Анастасия Шерр - Безмолвная ничья

— Не бойся, — протягиваю к ней руки, панически соображая, что могло случиться с ней, пока я спал. Может, страшный сон приснился? И теперь она уже не спит, но ещё не вышла из него своим разумом. Или я что-то сделал?.. Провалами в памяти вроде не страдаю. Не пил. Не трогал. Да и садистских наклонностей у меня нет. Хотя, есть конечно, но заботить эти тёмные желания должны отнюдь не Котёнка.

— Иди ко мне, — пытаюсь её взять на руки, но она отталкивает меня и ещё сильнее вжимается в стену.

На её руке замечаю кровь и это служит каким-то выключателем для моего разума. Клянусь, я даже слышал, как он щёлкнул в моей больной башке.

— Что ты сделала?! — реву, как разъярённый буйвол и, не обращая внимания на её слабое сопротивление, притягиваю мелкую к себе. Руки не порезаны… Обследую всё её худое тельце и не нахожу никаких повреждений.

— Откуда кровь, Кристина?!

Она упорно отмалчивается и смотрит в одну точку немигающим взглядом. Только сейчас замечаю, что она почему-то опять обнажённая, хотя ложилась спать в розовой пижамке. А на бёдрах у неё кровь…

Мне понадобилась целая вечность, чтобы эта информация добралась до мозга. Ещё и отупел, блять.

— У тебя месячные что ли?

Она растерянно хлопает своими пушистыми ресничками. Ах, ну да… «Кровь без раны».

Облегчённо выпускаю воздух из лёгких и, пресекая все её попытки помешать мне, подхватываю Котёнка на руки.

Ничего. В эпоху интернета не так уж и сложно быть хорошим воспитателем. Целую мелкую в висок и, бормоча что-то о женском здоровье, несу своего «Маугли» в комнату.

И вот стою я у окошка в аптеке и бездумно пялюсь на фармацевта, что без единой эмоции на унылой харе ждёт, пока я, наконец, соизволю чего-нибудь из себя выдавить.

— У девушки месячные… Нужны тампоны, прокладки или что там… — всякое мне случалось покупать в аптеке, но чтобы средства личной гигиены для женщин… Это, конечно, даже забавно, если не вспоминать о том, что из-за моего отца моя взрослая девушка на моральном уровне не отличается от ребёнка.

Одно радует — он теперь импотент.

Надо будет у него поинтересоваться, сколько было таких девочек. Скольких он так уничтожил, отобрав их будущее?

Может, это наказание или проклятие для меня, но Котёнку повезло, что именно я её встретил, а не какой-то мудак, вроде моего папаши. Чтобы бы было с ней сейчас?! Твою мать, даже подумать страшно.

Я не позволю ей бояться и страдать. Больше нет. Камня на камне не оставлю в этом городе, но виновные будут наказаны. Все до единого.

После несложных манипуляций с уже полюбившимся Котёнку другом — ноутбуком, нам удалось найти всю нужную информацию о женских днях и малышка, приняв душ, наконец, пришла в себя. И тем не менее, я решил устроить ей встречу с Лаптевым. Пусть он немного просветит её, так сказать. Врач всё-таки.

Разумеется, сам Игорь не особо соглашался на подобный опыт и мне пришлось пригрозить ему… Ну не важно.

С Котёнком же, подобных проблем не возникло. Похоже, она не просто так произнесла свои первые слова… Она сделает всё, что я скажу и это охренеть как приятно!

Оставляю Кристину на Лаптева, хоть и коробит, но ему я доверяю — он умный мужик и на тот свет пока не собирается. А сам отправляюсь в детский дом, в котором выросла моя малышка. Вернее, пыталась…

Да прольются кровавые реки.

Кристина

Она с грустью поглядывает в окно, почти не обращая внимания на мужчину в очках, что упорно вещает ей об особенностях её организма. Кирилл всё чаще исчезает из дома и её это очень беспокоит. Все мысли только об этом. О нём и той женщине, что так пахнет…

— Послушай, если тебе не интересно, я могу просто посидеть молча до тех пор, пока не придёт Палач.

Она переводит взгляд на собеседника.

— То есть, я хотел сказать… Кирилл, — спохватывается Игорь.

Почему он назвал его Палачом? Что это может значить? Нехорошее предчувствие закрадывается в душу, но своими переживаниями она может поделиться только с Кириллом.

С ним одним.

В итоге, Лаптев понимает, что диалога не получится и замолкает, уткнувшись в свой мобильник.

Кирилл

— Здравствуйте… — женщина довольно пожилого возраста непонимающе взирает на меня, посмевшего оторвать её от поедания пирожного. — Чем могу помочь?

— Меня зовут Алексей, — выдаю ей первое пришедшее в голову имя. — У меня к вам очень личное дело, Раиса Николаевна, — улыбаюсь самой обворожительной улыбкой, на которую только способен. Это возымело своё действие и директриса заметно расслабилась.

— Ну конечно, я слушаю вас, — отвечает приторной улыбкой, заценив мои часы и, видимо, прикинув сколько они стоят, заглядывает в глаза преданной собачонкой. Жаль. Если выяснится, что алчная Раиса причастна к этой истории… Мне придётся забыть на время о своих принципах и укокошить её, дабы эта падаль больше не ходила по земле. С другой стороны, о чём это я? Если «питомцев» Григорьеву поставляла она, то женщиной её не назовёшь, а это уже в корне меняет дело.

— Видите ли, я уже давно не юнец. Прочно стою на ногах, занимаюсь… Кхм, ну не важно. Семьи у меня нет, но я всё чаще о ней задумываюсь и пришёл к выводу, что уже пора…

— Ох, как это замечательно! — наигранно и неискренне совсем. — Знаете, вы совершенно правы! Семья — главное в жизни. Итак, я правильно понимаю, вы решили усыновить малыша? — всё тот же жадный взгляд блуждает по моему дизайнерскому пальто.

— Можно сказать и так… Но, — намеренно выдерживаю паузу и она уже в буквальном смысле заглядывает мне в рот. — Я бы хотел не малыша. Мне нужна девочка… Постарше. Понимаете меня? — как-то просто я всё вывалил. Но что-то мне подсказывает, что это к лучшему. Бабка то явно привыкшая торговать детьми.

— Простите меня, конечно, Алексей… Но зачем? Вы ещё очень молоды и…

— …и поэтому я не хочу остаток своей молодости проводить за стиркой пелёнок. — совсем уже по-свойски подмигиваю старушенции.

— Ох, ну я не знаю… Такое серьёзное решение будет принимать опекунская комиссия, но я бы вам посоветовала…

— Раиса Николаевна, мы с вами взрослые люди. Просто озвучьте цифру и этим облегчите жизнь нам обоим. — не оставляю ей никаких шансов на отступление, да она и не торопится сдать назад. Деньги — смысл её работы здесь. И точно не те. что выделяет ей государство, судя по массивным золотым печаткам на старческих руках.

Она ещё какое-то время мнётся, а затем со знаем дела вырисовывает на клеящемся стикере пятизначную цифру. Я, честно говоря, ожидал сумму позначительнее. Вот, значит, сколько стоит жизнь ребёнка.

— По рукам, — дарю ей свою последнюю улыбку.

Кристина

Подумать только! Этот грубиян жалуется на неё Кириллу! Нехорошо… Очень нехорошо. Кирилл его слушает и смотрит на неё, насупив брови.

— Знаешь, Кирюха, тут, — он не стесняясь её присутствия, тычет в девушку пальцем. — Полный абзац. Её нужно показать психиатру, причём срочно.

— Да ладно тебе, Игорёк, не стони. Подумаешь, девушка запустила в тебя чашкой. Пули над башкой пролетали и ничего, — он говорит так спокойно и расслаблено, что если не обращать внимания на его расстроенный взгляд, то можно подумать, что он и правда на её стороне. Вот только Кристина не может не обращать внимания на него. Она кожей ощущает, что Кирилл недоволен. Она разочаровала его… Это очень плохо.

— Слушай, я серьёзно. Она неадекватная и это мягко говоря. Покажи её профессионалу. Заодно говорить научат.

Похоже предложение Игоря не нравится Кириллу и он с какой-то загадочной, но уставшей улыбкой, снимает с себя пальто.

— Я сам решу, что мне делать с моей девчонкой! Тебя просили поговорить. Поговорил? Спасибо. Свободен. Гонорар за эту услугу отправлю тебе на карту. И кстати, она может говорить. Но только со мной.

Ей кажется, или в тоне Кирилла послышалась радость? Ему приятно, что она говорит только с ним! А ещё он назвал её «своей девчонкой». Она не совсем уверена, что правильно понимает значение этих слов, но почему-то от них стало тепло. Девушка победно улыбается, вздёрнув нос к верху.

— Как знаешь, Кирилл. Но не удивляйся, если она начнёт тебе помогать работать, — что это он имеет в виду? Работать? А кем работает Кирилл? Странно… Она раньше не задавалась этим вопросом. Она лишь знает, что он богат, как и страшный человек…

— Игорь, тебе пора. — Кирилл впивается в него колючим взглядом и Кристине становится не по себе. Что-то проходит мимо неё, а она не может уловить суть их разговора.

Лаптев уходит, махнув рукой, мол, «хоть провалитесь сквозь землю, мне какое дело». Кирилл же, присаживается и манит её пальцем.

— Садись, — постукивает по своей коленке.

Девушка покорно выполняет его просьбу и, прикусив нижнюю губу почти до крови, виновато смотрит в пол.

— А теперь сама мне расскажи, почему ты бросила в него чашку. Он утверждает, что ты сделала это просто так. Это правда? — Кирилл говорит с ней так тихо и по- доброму, что девушка набирается смелости и мотает головой.

Кирилл

Сидит на моей коленке и, словно маленький волчонок, злобно сопит. Невольно улыбаюсь. Закинуть бы её сейчас в кровать да показать, как нужно себя вести. Опять скалюсь, как придурок.

Разумеется, моё либидо, мать его, не заставляет себя ждать. Сколько же я ещё смогу это терпеть?

— Расскажи мне, — требую у неё пояснений, по большей части, чтобы просто не думать о том, как я хочу сейчас поиметь её во все дырочки. Ну, конечно же, не только это. Она должна научиться жить по моим правилам, среди которых не последнее место занимают уравновешенность и бесконфликтность. Я не потерплю подобных выпадов и могу выйти из себя. Спрашивается, зачем это нужно? Нет, я не стану хлестать её плёткой, как в новомодных фильмах о сопливых бизнесменах с прибабахом. Но моя женщина должна быть умницей во всех смыслах.