Ну, Лорка…

– А ты не неси ереси! Переодевайся в белый костюм, – кажется, Дмитрий облегченно выдохнул. – Тебя проводят в приват-комнату.

О защите, конечно же, не стоило и мечтать.

Вероника знала, что когда девочки танцуют приват, у них есть условные сигналы для охраны. Если клиент зарвется, то его выведут под белые рученьки вон. А что будет с ней? Кто ей обеспечит охрану?

Да никто!

– И не дури.

– Дмитрий, ты мне можешь гарантировать, что этот ваш Беркут меня не тронет?

Тонкие губы исказили некогда привлекательное для Ники лицо.

– Милая, да девки сами ноги перед ним раздвигают! Да ротик охотно открывают!

– Мне начхать, что делают другие. Я спрашиваю: в приватном танце мне гарантируют защиту от посягательств клиента? – Ника зло сверкнула глазами.

Дмитрий удрученно покачал головой.

– С ним никто не будет связываться. Я знаю, что за тебя хлопотал Леонид… В общем, извини, что так получается.

Ни фига себе! Ей только что едва ли не открытым текстом сказали, что если некому Беркуту захочется её поиметь, ни одна душа не придет и не скажет ему «нет».

Чеёёёёрт…

Егор

Егор иногда себя сравнивал со зверем. Он чувствовал эмоции других людей. Не всегда, но достаточно часто.

Как только девочка вошла в комнату, он сразу понял – она испытывает страх.

Что ж…

Почти ничего нового.

Они все поначалу испытывают страх.

Потом возбуждение, замешанное на жажде наживы.

Сегодня Егор Беркутов был зверски зол. Иначе не скажешь. День не задался с утра. Впрочем, последние пять лет такое состояние на грани фола для него стало привычным. Но сегодня его всё раздражало и бесило.

Хотелось подраться. Он даже пожалел, что не выставил свою кандидатуру. Конечно, у многих его появление на ринге вызвало бы недоумение, но ему глубоко плевать. Тело требовало выброса адреналина.

Пока он несся по ночному городу, так и собирался сделать. Когда резко затормозил на своем месте, на стоянке, не передумал. Даже охранники, привыкшие видеть его разным, шарахнулись в сторону, когда он двинулся к ним. На их лицах отразилось недоумение. Шеф всегда старался держать эмоции под контролем. Хотя в его-то ситуации грех порой не спустить пар. Не спустит пар – сорвется на них.

Когда Беркут выходил на спарринг, лучше, чтобы он был в духе. Иначе переломанными костями заканчивалось дело. А кому хотелось ходить со переломанными носом или конечностями лишь по той причине, что у одной не в меру любвеобильной дамочки зачесалось между ног?

Беркута уважали. Беркута боялись. И лучше не вставать у него на пути.

Раздавит.

Сегодня у него на лице было именно это и написано – не вставай-порву.

И Егор готов был рвать. Кулаки чесались.

Когда он в последний раз дрался до крови? Не на спарринге, а в уличной драке? Когда не знаешь противника, его возможностей, физическую подготовку, и он тебя не знает?

Челюсть сводило от злобы.

Он уже направлялся к распорядителю боев, чтобы заявить о своей кандидатуре, когда увидел её.

Девочку в клетке.

С большой тяжелой грудью.

У Беркутова был личный фетиш, которого он и не стеснялся – Егор дурел от большой груди. Парни не раз и не два над ним подтрунивали, когда он зависал, провожая похотливым взглядом грудь, начиная с третьего размера. Но тут у Егора была принципиальная позиция – грудь должна быть натуральной. Никакого силикона. Чтобы упругая и мясистая. И да, он обожал зарываться в неё лицом. И, естественно, скользить членом между сведенных грудей.

Практически все его любовницы имели настоящую большую грудь. Девушка, претендовавшая даже на ночь с ним, должна, как минимум, обладать «двушечкой».

Девочка в клетке была изумительной.

Волосы пшеничного цвета заплетены в толстую косу. Костюм – красно-белый, на вкус Егора довольно вульгарный, но вполне типичный для танцовщицы. Шорты, больше смахивающие на трусы, и топ, в который заключены два совершенства. Готовые выпрыгнуть из-за того, что топ не совсем подходил по размеру.

Слишком много открытости.

Но для взгляда Егора – то, что требовалось. Он бы не отказался и сосочки увидеть.

Продолжая двигаться по залу уже не разрезая толпу плечами, а больше плавно и хищно, он наметил цель.

Даже на ринг взглянул бегло. Ребята дрались, ставки делались, толпа вокруг шумела, подбадривала, болела за понравившегося бойца.

Взгляд же карих глаз надежно приклеился к клетке.

Девушка танцевала хорошо. Не сказать, что восхитительно и завораживающе, но что-то в её движениях было притягательным.

Или колыхание груди всё решило?

На губах Егора возникла предвкушающая улыбка. Новенькая? В «Берлоге» он её не видел ни разу. Девочки летят работать в клубы, как мотыльки на огонь.

Легкая досада колыхнулась в душе Егора. Для них-то, для самцов, новенькие всегда только на усладу. Больше новых тел – больше новых ощущений. В клубе так и подавно. Любая девочка, приходящая сюда работать, без особых проблем соглашается на интим, понимая, что ей хорошо заплатят, а если она постарается и угодит, то есть вероятность стать и постоянной любовницей или содержанкой, что вообще идеально. Многие даже берегут девственность, зато активно работают ртом и попой.

Никакой чистоты.

Смотря на колыхание груди четвертого размера, Егор почувствовал, как в штанах становится тесно. Он возбудился. Мотылек, что прилетел на сегодняшний огонёк, его заинтересовал. Егор без особого напряга представил, как разложит девочку на столе, в выделенной лично для него вип-комнате, смежной с кабинетом. И оттрахает её между грудок с обязательным скольжением в ротик.

Да, именно так и будет.

Давление в штанах усилилось. Егор мысленно чертыхнулся. Какие у него дела на сегодня в клубе? С кем-то срочно надо встретиться? Нет.

Тогда…

Тогда он вплотную займется девочкой.

Да, сначала она, потом – остальные.

Скинет напряжение – подобреет. И голова прояснится.

Сделав кивок администратору зала, он вторым кивком указал на девочку в клетке.

Через три минуты перед ним стоял главный хореограф «Берлоги».

– Митя, новенькую, что сейчас танцевала, ко мне на приват.

Дмитрий прочистил горло и немного занервничал.

– На приватный танец?

– Да, Мить, какие проблемы? – Беркут нахмурился.

– Нет, Егор, что вы, никаких проблем. Через сколько?

– Пусть отдохнет минут двадцать. И костюм сменит. На что-то менее пахабное.

– Расценка обычная?

– Да. Намекни – будет покладистой, будет премия.

– Понял.

И вот через двадцать пять минут блондиночка входила в его личную вип-зону.

Перед Егором на небольшом черном стеклянном столике стоял стакан с минералкой. Алкоголь он пил в очень редких случаях, максимум раза два-три в год. И не уважал тех, кто злоупотреблял спиртным.

Девушек – особо. Если он договаривался встретиться с дамой, и она позволяла себе за вечер более двух бокалов некрепкого вина, он выпроваживал её за дверь. Ему не доставляло удовольствия заниматься сексом с пьяной женщиной. Немного, чтобы расслабиться – пожалуйста. Переборщила – пошла вон.

То, что девочка нервничала, его нисколько не удивило. Во-первых, первый день и сразу приват. Во-вторых, она, наверняка знала, к кому шла. И что могла с этого поиметь.

Ничего, сейчас начнет танцевать и успокоится. Когда же поймет, что не обидит, и вовсе расслабится.

Ничего нового. Кроме её крепкого молодого упругого тела.

И то, что спрятано в корсете топа.

Глаза Егора снова приклеились к роскошному декольте. Стянуть бы зубами ткань, да зарыться между полушарий. Втянуть в себя их пряный запах. Дать себе возможность прочувствовать, как нарастает возбуждение. Как кровь закипает в жилах.

Егор любил играть. Зачастую сам с собой. Позволял накалу страсти достигнуть апогея, чтобы освобождение было более ярким.

Потому что, к сожалению, в последнее время разрядка происходила только в теле, голова оставалась тяжелой. Не было сумасшедшей эйфории.

Девушка, несмотря на то, что была обута в туфли на двенадцатисантиметровых каблуках, двигалась изящно. Мягко. Она ступала осторожно, шаг за шагом приближая себя к нему.

Сейчас, находясь с ней в замкнутом пространстве, Егор отметил, что девушка выглядела моложе, чем ему показалось на первый взгляд. И косметику успела смыть. По крайней мере, губы. Егор, как и большинство мужчин, терпеть не мог яркий макияж. Помаду, в частности.

Егор молчал. Слова пока были лишними.

Он наблюдал. Выжидал. Готовился.

Музыка полилась из динамиков. Девушка, бросив на Беркута беглый взгляд, поднялась на небольшой помост. Теперь Егор смотрел на неё снизу вверх, и от того её ноги казались бесконечно длинными, хотя девочка ростом не дотягивала до подиумного. Максимум метр семьдесят, и того не будет. Точно не будет.

Мелкая.

Егор мысленно улыбнулся.

И в этот самый момент она начала танцевать.

Если она думала, что исполняет приватный танец, то ошибалась. Так, по крайней мере, он решил вначале, когда её движения, пусть и пропитанные природным эротизмом самой исполнительницы, не несли никакого соблазнения. Егор даже почувствовал легкое разочарование. Обычно девочки старались активнее.

Но его разочарование унесло штормовой волной, как только танцовщица нагнулась.

Ложбинка между грудками обозначилась сильнее… притягательнее…

Егор корпусом подался вперед. Не удержался и поправил ширинку. Проклятье! Стояк был каменным. И рвался в бой.

Мужчина мысленно улыбнулся, скрывая едва ли не волчий оскал. Танцуй, девочка, танцуй… Ещё немного… Ему чуть-чуть…

Когда она повернулась к нему спиной и нагнулась, коснувшись ладонями пола, Егор шумно сглотнул.

Мля, какая у неё аппетитная попка! Не только грудь, но и попка роскошная. В сочетании с узкой талией – просто бомба.

Он завороженно смотрел, как она вертит попкой перед его глазами, уже отчетливо представляя, как оставит розоватые отметины-укусы на этих роскошных ягодицах. Как возьмет их своими руками, с силой сжимая, чтобы прочувствовать всю бархатистость кожи, всю упругость мышц.