4

По характеру Хэнк Кэнон был человеком весьма практичным. Он никогда не витал в облаках, не фантазировал. Напротив, всегда твердо стоял на ногах и реально смотрел на вещи. По роду занятий ему нередко приходилось рисковать, и это приучило его ничего не предпринимать сгоряча. Впрочем, как говорили близкие, он уже с семи лет отличался способностью подавлять присущую ему от рождения запальчивость.

И тем не менее, Хэнк, что называется с ходу, купил дом с маяком, хотя первоначально ехал туда лишь для того, чтобы взглянуть. Слишком велико было искушение увидеть еще раз Рут сидящей в огромной гостиной у камина, огонь которого отражался в ее темно-золотистых волосах. Конечно, еще больше ему хотелось видеть эту женщину лежащей в его постели. Ее стройное и в то же время роскошное тело выглядело таким манящим и желанным…

— Уверена, вы будете счастливы в этом доме, — сказала ему Барбара Гарднер.

— Я тоже уверен в этом, — согласился Хэнк.

Но каждый из них думал о разном. Меньше всего Хэнка интересовали удивительные по красоте окрестности или устрицы, в изобилии водившиеся в проливе. Так, судя по всему, понимала счастье агент по продаже недвижимости. Он был полностью поглощен мыслями о Рут. С того самого момента, когда впервые увидел ее, Хэнк не переставал думать о Рут.

— Если вам понадобится что-нибудь еще, пожалуйста, дайте мне знать, — приветливо улыбнулась на прощание Барбара Гарднер.

Обменявшись с ней рукопожатием, Хэнк стремглав выскочил на улицу. Не замечая начавшегося дождя, он быстрым шагом направился к машине.

Взволнованная ожиданием, Рут вопросительно взглянула на Хэнка.

— Я купил этот дом, — объявил тот, садясь за руль и включая зажигание.

И опять он изменил своему правилу: не спешить. Еще минуту назад он не собирался сообщать Рут о покупке, справедливо полагая, что гораздо разумнее будет сделать это позже, когда они лучше узнают друг друга.

Сначала ему показалось, что на лице молодой женщины промелькнуло недоумение, но потом он заметил в ее выразительных сияющих глазах, удивительно похожих на глаза газели, радость и удовлетворение.

— Наверное, во всей стране вы не найдете более очаровательного места, — сказала Рут после минутного молчания.

— Может быть, нам стоит остановиться где-нибудь и пообедать? — спросил Хэнк, оглянувшись на спящих на заднем сиденье детей.

— Спасибо, но, наверное, лучше поехать прямо домой, — отклонила его предложение Рут. — У них сегодня было столько впечатлений, что если к этому добавить еще одно, получится явный перебор.

Хэнк почувствовал огорчение. Может быть, он оскорбил Рут тем, что поцеловал ее на маяке? Она могла подумать, что у ее покойного мужа был недостойный друг. Конечно, ему следовало сдержаться, но эта женщина неотразимо хороша и его так влечет к ней, что он не мог ничего с собой поделать.

Такого с ним еще не бывало. Хэнк всегда полностью контролировал и свои чувства, и поступки. Исключением, пожалуй, были только те несколько дней после смерти Остина, когда он, потрясенный известием, беспробудно пьянствовал, пытаясь залить горе виски. И вот снова чувства взяли верх над волей и разумом. Что бы это могло означать?

— До завтра? — сказал он на прощание, не сразу отдавая себе отчет в том, что фактически назначает свидание.

— Памела и Тони проведут завтрашний день с родителями Остина, — неуверенно улыбнулась в ответ Рут.

— Означает ли это, что мое приглашение не ко времени? — подумал Хэнк.

— А вы? Вы останетесь дома? — с надеждой спросил он.

— Я могла бы поехать с ними. Мне всегда рады, но я считаю, что бабушкам и дедушкам необходимо время от времени общаться с внуками без родителей. Вместе сходить куда-нибудь, просто поговорить.

— Прекрасно! — воскликнул Хэнк с таким энтузиазмом, с каким тысячи болельщиков на стадионе приветствуют игрока, забившего гол. — Значит, вы будете свободны и мы сможем пообедать.

Хэнк почувствовал, что в Рут идет какая-то внутренняя борьба, в ней живут два противоположных желания, и она сама еще не знает, какое победит. Вообще-то он ощущал в ней это внутреннее противоречие, эту раздвоенность все то время, что они были вместе. С самой первой минуты.

— Мне хотелось бы этого, — после долгого молчания сказала наконец Рут, осторожно выбирая слова.

— Мне тоже, — спокойно, почти светски безразличным тоном произнес Хэнк, с большим трудом поборов в себе инстинкт болельщика, повелевающий шумно праздновать победу. — Мне тоже, — учтиво повторил он.


Готовясь к встрече, Рут перерыла весь свой гардероб. Как всегда в самые ответственные моменты, за советом Рут обратилась к своему близкому другу, сестре Остина Мирре. Остин называл ее не иначе, как «моя любимая сестра», игнорируя тот факт, что она единственная сестра. Маленького роста, с блестящими черными волосами и пытливыми карими глазами, Мирра была близким человеком в доме Шерманов.

Свой выбор Рут остановила на узком платье из парчи с глубоким, изящно задрапированным декольте.

— Превосходно! — вынесла приговор Мирра.

Платье действительно было элегантным, но Рут выбрала его скорее потому, что оно было одним из немногих, появившихся в ее гардеробе после кончины Остина. Рут купила его к банкету, на котором чествовали ее отца, и с тех пор ни разу не надевала.

— Может быть, оно слишком вычурное? — засомневалась Рут. — Насколько я знаю, мы собираемся пойти в рыбный ресторан.

— Ты идешь не на рыбу, а на Хэнка Кэнона, — отмахнулась Мирра. — У этого парня замашки еще те. Помяни мое слово, он явится в смокинге и с букетом цветов.

Сердце Рут радостно забилось от перспективы такого романтичного вечера. Но тут же стало стыдно. Что подумал бы Остин, узнав, как вдову влечет к его лучшему другу.

Стараясь оправдаться перед собой, она вспомнила, что Остин сам предложил ей выйти замуж за Хэнка и даже родить ему детей. Господи! Как же она запуталась!

— Эй, Рут! Ты здесь? — Мирра помахала рукой перед ее лицом. — Очнись, дорогая!

Рут задумчиво перебирала колготки, выбирая нужный оттенок. Потом спросила:

— Скажи, как долго женщина должна оставаться вдовой? Сколько нужно времени, чтобы она почувствовала себя готовой к новой жизни?

После долгого раздумья Мирра, мягко положив руку на плечо Рут, ответила:

— Не знаю, существуют ли на этот счет какие-то правила. Но я уверена, Остину не понравилось бы, что ты всю оставшуюся жизнь собираешься оплакивать его кончину.

— Я так любила его, — всхлипнула Рут.

— Знаю. — Мирра обняла подругу и прижала к себе. — Но Остина больше нет с нами, а ты еще молода.

— Мы были так счастливы вместе, и мне трудно представить нечто подобное с другим мужчиной.

— Самое глупое объяснение, какое я когда-либо слышала, — улыбнулась Мирра. — Ты боишься связать свою жизнь с другим потому, что тебе было слишком хорошо с первым мужем! Не жди, чтобы я разубеждала тебя. Я тоже очень любила брата. Он был единственным в своем роде. Но ты не можешь оставшиеся сорок или больше лет своей жизни посвятить исключительно карьере, ожидая, когда придет время вновь соединиться с ним на том свете.

Рут слушала золовку молча, понимая, что та права. Жизнь — драгоценный дар Божий и тратить ее впустую непростительный грех.

— Знаешь что, хватит этих умных разговоров, — ободряюще улыбнулась Мирра. — Пойди-ка лучше прими ванну. А детей я сама отвезу к родителям.

Совет пришелся Рут по душе. Она вылила в ванну пенящейся ароматной жидкости из флакона, подаренного отцом год назад на Рождество и стоявшего до сегодняшнего дня нераспечатанным. Потом распустила свои густые волосы и повесила на крючок белый банный халат. Погрузившись в воду, Рут с наслаждением закрыла глаза.

— Сестренка совершенно права, — услышала она внезапно голос Остина. — Хэнк — классный парень.

Онемев от ужаса, Рут широко распахнула глаза и увидела мужа. Он стоял напротив, прислонившись к стене.

— Мог бы и постучаться, прежде чем входить, — упрекнула Рут, когда к ней вернулся дар речи.

— Постучать? Ты забыла, что когда-то мы были женаты, — обиделся Остин.

— Да, да, — вздохнула Рут. — Только почему были? Что ты имеешь в виду?

— То, что ты здесь, а я там. На твоих часах осталось еще много времени.

В состоянии, близком к обмороку, Рут вышла из ванны и стояла, покрытая пузырьками пены.

— Ты хочешь сказать, что я должна теперь жить сама по себе, без тебя?

— Ты же помнишь слова священника: «До тех пор, пока смерть не разлучит вас!» Это время настало.

И вдруг Рут озарило:

— Ты нашел себе кого-то?

— Там, где я сейчас, все несколько по-другому, — ухмыльнулся Остин. — Даже если и появится желание встретиться с кем-то, на это нет времени. Слишком много обязанностей.

Остин выглядел настолько реальным, что Рут захотелось протянуть руку и дотронуться до него. Но она не стала этого делать. Еще свежи были воспоминания о том, как в прошлый раз он отпрянул от ее руки.

— У меня галлюцинации, — простонала Рут. — Как только я открою глаза, ты исчезнешь.

Открыла — Остин стоял на прежнем месте.

— Все? — начиная сердиться, спросил он. — Я объяснял тебе, что запас моей энергии ограничен. У меня нет времени ждать, пока ты закончишь играть в игру — «это он или не он?» Хэнк пригласил тебя обедать. Я знаю, он тебе нравится, но у него свои проблемы. В частности, он считает, что нехорошо соблазнять жену друга. Ты должна помочь ему преодолеть этот комплекс — и поскорее, пока он не нашел какой-нибудь предлог сбежать в свою Африку.

Потрясенная услышанным, Рут провела ладонью по лицу, чтобы стряхнуть остатки пены. Всего лишь мгновение ее глаза были закрыты, но когда она снова открыла их, Остина след простыл.