали девочки, оказывающие сексуальные услуги. Опытные, красивые, знающие своё дело. На тот случай, когда гость приезжал один.

Интерес Саитова очевиден. Но Влад его не принимал! От одной мысли, что Марат рассматривает Машу в качестве любовницы, в груди поднималась удушающая ярость.

Уже знакомая…

Ревность, что ядовитой змеей расползалась внутри, проникала в кровь, отравляя и вынуждая его чувствовать себя едва ли не зверем, жаждущим крови. Он готов был рвать и ломать кости. Лично. Отвоевывать то, что уже принадлежит ему! Даже не отвоевывать… Доходчиво объяснять, что не стоит посягать на то, что его.

Пока Влад держался. Хотя кулаки зачесались.

Саитов был такой же комплекции, как и он. Так же тренировался, не засиживаясь в кресле и не думая, что раз на него работали крепкие ребята, он может расслабиться. Ошибка многих. Мужчина при любой должности и до тех пор, пока дышит, должен уметь дать отпор. Защитить тех, кто ему дорог.

Марат усмехнулся.

— Влад, это только приглашение…

— Марат, что тебе надо?

У них не было времени, чтобы ходить вокруг да около. Они не договорили с Машей. Скоро она вернется, и Влад хотел продолжить разговор.

— Продай мне её.

Глаза Саитова разом перестали излучать напускную веселость. В них появилась холодная сталь, жесткий расчет.

На лице Влада не дернулся ни один мускул.

Он не стал делать вид, что не понимает, о чем речь.

— Нет.

Марат чуть заметно прищурился, всматриваясь в него.

Считывая.

— Роман недавно женился. Стал отцом. Твоя очередь?

Саитов не стал настаивать. Не стал озвучивать сумму.

Уже хорошо.

Значит, не всё так плохо и запущено.

Влад при необходимости пустит кровь. Развяжет войну.

Но кому она нужна?

Всем есть, что терять.

— Всё может быть.

Марат откинулся на спинку дивана.

— Понял. Жаль…

— Даже не пытайся, Марат. Я надеюсь, ты меня услышал.

— Я знаю, кто эта девочка. Чья она дочь.

— Не сомневался даже.

Влад мысленно выругался. Какого черта ему не сообщили, что на Машу собирали информацию?

С начальником службы безопасности он проведет детальный разговор.

Звонок прервал разговор. Влад нахмурился. Звонили на сим-карту, номер которой знали лишь избранные.

— Да, — ответил он.

Безопасник. Легок на помине.

— Влад Дмитриевич, добрый вечер.

Пауза.

— Говори.

— Веру убили. Я уже в клинике.

глава 18

— Хочу к тебе. Пожалуйста…

Влад молча подошёл к Минни и прижал её к себе.

Она сразу прильнула к его телу, обвила за талию.

Маленькая и беззащитная, за прошедший месяц она похудела ещё сильнее. Маша принимала еду стабильно, он следил, чтобы она питалась полноценно, и всё равно, казалось, стала ещё прозрачнее.

Её слова рвали душу. В клочья. Чтобы в следующую секунду все собралось заново, реабилитировалось.

От её запаха. От её прикосновений.

Влад считал себя сволочью. Никогда ранее так не думал. Чтобы не творил. Какие бы решения не принимал, и чтобы они за собой не несли. Разное было. Это его жизнь. Его осознанный выбор.

Накануне он поймал себя на мысли, что смерть Веры сблизила его с Особенной.

Рассчитывал ли он на подобный эффект? Кто же знает.

Смерти Веры он не желал. Более того, приложил все усилия, чтобы оттянуть. Уже подключались специалисты из Израиля, и велись переговоры об операции. Он не успел сообщить Маше. Не любил говорить о том, что ещё не сделано до конца.

Получается — не успел.

Вера до конца осталась бедовой.

Даже в смерти.

Когда безопасник сообщил о трагедии, первой мыслью было — кто?

Кто посмел?…Откуда корни растут?… Кто объявил ему войну?

Даже Саитов напрягся.

— Влад, я за своих ручаюсь.

Вот тут они поняли друг друга без лишних слов. Саитову было известно, как впрочем и Владу, что не все в его клане смирились с правом Багровского на месть. Нет-нет, да кто-то пытался скалиться в его сторону. Оскалился? Получил по «челюсти» — проверка налоговой, других инспекций. Случайно взорванная машина. Пока пустая… Предупреждения, которые нельзя игнорировать. Кто-то понимал, кто-то нет.

Такова жизнь и правила их игры.

Багровский не хотел ничьей крови. Но когда требовалось — пускал.

В тот вечер было не до Саитова. Но его он проверит однозначно. Никого не упустит из вида. Всех «поисковиков» спустит. Найдет того, кто убил Веру. Кто решил снова устроить беспредел.

Стоит дернуть лишь одну ниточку, чтобы развязался змеиный клубок.

Войны Влад не боялся.

Не хотел.

Это разные вещи.

Хватило его семье и тех разборок, что творились в городе, когда они с Ромычем были мелкими. Багровским сильно досталось. Бабка, родители.

Влад не хотел продолжения.

У Ромыча сынишка только-только родился. Илья. Задорный, плаксивый карапуз, при виде которого у Влада заходилось сердце и в груди возникало жжение.

Он никогда раньше не тяготился одиночеством. Напротив, не представлял женщину в своем личном пространстве. Ему становилось некомфортно.

И тут Илюшка…Маша…

Как-то всё ровно складывалось. Воспринималось совсем иначе.

Вовремя.

Маша начала подпускать к себе.

Смерть Веры могла перечеркнуть всё. Он опасался, что у Маши начнется депрессия или девочка оттолкнет его.

Он никогда не забудет боль в глазах Особенной. Как она медленно распространялась, растекалась, чтобы в конечном итоге заполнить всё. Маша покачнулась, он поймал её. Приготовился к тому, что сейчас девочка начнет вырываться, биться в истерике.

— Убили?…

Это единственное, что она сказала, прежде чем по её щеке покатилась слеза.

— Да. Подробностей не знаю.

— Влад… Поехали туда.

Она просила. Тихо. С тщательно прятанным надрывом. И эта тишина сносила Владу голову напрочь.

— Уже выезжаем.

Он отдал распоряжение собрать вещи и привезти в его дом.

Не квартиру.

Он будет рядом с Машей. Не оставит её одну.

Всю дорогу Особенная молчала. Лишь изредка всхлипывала, обнимая себя руками.

— Я не понимаю…

— Я пока тоже, Маш.

Он не врал — не говорил всей правды. Да и какая тут могла быть правда? Что по нему и по самой девушке решили ударить в неожиданный момент? Или давно запоздалая месть в отношении Веры? Бред. Если бы хотели убрать Веру, убрали бы давно. Не тогда, как она оказалась под защитой Багровского.

Тут, скорее всего, на него…

Но кто?

Проехав половину пути, Влад не выдержал. Резко вывернул с трассы на обочину, остановил машину, не глуша двигатель. Маша повернулась к нему.

И снова эти глаза… Беззащитные…Огромные, наполненные непролитыми слезами.

— Влад, я же знала, что мама… — Маша начала говорить первой. Он не ошибся — ей была необходима небольшая пауза. Всего пару минут. — Врачи не давали прогнозов. Они говорили: «Готовьтесь». Мама никогда не показывала, что ей страшно. Что… — Маша протяжно выдохнула, стараясь не расплакаться в голос. Слезы одна за другой побежали по щекам.

Это был тот случай, когда слезы его женщины воспринимались, как благо. Влад опасался замкнутой боли Особенной. Когда она всё будет держать в себе, пытаясь показаться сильной.

Более того! Ему было важно, чтобы она открылась. Перед ним.

Переступила через невидимую черту.

Доверилась.

— Я знаю — ей было страшно. Иначе и быть не могло. Всем страшно умирать… Знать, что тебе отведен какой-то минимальный отрезок времени. Он пройдет, закончится — и всё оборвется. И ничего… Влад, понимаешь, ничего…

Он не мог оставаться безучастным.