— Вера, вернись в кровать, — Влад проговорил жестко, не допуская и капли теплоты. Он и так достаточно позволил этой женщине. И не только ради Маши. У них свои счеты.

Которые давно погашены с его стороны.

Вера если и хотела что-то сказать — передумала.

Кивнула и послушно вернулась в койку. Вот и славно.

Влад вышел из палаты и сделал звонок. Несмотря на то что вчера допоздна находился в «Оазисе» и поспать удалось пару часов, рабочий процесс никто не отменял. Он и так перенес несколько важных встреч. Багровский-старший не любил форс-мажорных обстоятельств.

Допустить, чтобы Маша ушла от него, тоже не мог. Он хотел её попробовать, чего уж тут греха таить. Вера родила поистине не ограненный алмаз.

Закончив разговор, Влад посмотрел на часы. Долго Маша беседует с Тарасовым.

«…я проблемная…представьте, какие проблемы потянутся сразу же…»

Недобро прищурившись и сам не осознавая до конца, для чего ему это нужно, Влад направился в сторону кабинета Тарасова. Денис стоял рядом, вытянувшись по струнке. Один из лучших безопасников-личников в его команде. Приказ о том, что приставлен к девочке, Денис воспринял едва ли не как оскорбление.

— Влад, ты серьезно?

— Да.

— Влад…

— Пока на пару дней ты, — Влад сделала паузу. — Только ты, Ден. Потом посмотрим.

— Черт…

Он его понимал. Человек, привыкший выполнять наисложнейшие задачи, должен присматривать за непонятно откуда нарисовавшейся блондинкой. Влад бы тоже оскорбился. Но он достаточно платил Дену и другим своим людям, чтобы требовать беспрекословного исполнения распоряжений. Они это знали. Другие с ним не работали.

— Тихо? — поинтересовался Влад, берясь за ручку двери.

Ден кивнул.

— Ни звука.

Интересно.

Влад толкнул дверь, чтобы сразу же окунуться в гущу событий. А точнее увидеть, как Маша, сидящая на краю стола непозволительно близко от Тарасова, выливала на его голову воду из графина.

— Сука! Ты…

— Что тут, черт побери, происходит?

Первое, что категорически не зашло Багровскому, так это то, что грудь Маши маячила рядом с лицом Тарасова. Когда девушка, услышав его голос и уворачиваясь от руки Тарасова, соскакивала со стола, едва ли не ткнула грудью тому в нос. Второе — горячая волна прошлась по спине Влада — дьявольски плохой признак. Его любовница могла с голой грудью загорать у бассейна в фешенебельном отеле, и он никак никогда не реагировал. Ему было абсолютно безразлично. Лишь бы ноги не раздвигала, пока с ним, а то, что обнажалась…Да пожалуйста.

Тогда какого хера он сейчас так реагирует? Бессонная ночь сказывается? Или что? Почему ему хочется подойти к Тарасову, кстати, холостому мужику, и начистить ему морду? Основательно так, по-жесткому. Чтобы сразу же уяснил — к этой блондиночке не сметь соваться. Даже на пушечный выстрел не сметь приближаться. Несмотря ни на что.

В груди зажгло, Влад, сохраняя на лице маску безразличия и холодности двинулся в сторону споривших.

Только он имеет право называть Машу сучкой. Если возникнет, конечно, такая необходимость.

Маша, увидев него, сжала губы и двинулась навстречу.

— Я же говорила! — бросила она отчего-то дрогнувшим голосом, в котором он расслышал обиду, и прошла дальше.

Влад её останавливать не стал. Маша с шумом захлопнула за собой дверь. Ничего, девочка, побушуй немного. Эмоции в себе держать вредно.

— Влад Дмитриевич, ваша знакомая…

Багровский сделал два шага, положил ладони на стол и негромко сказал:

— Слушай меня внимательно, Петр Сергеевич, и запоминай каждое слово.

Ему для объяснений с Тарасовым хватило и трех минут. Обычно здравомыслящему человеку, общающемуся с ним, хватало полученной информации, чтобы сделать выводы. Если нет, говорить дальше не резон, обычное сотрясание воздуха. Тарасов, насколько ему было известно, дураком не был.

— Надеюсь, мы поняли друг другу.

Влад посмотрел на врача. У самого по-прежнему чесались кулаки. Отдохнуть в обед не получится: те полтора часа, что он выделил на перекур, проведет в спортзале. Иначе точно захерачит кому-нибудь, если не из чужих, то из своих — точно.

Значит, вот так, Мария. Оставляешь тебя, милая, на пятнадцать минут, а на тебя уже посягают. Что ты там говорил, Багровский, что тебе скучно? Что хочешь встряхнуться? Что послушные девочки-любовницы, четко выполняющие договоренности, тебя больше не интересуют?

Получай особенную Машу.

Есть ещё время, чтобы всё приостановить. Обязательства, что взял перед Верой, он выполнит. Маше же даст денег и отпустит в родной город, чтобы больше ни разу не пересекаться и нигде не встречаться. Такой вариант тоже имел право на осуществление.

Хотел ли его Влад?

Нет.

Он хотел другого.

глава 6

«— Что теперь?

— Теперь я тут буду лечиться.

— Мам, я про Багровского. Что мне теперь с ним делать?

— Быть послушной девочкой.

— Ты издеваешься, да?

— Нет, доча, я абсолютно серьезно. Иди ко мне. Пожалуйста. Машуль, не упрямься, ты же у меня умница. Что смотришь исподлобья? Дочь, мы с тобой столько всего пережили, перебороли, послали стольких на х… что и не вспомнить. А что сейчас? Неужели поругаемся? Именно сейчас, Машуль. Что молчишь? Сердишься, вижу.

— Сержусь, потому что…

— Ты не потомушкай, а послушай меня. Ты у меня выросла сильной девочкой. Очень красивой. Доброй. Я, как мать, желаю тебе только счастья. Скоро меня не станет… Не станет, не станет, и нечего мне тут байки рассказывать, я видела заключение собственными глазами, пара пятитысячных, знаешь ли, творит чудеса и дает доступ ко многим документам. Так что я в курсе всего. И я хочу умереть, зная, что с тобой всё будет хорошо.

— Мам, не о том разговор.

— О том! Влад о тебе позаботится.

— Позаботится? Как? Как все те мужчины, от которых ты меня берегла? К которым не подпускала? И которых не подпускала? А к этому Багровскому? На блюдечке с золотой каемочкой! Мама!

— Он о тебе позаботится.

— Ты только что об этом говорила, и я не согласна! Я хочу…

— Я хочу умереть, зная, что ты под защитой. Влад тебя защитит.

— Какая защита, я тебя умоляю…

— Такая.

— Нет, мам!

— А теперь слушай меня, дочь. И внимательно!»

Маша посмотрела на сидящего рядом Багровского. И решила задать ему тот же вопрос:

— Что теперь, Влад?

Мужчина сидел с закрытыми глазами. Дремал?

— Скажи ты мне дальнейшее развитие сюжета, особенная Маша.

— Я не особенная, не называйте меня так, — устало произнесла девушка. После небольших водных процедур в кабинете врача и разговора с матерью, энергия окончательно её покинула. Ей ничего не хотелось.

Даже говорить.

Но она говорила, скорее по привычке. Да и то, что Багровский её забрал из больницы, напрягало.

Он именно забрал её. Ждал, пока она поговорит с мамой. Маша, увидев его в холле, с кем-то общающемся по переписке. Он не мог видеть Машу, она стояла позади, но как только она вышла в холл, поднял голову и на несколько секунд замер. Словно зверь, интуитивно почувствовавший, что рядом добыча.

Бред, конечно.

И всё же…

Влад поднялся, обернулся, безошибочно определив её местонахождение. Спорить и ругаться она не стала. Сил не было. Да и никто, кажется, не воспринимает её слова всерьез.

И снова машина, черный навороченный внедорожник, и они вдвоем на заднем сиденье. Багровский её нервировал. Сильно. Впервые в жизни Маша чувствовала, что находящийся рядом мужчина не просто попутчик, случайный знакомый. Что он пришел в её жизнь надолго — это первое. Что от него так просто не избавиться, вылив на голову воду из графина или заехав по яйцам. С ним подобное не прокатит. Он производил впечатление человека, который всегда получает, что хочет. А хотел он её. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять это.

Второе и самое страшное лично для Маши было то, что Влад Багровский не воспринимался обычным мужчиной. В нем было всего слишком. Много власти, влияния, чисто мужской энергетики, под которую даже она нет-нет да попадала. Казалось бы, можно сдаться. Опустить руки и плыть по течению. А что такого? Ведь все говорят, что ей повезло. Мама провернула отличную сделку, считай, устроила жизнь дочери. Сделала её любовницей богатого и влиятельного человека. Как многие рассуждают? Попала девочка в хорошие руки, надо извлечь выгоду. Стрясти с мужика по максимуму, а ещё лучше, обеспечить себя и на будущее. К тому же, вдруг повезет окончательно и бесповоротно, и любовник настолько проникнется ею и её телом, что женится. Мужик-то холостой!

Машу даже от подобных мыслей начинало тошнить.

Мама не всегда беспробудно гуляла и пила. Последние полгода, как сорвалась с цепи, поставив на себе крест, и пустилась во все тяжкие. Маша ругалась, требовал, плакала. Увозила её. Хотела, чтобы они и дальше продолжали бороться. Они бы смогли, Маша в это искренне верила. Мама сказала: «Нет». И потребовала отвезти её в столицу.

Как поступила бы Маша, если бы знала итог поездки? Поехала, конечно же. Мама в специализированной хорошей клинике, где уход на должном уровне.

А она?…

Благодарности к Багровскому она не испытывала. Тут всё просто. У Влада и её мамы своя история. Любопытство терзало Машу, ей хотелось знать, каким образом мама вообще попала в окружение Багровского и что их связывало. Сама она рассказывать не желала.

Как выпутываться, Маша пока тоже не знала.

Ничего, немного выждет, а там, может, и придет что на ум. Уехать она тоже не могла. Мама в клинике… А так бы Маша, не задумываясь, сорвалась в ночь.