И вот тот самый момент.

Я прижался губами к ее губам. Теплым. Идеальным. Принадлежащим мне. Мы целовались под цветущей вишней, пока не показалось, что губы вот-вот треснут. А затем она отстранилась и посмотрела на меня.

Встав, я протянул ей руку.

И она приняла ее.

Она, черт побери, приняла ее.

Зная, что я сотворил, она все равно осталась со мной. И более того, еще сильнее уверилась в этом. Вот в чем заключалась истинная красота этой девушки. Она никогда не пасовала перед трудностями. А расправляла плечи и прислушивалась лишь к самой себе и своей системе ценностей. Всегда.

И именно это написала мне Цветок много лет назад. Мы не выше закона, но и не ниже его.

В парке прогуливалась люди, катались на велосипедах, устраивали пикники, фотографировались и выгуливали собак. Вокруг кипела жизнь, а я только что закончил свой рассказ о смерти, которая произошла по моей вине. Я знал, что у нее обязательно возникнет еще один вопрос, поэтому просто подождал, когда она произнесет его вслух:

– И что ты собираешься делать с Джозефиной?

Она посмотрела на меня, и я улыбнулся ей в ответ.

– Собираюсь наказать ее тем, что причинит ей наибольшую боль. Я отберу у нее все деньги.

* * *

Удивительно, как быстро могут пролететь шесть месяцев. Дин остался верен своему слову и не только проторчал все это время в Лос-Анджелесе, но и помог устроиться родителям Эмилии, пока я ухаживал за их дочерью.

Да, именно ухаживал.

Я и сам не понимал, как мы перешли от траха в кабинете во всех известных мужчинам позах до ежевечерних прогулок от метро к ее дерьмовой квартире с ее сумкой в руках. Но это произошло. Я предложил ей переехать вместе с Рози ко мне на Манхэттен, в квартиру, где они когда-то жили. В ней нашлось бы достаточно места для нас троих, но после ее отказа я не стал больше поднимать эту тему.

Мы делали все, как хотелось ей. И я не сопротивлялся. Да, мне это не совсем нравилось. Но я учился танцевать под чужую дудку, ведь это помогало мне добиться чего-то значительного.

Мы не навешивали ярлыков на наше ежедневное общение, но оно определенно не основывалось на сексе. Стоит ли говорить, что все выходные мы проводили вместе. Чаще всего к нам присоединялась Рози, и хотя мне это не особо нравилось, я не возражал. Мы ходили в музеи и кино. Много гуляли. А однажды побывали на деревянной набережной полуострова Кони-Айленд в Бруклине. В тот день Рози позвала с собой своего парня – толстяка по имени Хэл, – так что у меня появилась возможность тайком нырнуть с Эмилией за одно из зданий и целоваться там с ней до тех пор, пока она не расцарапала себе всю спину о бетон из-за того, что я терся об нее.

Рози постоянно дразнила меня, мол, как я могу считаться богатым человеком, если не владею домом на побережье в районе Хамптонс. Так что в какой-то момент я сдался и арендовал домик на выходные, но при этом пригрозил младшей сестре Эмилии, что если она возьмет с собой Хэла, то я выкину ее из машины по пути к пляжному домику.

За неделю до поездки на пляж я вновь привез Эмилию к вишневому дереву. К тому времени цветы уже опали, и это навевало грусть. Еще и потому, что напоминало: весна закончилась, а значит, и мое время на исходе.

В ту ночь, когда она наконец оказалась в моей постели, все произошло совсем не так, как в первый раз.

Рози хотела позвать в их квартиру в Бронксе своего парня и провести с ним всю ночь. И это сыграло мне на руку. Я предложил Эмилии переночевать у меня. А она согласилась. Я не собирался устраивать шикарный ужин при свечах или дарить ей цветы, потому что это было не в моем стиле, а я пообещал себе, что буду с ней лишь искренним. Но все же заказал немного еды из вьетнамского ресторанчика, который она так любила, а еще купил немного алкоголя.

Когда она пришла с работы, то первым делом скинула свои лимонно-желтые туфли в зеленый горошек на высоком каблуке, бормоча что-то о том, что такими темпами вскоре начнет носить кеды вместе с платьями, как это делали женщины-юристы и бухгалтеры в Нью-Йорке.

Я ухмыльнулся и налил ей бокал вина. К этому времени я уже успел переодеться в футболку и джинсы.

– М-м-м, женщины в костюмах и кедах. Просто ходячее средство от эрекции.

Она рассмеялась и шутливо запустила в меня туфлей, намеренно промахнувшись на пару метров. Я приподнял бровь и, подойдя к ней, протянул один из полных бокалов вина.

– Ты слишком агрессивная в последнее время. Думаю, все дело в сексуальном напряжении. – Не дожидаясь ее ответа, я развернулся и начал распаковывать коробки с едой навынос, раскладывая их содержимое по тарелкам.

Она сделала глоток вина, и я почувствовал, как она скользнула взглядом по моему телу.

– Как твои проблемы со сном, Вик? – Ее голос звучал так сладко и так соблазнительно.

– Сплю как младенец. Спасибо, что спросила.

В последнее время мне удавалось хоть немного контролировать свой сон, наверное, потому, что теперь не приходилось беспокоиться о многих вещах. Джо осталась единственной нерешенной задачей, но я планировал вскоре разобраться и с ней. А все остальное шло гладко. Да, я спал не каждую ночь, но для меня и это стало большим прогрессом. Думаю, на это повлияло еще и то, что рядом со мной появился родной человек.

Эмилия слегка наклонила голову и почти мечтательно посмотрела на меня. Так, как я любил.

Черт. Я действительно сделал это.

Она забрала бокал с вином из моих пальцев и, поставив его на кухонный островок, обвила руками мою шею. И тогда меня пронзила мысль, что все это время, все то гребаное время, что преследовал ее, на самом деле я любил ее.

Любил, хотя считал, что ненавидел.

Любил, когда отказывался иметь с ней что-то общее.

Я так помешался на ней, что границы между чувствами размылись и перемешались. А эмоции переплелись.

Я воровал ее ручки и карандаши, потому что отчаянно нуждался в ее письмах.

Во всех до единого. В каждой букве и каждом слоге. Во всех ее дурацких рисунках.

И сейчас, в этой обычной белой кухне, которая мне даже не нравилась, в городе, который ненавидел, в квартире, которую должен был покинуть через три недели, я ясно понял, что люблю ее.

И эта любовь хоть и возникла давно, а затем слегка потрепалась от времени, но все еще пылала в груди.

– Спроси снова, чего я хочу, – ласково попросил я.

Она улыбнулась и прижалась губами к моей груди сквозь футболку.

– Чего ты хочешь? – пробормотала она.

Ее волосы пахли просто фантастически. Какими-то цветами, но, что еще лучше, завтра моя подушка будет пахнуть так же.

– Ничего. Я больше ничего не хочу. Теперь у меня есть все, что только душе угодно. Спроси, что я чувствую.

– И что же ты чувствуешь?

– Любовь. – Я тяжело вздохнул и зарылся лицом ей в волосы. – Я чувствую любовь. Любовь к тебе. Чертовски огромную любовь к тебе.

Мы так и не поужинали. Вместо этого я отнес ее в свою кровать, в которой Дин никогда не спал, и положил на живот, любуясь ее голой задницей в форме сердечка и светло-пурпурными волосами, которые разметались по спине и моим подушкам. Я наклонился вперед, чтобы поцеловать ее татуировку, и просунул одну руку между ее ног, чтобы приласкать пальцем. Эмилия задрожала от удовольствия, но не подалась мне навстречу.

В этот раз я намеренно растягивал удовольствие. Выжидал, чтобы все ощущалось правильно. Чтобы она поняла, что для меня это не просто секс на одну ночь.

Я медленно проложил дорожку из поцелуев от шеи до копчика, где и остановился, чтобы приподнять ее попку и поставить на колени. Через мгновение она уже стояла на четвереньках и смотрела на меня через плечо. Я впился в ее губы в отчаянном поцелуе, а затем повернул ей лицо так, чтобы она смотрела на изголовье кровати.

– Ты мне не доверяешь?

– Я только учусь этому.

Она тихо рассмеялась, и я вновь утопил в нее свои пальцы, чувствуя, как с каждой секундой она начинает течь все обильнее. Я позаимствовал немного ее сока и растер его по клитору подушечками пальцев, отчего она тут же подалась назад. Я положил руку ей на поясницу и прижал к кровати.

– Не двигайся.

– Ты всегда такой властный, – простонала она, но подчинилась.

В этот раз я не забыл про презерватив. Черт побери, в этот раз я ни о чем не забыл. Я медленно вошел в нее сзади, продолжая играть с ее клитором. Как же приятно она ощущалась! И еще большее удовольствие доставляло то, что это означало что-то большее.

Я начал медленно двигаться в ней. Безбожно медленно. Дразня ее. Намеренно не давая распалиться страсти.

– Вишес… – взмолилась она, со стоном утыкаясь в подушку. – Пожалуйста…

– Что «пожалуйста»?

– Умоляю тебя, не мучай меня.

Я лишь слегка увеличил темп, но не торопился идти у нее на поводу. Эмилии нравилось, когда я врезался в нее. Она любила жесткий и отчаянный секс. Вот почему мы так идеально подходили друг другу.

– Думаю, тебя вполне устраивает, что я тебя мучаю. – Я наклонился к самому ее уху и шепотом продолжил: – Полагаю, тебе всегда это доставляло удовольствие. Ни с чем не сравнимое удовольствие.

Первая волна оргазма захлестнула ее, подкашивая руки и ноги. Эмилия рухнула на кровать, но я не только продолжал вбиваться в нее, но и люто теребил ее клитор. Я был безжалостен. Но разве могло быть по-другому, ведь мы так долго отказывали себе в этом.

– Вставай, – приказал я своим привычным равнодушным тоном.

– Не уверена, что у меня хватит на это сил…

Казалось, еще чуть-чуть, и она лишится чувств.

Я потянул ее вверх, пока ее спина не врезалась в мой торс, и обхватил одну из упругих грудей. Я продолжал жарить ее, выводя большим пальцем круги вокруг ее соска. Снова и снова. А губами посасывал кожу под ее татуировкой.