Конечно, я бы этого не хотел… Но к чему теперь оправдываться? Тем более, что я ни о чём не жалею.

— Только не вздумай меня бояться. Кем бы я ни был, тебе ничего не грозит, Кристина. Скоро я закончу начатое и мы уедем отсюда.

— Ты убил её? — от её ударения на слово «ты», хочется взвыть. Клянусь, я не хотел, чтобы ты узнала об этой стороне моей жизни, Котёнок. Не хотел.

— Да. И его тоже убью.

Она закрывает глаза и опускает голову, словно ей причинили боль. Наверное, так оно и есть.

— Прости за то, что тебе пришлось узнать об этом… — я хочу сказать что-то ещё, но как назло, ничего в голову не приходит.

Мне приходит на помощь Котёнок. Она обвивает своими ручками мою шею и прижимается губами к моей небритой щеке. Почти идиллия.

— Не делай этого, — шепчет мне на ухо, обжигая кожу своим горячим дыханием.

— Уже всё решено, — отстраняю её, чтобы не приведи Господи, не передумать. — Я должен это сделать за всех, над кем он измывался.

— Кир…

— Я не передумаю, Кристина. Кстати… Ты провела у него четыре года. Сейчас тебе девятнадцать, — протягиваю ей свидетельство о рождении.

— Правда?.. Откуда оно у тебя? Странно, я даже не помню когда у меня день рождения… — малышка растерянно ищет дату своего появления на свет, но я забираю бесполезный документ обратно и рву книжечку напополам.

— Ты родилась пятнадцатого января, в тот день, когда я нашёл тебя. Помни только это, — а что? Очень символично… — Твоё имя мы тоже поменяем. Как ты на это смотришь? Всё равно тебе его дали чужие люди.

Она также растерянно кивает.

— Тогда давай выберем тебе новое имя, — снова притягиваю её к себе и, прижимаюсь губами к виску малышки. Безумно хочу её… Опять. Всегда. Даже её естественный запах без всяких духов и отдушек сводит меня с ума.

И заяви я сейчас, что хочу взять её, она отдастся мне со всей своей страстью жаркой кошечки. Сколько ещё я выдержу?

— Ты мой хозяин, ты и выбери мне имя. Меня устраивает «Котёнок», — шепчет, попутно лаская мою шею своими робкими поцелуями.

И звучало бы это «Хозяин» очень возбуждающе, если бы я не знал откуда оно взялось в её красивой головке.

— Забудь это слово и больше никогда его не произноси, иначе я рассержусь, — поддеваю пальцами её подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. — Я не хозяин. Я твой… — а кстати, кто? Очень интересный вопрос. Что-то мне подсказывает, что и она им частенько задаётся. — Я твой будущий муж. — Если бы кто-то ещё совсем недавно сказал мне, что я произнесу подобные слова… Я бы просто подох от хохота.

Мелкая таращит на меня свои прелестные глазки и, похоже, забыла, что нужно дышать.

— Муж?

— Ты против? — усмехаюсь. Надеюсь, она понимает, что это значит.

— Я… Нет… — только и спромоглась выдавить из себя моя девочка. Да, я тоже умею удивлять. И очень эффектно. Вон Котёнок сейчас сознание потеряет.

— Вот и замечательно. Потому, что по документам мы станем супружеской парой уже через неделю. Ну, а там видно будет. Станет ли наш брак настоящим во всех отношениях, — я уже знаю, что станет. Но пока я не закончил свои дела в Омске, придётся подождать с подобными планами на будущее.

— Я не понимаю… — бедняжка. Она даже не осознаёт в чьи руки попала. Я же сволочь. Ей ведь так трудно будет со мной. Одна моя ревность чего стоит, а ревновать есть кого. Не то, чтобы я часто страдал от этого чувства, но пару раз случалось, правда тогда мне было лет двадцать. А Кристина такая красотка. Да я с ума сойду просто. Блять, взрослый мужик называется. Сижу, пускаю слюни вместо того, чтобы подмять её под себя и сделать своей уже сейчас.

— Кир? — она заглядывает мне в глаза, отвлекая от этих пагубных для психики мыслишек.

— Котёнок, тебе ничего и не нужно понимать. Просто доверься мне, хорошо?

— Хорошо…

— Так что с именем? Ты точно хочешь, чтобы я сам выбрал?

— Да, — уверенно кивает.

— Ладно. Тогда посмотрим… Может, Аня? Нет. Юля? Тоже не оно, — она с улыбкой наблюдает за моими жалкими попытками. — Нужно что-то сильное, как Кристина и что-то нежное, как Котёнок, — ни хрена же себе, меня понесло! Ещё немного подраскиснуть в пузырях из розовых соплей и мне можно из чистильщика перепрофилироваться в поэта, блять. Вот же умора.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной этим, — как обухом по башке.

Чувствую, как член оживает под её маленькой, но такой аппетитной попой и яйца становятся величиной с мою голову. Образно, конечно, но по ощущениям именно оно. Без внимания мелкой искусительницы мой каменный стояк не остаётся и она с нескрываемым интересом наблюдает за «палаткой», в которую превратились штаны горе-любовника.

— Имя, Котёнок. Мы выбираем тебе имя.

Ну да, разумеется. Только об имени мы сейчас и думаем. Оба причём.

— Я читала в той статье, что впервые больно… Мне будет больно?

ИМЯ! ДУМАЙ ОБ ИМЕНИ, КИРИЛЛ!

— Да, маленькая. Сначала будет немножко больно, — ловлю себя на том, что уже нахально играю с её торчащим под маечкой соском. Таким же твёрдым, как сейчас мой член. Твою мать.

— Я не боюсь, — она кладёт свою ладошку мне на ширинку и неуверенно поглаживает.

Насмотрелась фильмов для взрослых. Умница. Только-только узнала, что я убийца и никакого тебе страха или неприязни. Что хочешь, то с ней и делай.

— Ты помнишь наш разговор о терпении? — убираю её руку со своих штанов и почему-то вовсе этому не рад.

— Я просто хочу попробовать. Хочу, чтобы тебе было приятно…

— Не сейчас, — железным (как мне кажется) тоном обрываю её на полуслове, потому что если она продолжит говорить об этом, я просто двинусь по фазе. Окончательно и бесповоротно. Я просто трахну её на этом диване и когда уже мой «младшенький» окажется в ней, просьбы Котёнка или даже её протест не будут иметь значения. Слишком теряю голову во время секса. Так было всегда. А теперь… Мне даже страшно представить, что я сделаю с ней.

Котёнок замолкает и опускает глаза. Обиделась глупенькая. Даже не подозревает, что её ждёт в нашу первую ночь. А я уже знаю. И от этого страшно.

— Итак, на чём мы там остановились?

— Имя, — лопочет еле слышно.

Внезапно в мою голову приходит давно искомый и как нельзя лучше подходящий вариант. Великая и могущественная искусительница, которая мужиков толпами косила, но при этом обладала такой невинной внешностью, что если бы не статус— её бы за ребёнка принимали.

— Екатерина, Катя, Кэт, Катёнок, — улыбаюсь на все тридцать два, отмечая, что имя ей пришлось по вкусу. — Нравится?

— Да, очень.

— Так тому и быть, Катерина Бестужева.

— Я Иванова…

— Больше нет. Теперь у тебя будет моя фамилия.

*****

— Котёнок, прекрати! — я пытаюсь как можно мягче отстранить её от себя, но мелкая так вцепилась в мою руку, что, кажется, оторвать её невозможно. — Я просто иду по делам, — Ах, ну да. Она же теперь в курсе моих дел. — Котёнок, у меня встреча и ничего из того, о чём ты подумала. Ещё не время.

Но малышка меня не слышит. В её глазах столько боли, что мне самому уже больно.

— Нет, не уходи! — прижимается к моей груди и сотрясается от рыданий. Не отшвыривать же мне её, в конце-концов. Грёбаный гондон этот Лаптев! Какого хрена он вообще пасть свою разинул?!

— Послушай меня внимательно! — легонько встряхиваю её. — Я мужчина, а ты моя женщина. Чем бы я не занимался, ты должна терпеливо ждать меня дома и думать только о том, что я скоро вернусь. Ни о чём больше. Понимаешь меня?

— Я боюсь! — она опять хнычет, как малое дитя, а мне хочется закричать на неё, но это не выход.

— Котёнок, я должен идти. А ты не вздумай сотворить какую-нибудь глупость! Иначе, я сильно рассержусь! — что-то часто в последнее время я пугаю её этим «рассержусь», сам толком не понимая, что это значит. Обычно, когда я сержусь, у кого-то появляется ещё одна дырка в башке, но это не тот случай. И тем не менее, это единственный аргумент на данный момент.

Мне всё-таки удаётся вырваться из цепких объятий мелкой и я, чмокнув её в лоб на прощанье, выхожу из дома.

Глава 5

Кирилл

— Как ты, Кирюш? — Зотов оценивающе прошёлся взглядом по моей невыспавшейся, небритой роже. — Всё в порядке?

— В полном, — пожимаю ему руку.

Александр Сергеевич Зотов — единственный человек, которому я подаю руку для приветствия. И не потому, что он мой, так называемый, начальник, а потому, что действительно уважаю этого старого прощелыгу.

С первого взгляда никогда не подумаешь, что этот простак не кто иной, как генерал Российской армии. Эдакий седоватый коренастый мужичок, которому уже давно перевалило за полтинник. Но, надо отметить, он для своего возраста вполне крепкий мужик. Александр Сергеевич единственный, кто видел Палача в лицо и после этого продолжает ходить по земле. И нет, не потому, что я побоялся укокошить генерала. Просто уверен в том, что даже ценой своей репутации и свободы (хотя, до этого вряд ли когда-либо дойдёт), он будет стоять за меня своей офицерской грудью.

Пять лет назад, когда он впервые вышел на меня, я не знал с кем имею дело. Убитый горем Зотов сделал мне заказ на троих отморозков, изнасиловавших и избивших его дочь. И, разумеется, я выполнил всё в точности, как он того пожелал. Уже после я узнал, что Зотов не просто чей-то папаша, а очень даже влиятельный человек в Российской Федерации. Честно говоря, первой мыслью было валить из страны, пока меня не законопатили в клетку. Александр Сергеевич же, непонятно до сих пор, с чего это вдруг, проникся ко мне какой-то отцовской симпатией, что не могло не радовать.

Вскоре, он начал мне подкидывать работёнку посерьёзнее, которую раньше выполняли «Волкодавы» или попросту говоря, ликвидаторы — засекреченные бойцы КГБ и ГРУ. Зотов стал единственным свидетелем того, как из обычного доморощенного киллера я превратился в чистильщика. Разумеется, многим приёмам выживания научил меня именно этот старый зверюга.