Она сидела с краю от этой толпы и грызла ногти. Пока все мамочки оказывали групповую поддержку, она, Веда и Пилар разделили этот неловкий момент «не моя сцена», встретившись друг с другом глазами и отведя взгляд.

Они были тремя не-матерями. Веда иногда казалась более огорченной по этому поводу. Пилар, казалось, просто чувствовала себя некомфортно. Сэди, впрочем, испытывала задумчивую грусть. Ей нравились дети. Ей нравилось играть с ними и говорить с ними, помогать с обувью, кормить и читать им. Она даже не возражала укачивать Эзру. И этот малыш пах ужасающе фантастично, так что не передать словами. Будто его запах притягивает что-то внутри неё.

Она никогда особо не задумывалась об этом (до недавнего времени ей не доводилось вести тот образ жизни, где она могла бы позволить себе задуматься о таких вещах, как будущее), но ей пришло в голову, что она, возможно, захочет своих детей, одного или двух. Ей стало любопытно, что бы Шерлок сказал по этому поводу.

Ухмыляясь себе от мысли, что, возможно, будет с Шерлоком достаточно долго, чтобы создать вместе семью, Сэди вошла на кухню Эльстадов, которая была больше, чем вся её квартира.

За столиком сидели два байкера, ели сэндвичи и пили пиво. Это были не члены «Банды», а «Красные бунтари». Биби объяснила, что «Бунтари» помогают, чтобы все члены «Банды» могли присутствовать на похоронах Лакоты. Пары сменялись с тех пор, как Сэди добралась сюда. Они были дружелюбными (парочка из них даже почти что немного флиртовала, но осторожным, практически платоническим способом), но они держались на расстоянии. Они были вооружены и проводили регулярные патрульные проверки здания и территории. И вообще, были не такими уж и общительными.

Опять же, Сэди была поражена странным несоответствием от того, что фактически была заключена в доме (для ее блага или нет), но все же была довольна этим. Она была способна работать и одновременно наслаждалась компанией и общением. Мысль о том, чтобы вернуться в свою маленькую квартиру-студию, где она жила, работала и могла провести целые дни, не видя ни души, заставила почувствовать себя одинокой в окружении других людей.

Джулиана стояла у стойки, нарезая канталупу (прим. канталупа — семейство тыквенных, разновидность дыни). Она была, так сказать, на экваторе беременности, достаточно для того, чтобы из-под её футболки показывался небольшой животик, и у нее, по всей видимости, была тяга к дыне, потому что она готова была есть ее целыми днями.

Она улыбнулась, увидев Сэди.

— Привет. Ты, случайно, не встречалась с Люси недавно?

— Она вместе с Таккером играла в магазин. Но Ла-зилла решила по-своему секунду назад, так что они сейчас, вероятно, играют в восстановление после землетрясения.

Любимая игра Ланы — сбрасывание вещей на пол. С размахом.

— Похоже на правду, — засмеялась Джулиана. — Хочешь немного канталупы?

— Нет, спасибо, — Сэди покосилась на кусочки дыни.

Зазвонил один из телефонов «Бунтарей». Каждый раз, когда такое случалось, все женщины замирали в ожидании. Даже сейчас, когда они знали, что «Банда» направляется домой, через весь дом проходила коллективная волна адреналина. Биби вошла в комнату, держа на руках Лану. Они наблюдали, как один парень (его имя Адил, он пакистанец или кто-то вроде того) встал и вручил телефон Биби.

— Хусиер хочет тебя.

— Спасибо, милый, — поблагодарила Биби и взяла телефон, осторожное облегчение проступило на ее лице. Когда она поднесла телефон к уху и подошла с Ланой к Сэди, и та забрала её.

— Привет, детка, — сказала Биби в трубку. Она слушала с минуту, затем сказала: — Окей… Окей... Да... Люблю тебя сильнее, — затем она разъединилась. Вручив телефон обратно Адилу, она развернулась и с яркой ухмылкой произнесла: — Они в Калифорнии. У нас будет полный дом народу к ужину. Давайте, девочки, нам ещё нужно наготовить еды!

~oOo~

Все женщины и дети ждали в дорогущей прихожей, когда «Банда» с рёвом ворвалась на подъездную дорожку. Райли направилась к двери. Когда она открыла её, Барт забрался по лестнице и подхватил её. Их дети начали выкрикивать:

— Папочка! Папочка! Папочка! — и после этого начался хаос.

Их не было около двух недель. Половину этого времени женщины и дети провели в этом доме. Когда Шерлок прокладывал свой путь через переполненную комнату к ней, Сэди подумала, что сейчас она поняла значение слова «семья» совершенно по-новому.

Он выглядел вымученным: круги под глазами, борода нехарактерно взъерошена. Но он улыбнулся, когда добрался до неё.

— Привет, маленькая преступница.

Она не ответила, просто не могла. Вместо этого она раскинула руки, и он подошёл, заключив ее в крепкие объятия. Когда он поднял её с пола, она уткнулась лицом ему шею под бородой, и он удержал её.

— Боже, я скучал по тебе, — пробормотал он.

Она чувствовала, как слова двигались в его горле, и ещё крепче обняла его. В этой комнате, прямо сейчас, было все, что она хотела в своей жизни. Все это.

~oOo~

Оставлять этот дом позже этим вечером — словно покидать родной дом, как бы странно это ни казалось. Во время ужина между всеми установилась прочная связь, начиная с проявления глубоко почтения Лакоте и Джерри, а затем заканчивая смехом и духом товарищества. Фейт сказала Демону, что она беременна, и он был в восторге весь вечер.

Шерлок был тише, чем большинство его братьев. Он казался истощенным и оторванным от всех. Наконец, он наклонился и тихо произнёс ей на ухо:

— Поехали домой.

Это было слишком расплывчатое заявление для них, так как они не разделяли вместе дом.

— В который?

Он напрягся, как будто бы его ужалил ее вопрос.

— В мой.

~oOo~

Они вошли через заднюю дверь, и Шерлок включил свет над столом и бросил ключи на поверхность, которая, для разнообразия, была пустой. Сэди услышала вибрацию его личного телефона. Он достал его из кармана, провёл по экрану, а потом грубо бросил его на стол рядом с ключами. Ей стало интересно, кто же ему пишет, что ему так ненавистного это.

Пока он снимал свою жилетку и вешал её на спинку стула, Сэди опустила свои вещи и огляделась. Кухня была заметно менее отвратительной, чем обычно. Грязная посуда все ещё стопками стояла повсюду, но это выглядело словно он, по крайней мере, нашёл время убрать остатки еды и мусор, прежде чем уехал на пару недель.

— Ты прибрался... в некотором роде.

Он отстраненно приподнял одно плечо.

— Я однажды уехал на неделю и вернулся к гнили и тараканам. Я, чёрт побери, ненавижу тараканов. Так что теперь я выношу мусор перед отъездом.

Как будто его ноги просто сдались, он упал на виниловый стул у стола. Затем схватил её руку и притянул ближе, размещая её между своих ног. Он обернул руки вокруг ее талии и пристроился лбом к её животу.

— Ты такой уставший, — прошептала она, перебирая пальцами его волосы. Там был локон, который был странно короче остальных, и она поиграла с ним мгновение.

— Аха. Мне нужен душ и кровать. Сэди, скажи мне, что любишь меня.

Её рука замерла; казалось, это появилось из ниоткуда.

— Я люблю тебя. Ты же знаешь, что люблю.

Его руки напряглись вокруг её талии.

— Скажи мне, что я тебе нужен.

Её сердце забилось. Нуждаться было совершенно иным, чем любить. Нуждаться — было устрашающей вещью для Сэди, тем, что она старалась контролировать. Она нуждалась в нем — она это знала. Не для того, чтобы жить, но чтобы чувствовать себя цельной. Было что-то в том, чтобы любить его, от этого она чувствовала себя... просто лучше. Впрочем, от мысли о том, чтобы сказать это вслух, у нее кружилась голова. И появлялось шипение.

Но он никогда не был таким прежде... уязвимым. Нуждающимся в ней.

Когда она не ответила, он поднял взгляд. Его красивые и яркие зелено-голубые глаза были печальными и утомленными.

— Сэди.

В том, как он произнёс её имя, не было никакой снисходительности, ни тени разочарования. Только нужда. Так что она поглотила своё шипение и честно ответила.

— Я нуждаюсь в тебе.

Его глаза удержали её взгляд.

— Скажи мне, что я хорош для тебя.

— Шерлок, что происходит?

— Сэди, пожалуйста. Пожалуйста. Скажи мне.

Боже, он умолял. Она охватила его лицо ладонями, зарывшись пальцами в его бороду.

— Ты хорош для меня. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе. Я ощущаю себя правильной, когда нахожусь с тобой. Я хочу, чтобы моя жизнь прошла с тобой, — все, что она сказала, должно было наполнить ее тревогой, но вместо этого она почувствовала себя… сильной.

Он положил руки на её талию и встал, поднимая её с собой, пока она не закинула ноги ему на бедра. Затем он повернулся и направился через прихожую.

— Куда мы идём?

— Я говорил тебе. Мне нужен душ и кровать. Мне нужна ты в обоих местах.

Ванная Шерлока удивила её, впервые она вступила в неё не как во что-то, вышедшее из игры «Сайлент Хилл». Она не была показательной — на зеркале и раковине засохли брызги воды и, вероятно, зубной пасты, и рабочая поверхность была усыпана различными средствами для ухода за волосами и бородой, а корзина была доверху наполнена использованными полотенцами.

Но здесь не было плесенного монстра, плодящегося повсюду. Она была в беспорядке, но не грязной, как можно описать почти весь его дом. За исключением кухни — там обычно было просто мерзко.

Под всем этим беспорядком скрывалась на самом деле приятная, современная ванная. На месте ванны был обычный, выложенный плиткой душ, рассчитанный на двоих. Плитка была разнообразных земляных тонов, выложенная в запутанный, необычный рисунок. Они выполнили пол и другую половину стены в более спокойном узоре. Коричневая как какао краска покрыла остальную часть стен. Это была приятная комната.

Когда она похвалила комнату, Шерлок засиял тихой гордостью; он проделал всю работу сам.

Сэди не обращала внимания на дорогую плиточную работу или бронзовую фурнитуру, когда Шерлок внёс её в комнату. Она сосредоточила все своё внимание на резком поглаживании его губы с пирсингом и носовой перегородки напротив её губ, в сплетении их языков, на нежном покалывании его бороды на её щеках и подбородке.