В глазах Кати потемнело, а к горлу подступила тошнота. Нет, она не боялась крови. Своей перевидала столько за последние годы, что научилась не обращать внимания. Но то своя, а тут… Любимый мужчина, который умирает на её глазах, а она не знает, что делать, чтобы спасти его.

Кэт мысленно дала себе установку успокоиться и глубоко вдохнула. Она знает, что делать!

Притащила ноутбук, который уже не раз выручал её в разных неизведанных ранее ситуациях, правда, не в таких серьёзных, но это лучше, чем ничего.

Да, она могла бы позвонить в «скорую помощь», но что-то подсказывало — нет, кричало! — что этого делать никак нельзя.

И тем не менее, она должна спасти своего мужа. Отца своего ребёнка. Просто любимого человека. Единственного, родного. Она не переживёт такой потери. Она умрёт без него.

Девушке понадобилось около десяти минут, чтобы найти в поисковике необходимую информацию и пошаговое описание первой помощи в подобных случаях.

Теперь-то Катя понимала, зачем Киру целый ящик медикаментов, на который она всё время натыкалась в шкафу. Нет, это не была аптечка с одним рулоном бинта и анальгином. С таким «арсеналом» Кир мог бы открыть свою клинику. Как же хорошо, что благодаря своему врождённому любопытству, Котёнок всё же заглянула в него несколько дней назад.

Катя смочила кусок бинта дезинфицирующим раствором, после чего, быстро протёрла им кожу вокруг раны, что уже посинела и припухла.

Проделала эту манипуляцию, словно робот, не отводя взгляда от монитора ноутбука.

Пробежав глазами статью с картинками, на которых было изображено подобное ранение, поняла, что внутри может быть пуля.

Протерев узкие щипцы тем же раствором, Кэт довольно быстро нащупала ими саму пулю, которая с неприятным звуком стукнулась о металл. Сильно надавив на рану, как и было указано в статье, зацепила и вытащила её практически с третьего раза. Чёртов кусок свинца никак не хотел выходить наружу и Катя морщилась и стонала, пытаясь представить, что это не Кира она истязает, а бездушный, пластиковый манекен.

Девушка так сосредоточилась на операции в домашних условиях, что даже не заметила, как в дом вошли двое мужчин.

— Ёб же твою мать! Я так и знал, что это его обстреляли! — позади послышался громогласная ругань и Катя вскочила, сжимая в руке первое, что успела схватить. Этим предметом оказался скальпель и малышка вытянула руку с несерьёзным, но очень острым оружием, готовясь защищать свою семью.

— Тихо, Катюш, тихо. Это я, помнишь меня? — Зотов с незнакомцем остановились, ошеломлённо наблюдая за этим душераздирающим зрелищем. — Не бойся, девочка. Мы помочь пришли. Это доктор. Мы Кирилла искали по всему городу, пока не нашли его машину. Я решил, что он таки добрался до дома… — мужчина обеспокоено окинул взглядом лежащего на полу Кира.

Девушка не сдвинулась с места, панически соображая, стоит ли верить им.

— Милая, ты иди ко мне. Пусть врач осмотрит Кирюшу. Ему помощь нужна, — генерал разговаривал с ней, как с душевнобольной, но Катя, в принципе, на таковую и походила с окровавленными по локоть руками и обезумевшим выражением лица.

— Иди сюда, моя хорошая, не бойся. Вы же для меня как собственные дети. Иди, солнышко, — всё уговаривал Зотов и Котёнок, ещё раз взглянув на любимого, опустила скальпель и шагнула к мужчинам.

Врач тут же бросился к Кириллу, а Зотов сгрёб девушку в охапку и прижал к себе.

— Всё хорошо, Катюш, не бойся. Сейчас доктор ему поможет, — он гладил её по голове и спине, успокаивая и неся разную чушь, что вообще-то. не доходила до её сознания, но монотонный голос дарил чувство облегчения.

И Кэт не выдержала. Она расплакалась громко и протяжно, уткнувшись в плечо генерала.

— Не плачь, милая, не надо. В твоём положении нельзя нервничать. Всё будет хорошо, — не выпуская девочку из рук, он достал из кармана рацию. — Ребята, отбой. Пропажа нашлась.

Зотов отстранил от себя девушку и подвёл её к дивану.

— Ты здесь посиди, Катюш, я доктору помогу, — шагнул к врачу.

Она послушно села, не сводя глаз с мужчин, что склонились над Киром.

— Ну, что скажешь, Миш? Жить-то будет наш боец?

— Будет, куда денется. Мужик-то не из хлипких, вон как его потрепало, а до дома почитай два километра промаршировал. Только я вот не пойму… — худощавый мужчина прищурился, вглядываясь в рану. — Пуля на вылет не прошла, а найти не могу никак.

— Пули… Нет… — подала голос Катя, кусая губы и теребя пальчиками манжеты на своей кофточке. — Вытащила…

Генерал воззрился на девушку, а затем, повернулся к доктору, который уже обратил своё внимание на окровавленный кусок свинца, что валялся на полу.

— Хрена же себе! Вы где её откопали такую? — Михаил аж присвистнул.

— А то, — горделиво усмехнулся генерал, словно речь шла о героическом поступке его родной дочери. — Не ошибся Кирюха в своём выборе.

Кирилл

Башка вот-вот рассыплется на запчасти, зверски болит всё тело и кажется, что я уже в аду. Но нет…

С трудом открываю глаза и силюсь вспомнить хоть что-то, что объяснит моё наихреновейшее самочувствие.

Заказ. Выстрел. Бегу к машине… Ранение… Котёнок!

Где она? Моя малышка где? Эта мысль обжигает и без того воспалённый мозг, словно пламя.

Подрываюсь на кровати, надо отметить, на своей. И тут же падаю обратно. Резкая боль в бочине взрывается, как бомба, ожидавшая одного моего движения.

— Бля! — стону, как последний сопляк и уже ненавижу себя за это. — Катя!

— Потише, герой! — весело отзывается Сергеич, неожиданно появляясь в поле зрения. — Рядом с тобой кто лежит?

Поворачиваю голову и расслабляюсь. Моя девочка лежит рядом, свернувшись калачиком.

— Котёночек мой, — шепчу ей, но мелкая спит так крепко, что не слышно даже дыхания. — С ней всё в порядке? — поворачиваюсь к Зотову, что ни грамма не стесняясь, дожирает бутылку коллекционного коньяка — добрался таки до моих запасов.

Поглаживаю Котёнка по голове и чувствую, что тревога отступает.

— Всё хорошо. Понервничала она. конечно, изрядно, но как тебя подштопали, немного отошла. Мы с Мишкой тебя хотели в военный госпиталь к моим кудесникам сплавить на недельку, но твоя супружница такой мятеж здесь устроила, что не рискнули попасть ей под руку, — смеётся.

— Я выполнил последнее задание, Сергеич. Так и передай своим друзьям. А если ещё раз попытаются выйти на меня — я исполню их, — с ужасом осознаю, что бы стало с моей Кэт. если бы я подох где-то в подворотне. — У меня теперь другая жизнь будет. Без всего этого дерьма.

Генерал наливает себе очередную порцию и подсаживается ближе.

— Кирюш, Палач погиб. Ты не знал что ли? — ёрничает старый пень, пока я вникаю в его слова. — Я тут под шумок свеженький труп некоего Николая Романцова… Или Романа Николаева… В общем, не суть. Бомжа мы под Палача оформили и уже кремировали. Задним числом проведём экспертизу и прочую хрень. Так что, ты теперь вольный, как тот ветерок, что в твоей тупой башке гуляет. — а коньячок-то забористый попался, эко его понесло.

Но что я слышу? Неужели и правда свобода? Новая жизнь? Да, чёрт возьми! Я ведь об этом и мечтать не мог. Не мог даже предположить, что однажды ад в моей жизни обернётся раем земным. Я на это не рассчитывал даже после смерти.

— Что ж… Я уже в который раз твой должник, Сергеич. Только убивать больше не стану. Это было последнее предупреждение для меня.

— Ой, да заткнись ты уже. Как будто я когда-нибудь что-то требовал от тебя. Идиот несчастный… — обиженно ворчит старый вояка. — Ты мне лучше скажи, как в такую жопу попал? Я как новости услышал, думал уже всё… Гробовые тебе собирать да жену твою на попечение.

Не облизывайся, Казанова престарелый, не видать тебе моей женщины, как и своих яиц, если попробуешь хоть глянуть в эту сторону.

— Я сам не знаю, как так лохонулся. Столько лет ни единой промашки… А тут… Всего на мгновение затормозил. Не боец я больше, Сергеич, — морщусь от давящей боли в области живота и оттягиваю край повязки, чтобы посмотреть на рану.

Хотя, это как посмотреть… Не боец на старом поприще, а вот за семью свою уничтожу, в пыль сотру любую мразь.

— Да не лезь ты туда. Зашил Мишаня качественно. Кстати, а пулю-то не он из тебя вытаскивал, — опять ржёт. — Катюша твоя тебя чинила, пока мы не пришли.

Вот тут, признаюсь честно, я охренел. Смотрю на свою малышку и снова поворачиваюсь к Зотову.

— Да-да. Именно она. Вытащила из тебя пулю, рану обработала и кто знает, какой ещё тебе тюнинг сделала бы, если бы мы не помешали, — весельчак, ёлки-палки.

— Серьёзно? А как же она… — язык прилипает к нёбу и горечь во рту заставляет скривиться.

— На, хлебни-ка лекарства, — протягивает мне стакан с коньяком.

Молча принимаю «пилюлю», переваривая услышанное.

Дела… Да Котёнок мне жизнь спасла! Вот она, карма.

— Подожди… Ты говоришь, что вы пришли уже после? А как же я добрался домой? Я помню только, как мою тачку «Камаз» снёс, а потом провал…

— А чёрт тебя знает! Мы по твоим следам шли от машины. Столько кровищи из тебя вылилось, благо, снежок прошёл. Ну, а потом я уже сообразил в какую сторону ты двинулся, хотя, признаться, думал твой труп найду.

— Кир! — мелкая пару секунд сонно хлопает ресничками, а потом набрасывается на меня с объятиями и поцелуями. Закрыв глаза и сцепив зубы до хруста в челюстях, с мученической улыбкой терплю, пока её коленка упирается мне в бок. — Кир, — мурлычет у самого уха и я осознаю, что это самый прекрасный звук в мире.

Эпилог

Спустя шесть месяцев. Кирилл

Котёнок сладко зевает и, потянувшись, на сколько позволяет уже внушительный животик, ищет меня сонными глазками.