Марина Кистяева - Безопасник

От легкого невинного прикосновения жаркая волна побежала по позвоночнику девушки. Может, у неё ПМС? Да нет, до месячных минимум неделя. Тогда откуда взялась столь странная реакция, пугающая её до дрожи в коленях?

– Я реально боюсь. И мне на самом деле плохо. Думала… Нет, Егор, извините, но кататься я не буду. Не могу. Меня подташнивает, и голова кружится.

Она аккуратно высвободила вроде бы случайно взятую руку.

Беркутов нахмурился.

– Может, отравилась? Когда у тебя появились эти симптомы? Почему раньше не сказала?

Его забота выглядела искренней. Оттого ещё более пугающей.

– Как только подошла к лошади, – Ника кивком головы указала за его спину. – Никогда не думала, что будет такая реакция на лошадь, но… какая есть.

Некоторое время Егор смотрел на неё, задумчиво. Секунд тридцать, не больше.

– Моя оплошность, – наконец, сказал он.

Смысл его фразы она не поняла, но вдаваться в подробности не стала.

– Мы можем вернуться? – предложила Ника. Погода была замечательная, и при желании они с легкостью могли заменить верховую прогулку чем-нибудь иным. – Или вы, Егор, покатайтесь, а я за вами понаблюдаю. Зачем себя обламывать? А я посижу на скамье. Позагораю.

Мужчина, по-прежнему щуря глаза, всматривался в её лицо, словно пытался там разглядеть то, что она не желала произносить вслух. У Вероники даже возникло желание закрыть его руками. Глаза у Беркута были карими, пронзительными. Очень яркими. Идеально ему подходящими. Они придавали ему ещё больше хищного выражения.

– Я не оставлю тебя одну, – ответил он, после чего повернулся к инструктору. – Поездка отменяется.

Тот кивнул.

– Как скажите, Егор.

Беркут протянул руку Ники.

Снова.

Оставляя на этот раз за ней право выбора.

– Прогуляемся?

Вот, казалось, что в его жесте страшного? Предосудительного? Он не предлагает ей раздеться прямо на глазах у всех. Или сделать ему минет за кустом. Просто прогуляться. Просто принять его руку. Сильную. Мощную. Загорелую. Надежную.

Дура ты, Вероника. Клиническая.

Значит, поехать с мужчиной отдыхать она не побоялась. Это с тем учетом, что он только похоронил жену, и что про неё саму могли подумать – разговор отдельный.

Не побоялась и ночевать с ним в одном доме.

А тут…

Ника, снова обругав себя, вложила руку в его ладонь. И тотчас почувствовала, как её нежно, но ощутимо сжали.

– Боишься?

Черт…

Вот как он обо всем догадывается?

– Предостерегаюсь.

– Чего, златовласка?

Девушка хмыкнула.

– Вы же сами всё знаете.

– А ты озвучь.

Она упрямо покачала головой.

– И перестань мне выкать.

Она пожала плечами.

Егор повел её в сторону аллеи, что кривой дорожкой устремлялась к более плотно засаженным деревьям. Легкий ветерок играл кронами, солнце прятало лучи в ветвях. Отдыхающих было немного, кто-то катался на ипподроме, кто-то устремился в сторону озера.

– Ты старательно отгораживаешься от меня. Почему?

Вопросы, ставящие человека в тупик, Беркут, определенно, ставить умел.

– Егор, а вы… хорошо, а ты не понимаешь?

– Допустим, нет.

Сказал, а у самого уголки губ снова задергались кверху. У него сегодня было игривое настроение. Сердце Ники пропустило удар. Как бы ей эта игривость не встала боком.

– Я не люблю, когда в мою жизнь бесцеремонно вмешиваются, – наконец, высказалась она. Если готовы послушать, почему бы и не сказать?

– А если я буду вмешивать с церемониями? Тебе понравится?

Они шли рядом. Она в балетках едва доставала ему до середины плеча. Сегодня она не ощущала никакого дискомфорта. Напротив, ей даже нравилось. То чувство защиты, что возникло у неё, когда он отгородил её от лошади, только усилилось.

– И с церемониями ты тоже уже вмешивался. Цветы. Каждый день.

– Но они тебе хотя бы понравились?

– Цветы – да.

Отправитель – спорный вопрос.

Сейчас уже спорный.

Нет, Ника не поменяла к Беркуту отношение, не влюбилась и не воспылала дикой страстью. Не захотела кинуться к нему на шею со словами: «Я вся вашаааа!». Она, скорее, привыкала. В стратегии ему не откажешь. Он приучал её к себе ненавязчиво. Будто нехотя. Вроде бы и рядом находится, а был занят. И она деться он него никуда не могла.

Беркут негромко засмеялся. Он понял её намёк.

Они прошли несколько метров по аллее, когда на ближайшей скамье Ника увидела одиноко сидящую девушку. Та, откинув голову на высокую деревянную спинку, сидела с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу.

– Поля? – с недоверием и зарождающейся радостью осторожно поинтересовалась Вероника.

Девушка встрепенулась и посмотрела в их сторону.

– Никуль?

Она попыталась встать, но тотчас охнула, застонала, мученически улыбнулась и зажала виски руками.

Ника негромко засмеялась и остановилась. Егор с любопытством посмотрел на девушек, стараясь не вмешиваться.

– Вот так встреча!

– Не кричи, прошу…

– Птичка «перепел»?

– Девичник со всеми вытекающими.

– У тебя?

Полина была одноклассницей Вероники, и в школе они дружили. Жили в одном квартале, тесно общались.

И Веронике была известна история Полины. От и до.

Она, задав последний, казалось бы, такой безобидный на первый взгляд вопрос, тотчас пожалела, когда увидела, как бледность на лице подруги усиливается.

Полина снова поморщилась и негромко ответила:

– У начальницы. Неужели ты думаешь, я могу позволить себе закатить девичник здесь?

– Но…

Вероника начала и тотчас прикусила нижнюю губу. Егор сжал руку, молчаливо напоминая, что он рядом.

Полина улыбнулась.

– Добрый день. Вы извините меня, не поздоровалась. Да и Никулька налетела с вопросами. Не виделись мы с тобой сколько? Месяца четыре? Ты когда домой, кстати? Привет твоим передавать?

Ника сразу представила, как Полина рассказывает родителям, где видела их шалопутную дочь и в обществе кого. Их реакцию не сложно предугадать. Мама вообще была против, чтобы Ника перебиралась в столицу одна. И если бы не квартира тети, доставшаяся племяннице в наследство, не видать ей столицу, как своих ушей.

– Не надо, я сама.

Полина посмотрела на Нику, потом на Беркутова. Потом взяла бутылочку с водой, отвинтила крышку и сделала несколько глотков.

– А вы не будете возражать, если я у вас похищу Никульку на несколько минут? – обратилась Полина к Беркуту.

Тот расплылся в улыбке.

– Буду.

И так хищно это прозвучало…

Многообещающе, что по телу Ники снова прошла тепловая волна.

Зато Полинка, зараза этакая, улыбнулась ему в ответ.

– Придется брать на абордаж. Но похитить теперь – дело принципа.

– Несколько минут… Точно?

– Торжественно обещаю.

Ника, замерев, слушала их перебранку. А почему Беркут с ней не может так? Легко и просто. Что ему мешает? Почему он на неё-то рычит, то выдвигает жуткие предложения?

Неприятная досада полоснула по душе.

Ника поспешила высвободить руку и подойти к Поле.

– Мы недолго.

Черт, ей ещё и отпрашиваться надо!

– Хорошо, девочки, я, если что, поблизости.

Полина снова сделала несколько жадных глотков минералки, дождалась, когда Егор отойдет от них, потом повернулась к Нике. С её лица слетела беспечность, в глазах, что только что смеялись даже через муки похмельного синдрома, затаился страх.

– Никуль, ты извини, что я вот так вмешиваюсь… Но ты мне послана самим небом.

– Поля, говори, что у тебя стряслось. На тебе лица нет.

– Никуль, год подходит к завершению.

Вероника медленно кивнула. Она поняла, о чем Полина.

– Да, я помню.

– Серёжа возвращается…

Ника снова кивнула.

– Помню.

Поля прикусила губу.

– Никуль, ты знаешь, я не люблю просить… Ненавижу. Но ты и… – она бросила встревоженный взгляд в сторону Беркута. – Ты же с Егором Беркутовым, так?

Почему-то Ника не удивилась, что Полина знает на лицо Егора.

– Не совсем. Мы только начали общаться. А что?

Полина протяжно выдохнула и задержала взгляд на лице подруги.

Девочки разговаривали недолго.

Егор наблюдал за ними, присев на другую лавочку, что стояла в метрах двадцати. Вроде бы и ушёл, пусть и недалеко, но и имел возможность читать по губам, о чем девочки говорят.

А говорили они о довольно интересных вещах.

Поэтому, когда Вероника, спустя десять минут подошла к нему, Егор знал, что она скажет.

Девушка выглядела задумчивой, кусала губы.

– Златовласка, всё хорошо?

Он должен был спросить.

Ника опустилась рядом с ним и негромко вздохнула, переплетя пальцы. Она нервничала и старалась это скрыть.

Беркут мысленно усмехнулся. Ну, надо же. Та девочка, Полина, невольно ему помогла.

Он искренне намеревался держать слово и не трогать Нику. Если вначале поездка на базу казалась ему хорошей идеей, то в первый же день он усомнился. Планируя отдых, думал, что близость друг с другом даст возможность Веронике посмотреть на него иначе, перестать опасаться и воспринимать его, как мудака. Он не учел своё отношение к девочке. Сейчас, оказавшись с ней под одной крышей и зная, что она от него никуда не денется, что стоит проявить немного настойчивости, и она окажется под ним, у него срывало крышу. Рвало на части. Выворачивало наизнанку. Переворачивало все внутренности. И заставляло его постоянно ходить со стоячим членом.

Поэтому первый день он загрузил себя по полной. Да и внезапный отъезд из столицы потребовал координации многих вопросов. Клубы, охрана. Да и тесть пока не желал приходить в себя и начинать адекватно воспринимать мир.

Но самому Егору требовался отдых. Хоть ненадолго. Вздохнуть-выдохнуть. Погулять. Расслабиться. И махнув на дела, он уехал.

Пришлось повозиться, чтобы всё функционировало надлежащим образом. С тем учетом, что его зам тоже свалил в отпуск. Шалый предупредил об отпуске за три дня до смерти Саши. Задержался из-за похорон. А получив добро от Егора, тоже куда-то уехал.