Татьяна Милях - Безрассудная любовь

– Понятно, –  поморщился Шелестов, ощущая в груди что-то похожее на ревность. – Значит, сегодня вы освободитесь поздно?

– Ваше сиятельство, а вы тоже приходите. Двери театра для вас открыты, – заметив угрюмый взгляд мужчины, предложила Дашенька.

– Не знаю… – задумался он. – Сезон подходит к завершению, и все сильно обижаются, если отказываешься от приглашения. На то должны быть веские причины.

– Ну, как знаете, Ваше сиятельство, – язвительно усмехнулась девушка и обиженно сложила губки.

– Прекрати называть меня «Ваше сиятельство», – возмутился Шелестов и вздохнул. – Ты не представляешь, как я хочу этот вечер провести с тобой, – поцеловал он её руку, и Дашенька смягчилась:

– Прости, Серёжа, – прошептала она и ласково взглянула в серые глаза, а князь, немного помолчав, добавил:

– А также ночь…

Девушка покраснела и отвела взгляд:

– Серёжа, Дуняша будет дома, так нельзя…

– Поэтому я хотел снять для тебя другую квартиру. Где у тебя была бы нормальная спальня, и ты не смущалась собственной горничной.

– Нет… Давай оставим всё как есть…

Сергей Дмитриевич намеревался подключить всё своё красноречие, но карета остановилась, и мадмуазель Легран поспешила в театр.

Весь день Шелестов невольно возвращался к утреннему разговору о банкете в театре, и ему совсем не нравилось, что Дашенька будет на нём присутствовать. Наверное, ревностью назвать это было нельзя, скорее князя одолевало неясное беспокойство. Он ни на минуту не сомневался в порядочности девушки, но где-то глубоко в его груди тлел собственнический инстинкт. Сергей Дмитриевич успел убедить себя в мысли, что Дашенька принадлежит ему одному, и он не хотел делить её ни с кем другим, пусть даже таким самым безобидным образом.

Вечером на именинах двоюродной тётушки младший Шелестов сидел, словно на иголках, и постоянно поглядывал на часы. По его подсчётам спектакль подходил к концу, но гости расходиться не собирались, и Сергей Дмитриевич нервно барабанил костяшками пальцев по столу. Хозяйка дома хотела удивить всех десертом, и в ожидании обещанного угощения господа затеяли игру в фанты. Слушая нелепые задания и глупейший смех гостей, молодой князь всё больше злился и, наконец, не выдержав, под шумок направился к выходу из зала, но на пороге его выловила матушка.

– Куда ты, Серж?! – строго взглянула она на сына.

– Простите, maman, но мы с графом Белозёрским договаривались перекинуться в карты.

– Но почему сегодня? – возмутилась княгиня.

– Я же не знал, что именины затянутся так долго.

– А как же десерт?

– Ты же заешь, я не люблю сладкого, – поцеловал ручку матери Сергей Дмитриевич и, не желая больше объясняться, вышел.

Екатерина Тимофеевна, поджав губы, проводила наследника недоверчивым взглядом, но больше задерживать его не стала, нутром почуяв бесполезность подобной затеи.

 Вырвавшись на волю, Шелестов поймал пролётку и поспешил к театру. Справившись у капельдинера25, не закончился ли банкет, князь обошёл здание, уверенный, что мадмуазель Легран не станет изменять своим привычкам. В самом деле, неподалёку от чёрного входа уже стоял экипаж, и Сергей Дмитриевич решил подождать примадонну вместе с возницей.

Наконец дверь распахнулась, и Дашенька вышла на улицу. Лицо девушки скрывала плотная вуаль, но стоило ей сделать пару шагов, как следом за ней выскочил знакомый Шелестову офицер, известный в полку, как неисправимый волокита и игрок.

– Мадмуазель Легран! Разрешите я вас провожу, – воскликнул кавалер.

– Поручик, вы слишком назойливы, – не останавливаясь, резко ответила Дашенька.

– О, Дениз, ну почему вы столь жестоки?! – мужчина перегородил даме дорогу.

– Пропустите! – возмутилась она, но поручик не только не отошёл, но, наоборот, приобнял девушку.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнула Дашенька, и Шелестов, больше не в силах наблюдать за неприглядной сценой, вышел из экипажа.

– Мадмуазель Легран, вам нужна помощь?

– Князь? А вы как здесь? – увидев Шелестова, поручик растерялся и выпустил добычу.

– Мимо проходил. А вы тут девушку обижаете.

– Да бог с вами, Ваше сиятельство! Я только хотел проводить…

– Мне кажется, мадмуазель не желает, чтобы вы её провожали, – недобро взглянул Сергей Дмитриевич.

– Теперь вижу причину, – саркастически скривился поручик. – Простите, мадмуазель, – поклонился он и нехотя направился обратно к двери.

Лишь только незадачливый кавалер скрылся, Шелестов, раздражённо поморщившись, проговорил:

– А если бы я не дожидался вас здесь, Дарья Павловна? Этот проходимец так и проводил бы вас до дома?

– Не переживайте, Сергей Дмитриевич, я могу постоять за себя.

– Я заметил, – с издёвкой хмыкнул князь и подал руку. – Прошу вас.

 Девушка села в карету, и, опустившись рядом, Шелестов проворчал:

– С вашей стороны, было бы разумнее не посещать подобные сборища.

– В самом деле? – усмехнулась она. – А когда подобные сборища устраиваете вы, тогда можно?

– Это совсем другое дело, – пробурчал Сергей.

– Конечно, – ехидно фыркнула Дашенька.

Экипаж неторопливо крался по тёмным улицам, и они некоторое время молчали. Прокручивая в голове произошедший инцидент, Сергей Дмитриевич неожиданно нашёл в нём положительный момент. Поручик отличался чрезмерной болтливостью, и Шелестов подозревал, что уже завтра добрая половина офицерства услышит о происшествии и сделает соответствующие выводы.  «Это наверняка охладит пыл бравых ловеласов», – удовлетворённо хмыкнул про себя князь и, уже успокоившись, миролюбиво поинтересовался, как прошёл банкет. Дашенька устало отвечала, похоже, ей не особо нравились хмельные застолья.

– Но зато сыта, да и Дуняше вон поесть прихватила, – показал она на коробку, и Шелестов неодобрительно поморщился.

– Значит, принять от меня помощь ты не желаешь, а прихватить что-то со стола, не гнушаешься.

– Простите, ваше сиятельство, – оскорбилась Дашенька. – Но у нас, у актёрских, это считается не зазорным, – особо нарочито выделила она слово «актёрских». – Все забрали с собой что-нибудь. Не пропадать же добру, – с некоторым вызовом заявила примадонна.

– У вас, у актёрских, принято принимать помощь покровителя, а ты отказываешься, – парировал Сергей Дмитриевич, но подхватив руку девушки, приложил её к губам.– Дашенька, солнце моё, давай не будем ссориться, – примирительно прошептал он.

Карета остановилась. Шелестов вышел и помог девушке спуститься с подножки.

– Ты собираешься подняться ко мне? – разволновалась Дашенька, когда князь довёл её до парадного.

– А ты хочешь заставить меня идти пешком по ночному Петербургу? Карету я отпустил – заметил Сергей Дмитриевич, и девушка растерянным взглядом проводила удаляющийся экипаж. – Обещаю: буду вести себя пристойно, – добавил он и, подхватив её под руку, открыл дверь.

– А как же Дуняша? – поднимаясь по лестнице, пыталась возразить Дашенька.

– Она уже спит, – заявил князь, остановившись возле нужной двери.

Оказавшись в тёмной прихожей, Сергей Дмитриевич помог девушке снять накидку, но стоило им зайти в комнату, как словно в подтверждение его слов из каморки служанки донёсся богатырский храп.

– Вот видишь, – тихо засмеялся Шелестов.

– Ой, Серёжа, мне так стыдно, – замерла Дашенька посредине комнаты.

Сергей Дмитриевич обнял девушку и, покрывая её лицо поцелуями, потянул к кровати, его сиятельство не волновало осуждение или одобрение какой-то горничной. Понимая, что противостоять мужчине она не силах, Дашенька сдалась на милость безумной страсти.

Дуняша проснулась первой. Сладко потягиваясь, горничная вышла из своей каморки, но взглянув на кровать барышни, вытаращила глаза и в растерянности застыла. Быстро оклемавшись, деваха понимающе улыбнулась и прошмыгнула в прихожую. Стараясь особо не шуметь, Дуняша подбросила в топку дров и поставила греться чайник, но звуки её возни всё же разбудили Шелестова. Не желая потревожить Дашеньку, князь поднялся и, одевшись, тихо подошёл к горничной, возившейся у печи.

– Доброе утро, – прошептал он, и девица от неожиданности вздрогнула.

– Ой, барин, напужали как! – взмахнула она руками.

– Вот что, милая, возьми-ка денег и сбегай в соседний трактир. Знаю, есть здесь неподалёку. Принеси поесть чего-нибудь.... Существенного – улыбнулся он.

– Как скажите, барин. – заторопилась Дуняша и выскочила за дверь.

Отправив горничную за продуктами, Шелестов вернулся в комнату и, размышляя, чем бы заняться, извлек с полки новенький томик Пушкина. Усевшись в единственное в комнате кресло, князь открыл книгу и погрузился в прекрасный мир поэзии. Дрова в печи весело потрескивали, воздух, наполняясь теплом, действовал умиротворяюще, и, увлёкшись чтением, Сергей Дмитриевич не заметил, как Дашенька проснулась. Наблюдая за Шелестовым, она чуть заметно улыбалась, нежась в ощущениях – насколько хорошо и по-домашнему уютно было сейчас в её квартирке. Горящий в углу очаг, любимый мужчина в кресле, звук закипающего чайника – чего ещё для счастья надо? Ей так хотелось продлить этот момент. Но Сергей почувствовал взгляд и, оторвавшись от книги, поднял глаза.

– Проснулась? – улыбнулся он. – Дуняшу я послал в трактир. Наверное, у вас опять ничего, кроме баранок, к завтраку не припасено.

– А вот и нет. Сегодня у нас есть закуски и пирожные имеются. С банкета, – напомнила она.

– Пирожные я оставлю вам с Дуняшей, а сам на сладкое лучше поцелую тебя, – засмеялся он и поспешил к девушке.

– Да ну тебя! – приподнялась она и, схватив подушку, запустила ею в князя. – Сейчас Дуняша вернётся. И так стыда с тобой не оберёшься!

На лету поймав подушку, Шелестов присел на кровать:

– Ты стесняешься собственную прислугу? – засмеялся он и поправил прядь, прикрывающую щёчку девушки.

– Она мне и не прислуга вовсе. Уж скорее подруга. Не знаю, как без неё жила бы до сих пор.