- Ты не права, но объяснять в чем именно нет никакого смысла. Поэтому… не знаю… Я просто хочу, чтобы ты перестала считать себя никому не нужной вещью! Я хочу, чтобы ты начала беречь себя, хотя бы ради своих родителей. Я хочу, чтобы ты просила помощи у других людей, если станет трудно или очень больно. Я хочу… наверное слишком многого. Но это все абсолютно не важно. Ведь тебе мои желания как всегда безразличны – с горьким смешком закончил свою эмоциональную и в то же время печальную речь Наив и после долгого молчания все же продолжил – Я не буду пытаться изменить тебя силой и просить невозможное… но вот пойти прямо сейчас домой заставлю.

Отпустив руку девушки, парень тут же схватил лежащую на столе книгу, которую она хотела продолжить читать, не смотря на боль. Несколько быстрых шагов и вот Наив уже у окна. Щелчок забытой на подоконнике зажигалки и тонкий язычок пламени грозит поджечь пожелтевшие от времени и пыли страницы.

- Если эта книга тебе важнее самой себя, то тогда я просто сожгу ее, а потом силой отведу в больницу. Но если ты не хочешь этого… Книга не сгорит, только если прямо сейчас пойдешь домой. Надеюсь, ты поняла суть моей угрозы? – наверное, целых пол минуты ничего не происходило и даже одна страничка начала тлеть от слишком близкого жара, но в конечном итоге Ирони все же дала ответ. Молча кивнула, давая понять что поняла, а затем, все так же не говоря ни слова, взяла свою сумку и медленно побрела на выход. Где благополучно и застряла, пытаясь сообразить как отпереть закрытую на защелку дверь.

Понаблюдав за ее мучениями, Наив печально вздохнул и пошел к девушке на помощь. Правда сперва он выбросил во двор школы зажигалку, наконец-то закрыл одинокое окно, вернул взятую в заложники книгу обратно на стол и лишь после этого отодвинул щеколду на двери. Повторил несколько раз, чтобы Ирони запомнила как это делается, а затем наконец-то позволил ей выйти из клубной комнаты.

Только вот, глядя на то как она идет по классу, держась левой рукой за живот, он все-таки не выдержал и нагнал девушку. Приобнял ее за плечи, мягко прижимая к себе, а затем, со смешавшейся в голосе нежностью и строгостью попросил.

- Пожалуйста… Пожалуйста, если у тебя будет что-то сильно болеть, то скажи об этом бабушке и она отведет тебя в больницу или вызовет скорую. Если будешь делать так, то всем от этого станет только проще и спокойнее – на всякий случай, повторив эту просьбу дважды, он все же отпустил девушку. Которая, так и не сказав хоть что-то в ответ, продолжила свой путь домой. Наив порывался проводить ее, благо она жила неподалеку, но все же удержал в себе этот порыв. Ему пока что очень не хотелось встречаться с госпожой Руггедой, ведь он опасался того что она подумает о нем что-то нехорошее. А еще у него оставалось незаконченное дело в школе. Обратная сборка камеры могла занять немало времени и судя по задетым и перемешавшимся деталям на столе, грозила закончиться полным провалом.

Правда, теперь последнее волновало его не очень сильно. Сейчас он думал лишь об Ирони и о том, что из-за угрозы сжечь книгу она вновь отдалилась от него и все его многомесячные старания пошли прахом. А хуже того было то, что из привычного и довольно близкого человека, он для нее мог вновь стать одним из бесконечного множества посторонних людей. Чем-то размытым и незаметным для ее, искаженного непонятной болезнью, мировосприятия.

В очередной уже раз за последнее время, Наив выкинул из головы слабовольные мысли о том что все его усилия бесполезны и что лучше отказаться от своих бесполезных чувств. Загнал эти навязчивые идеи в самые глубокие дали своего разума и собрав с пола упавшие детали камеры, решительно взялся за ее сборку, даже не задумываясь о возможной неудаче.

Бросить все и сдаться он мог в любой момент. Вот только если не пытаться и не пробовать, то и не узнаешь получится ли у тебя это сделать или нет. Именно таким принципом жизни руководствовался Наив. И он никогда не простил бы себя, если бы отказался от своей цели, не испробовав все возможное и отчасти невозможное для ее достижения. Ну а если испробует все и не достигнет какого-либо результата, то… Ему придется обратиться за помощью к матери и ее связям, ну или просто найти новые возможности.

Путь к цели оканчивается только тогда, когда ты достигаешь ее или сходишь со своей дороги. Ну а если второй вариант кажется неприемлемым, то остается лишь идти вперед или искать обходные пути. Иного не дано.


Глава 3. Неизбежный взрыв.


Этот день был наполнен неприятными событиями не только для Ирони. Устав от долгих чайных разговоров и встреч со старыми и не очень знакомыми, Руггеда и Трилла решили наконец-то заняться делами. Переоформление некоторых документов, оформление карт банка Силенсии для будущих переводов семье, покупка и регистрация новой, но не очень дорогой машины – бюрократия захлестнула двух женщин с головой, увлекая их в водоворот ненужных телодвижений и бессмысленной суеты. И скорее всего, из-за этой груды мелких проблем, они не заметили всего одну но большую проблему. Ни кто не обратил внимания на слегка потрепанный вид Ирони.

Заехавшая на обед Трилла не удивилась слишком раннему приходу дочери. Она обняла Ирони, поправила на ней одежду, словно на куколке, а после побежала на второй этаж, туда где лучше брала связь, чтобы вызвонить своего личного поверенного и обсудить с ним несколько важных дел.

Руггеда, в отношении внучки, оказалась более внимательной, но разобраться в ситуации ей тоже помешала спешка. Регистрация номера на ее новую машину подтвердилась и выдача номерной жестянки была на два часа дня, поэтому женщина тоже торопилась и приняла слова Ирони про боль в животе как нечто обыденное. Дав девочке таблетку для улучшения пищеварения и слабое обезболивающее она, посчитав дело выполненным, села в новую машину и с тихим гулом малолитражного двигателя, укатила вдаль, оставив внучку самостоятельно разбираться с проблемой. Ну а так как делать она этого не умела… то, даже не став обедать, сразу пошла в свою комнату, чтобы взяться за чтение еще какой-нибудь книги.

Только вот ее любви к литературе хватило меньше чем на несколько часов. Ослабленная таблетками боль вернула свою прежнюю силу, добавив поверх еще и неприятное покалывание внизу спины. Поняв что уже больше не может терпеть сильную резь в животе, Ирони во второй раз за сегодня решила последовать совету надоедливого парня. Только вот, пройдясь по дому не нашла ни бабушку, ни ту женщину что называет себя мамой. Поблуждав неприкаянным призраком из комнаты в комнату, девчонка в конечном итоге сдалась и вернулась обратно к себе в комнату, где, окончательно сломленная болью, легла на кровать и принялась стремительно погружаться в мутные глубины своего разума, в надежде укрыться там от унижения и боли реального мира. Привычно скользнув на самое дно, она оставила на поверхности несовершенной реальности лишь ненужный ей балласт в виде свернувшегося в позу эмбриона тела.

Вернувшаяся вскоре Руггеда заглянула в комнату к внучке чтобы спросить, болит ли у нее живот, но подумав что та спит, решила не будить девочку. Убежавшая по каким-то срочным делам, Трилла подъехала домой лишь спустя несколько часов. Она тоже на минутку зашла в комнату к Ирони и полюбовавшись спящей дочерью, направилась в столовую чтобы обсудить с взявшейся за готовку матерью планы на завтра. И ни одна из женщин даже и не могла помыслить о том что все их задумки на следующий день могут полететь ко всем демонам уже в самое ближайшее время.

Хотя откуда им было знать о том, что сжатая сегодняшними событиями пружина заводного механизма в которую превратились нервы их драгоценной Ирони, готова была распрямиться в любой момент, инициировав тем самым уже неизбежный эмоциональный взрыв. Пока сознание девушки скрывалось во тьме безразличия, ее ни чем неприкрытое подсознание продолжало работать на износ, накручивая усталость от терзающей тело боли и растрепанные нервы на кулак действительности. Продолжало стягивать все это в тугой клубок, не имея возможности стравить нарастающее давление через отдушину глубоко упрятанных эмоций. Вот только долго подобное продолжаться не могло. В какой-то момент напряженное до немыслимых пределов подсознание сказало «Хватит!», после чего последовал взрыв.

Оставленные нездоровым разумом без дела инстинкты буквально сдернули бессознательное тело с кровати и заставили его действовать. Вскипевшая панической атакой буря из непрерывно мельтешащих образов и мыслей, разрушила даже само понятие о чувстве направления, а сработавший из-за сильной боли инстинкт самосохранения вынудил тело двигаться помимо воли хозяйки. Паника и животный страх за жизнь заставили девушку спасаться от неизвестной опасности.

Сначала она дернулась куда-то вверх, из-за неадекватно большой силы толчка выбивая голеностопный сустав и едва не задевая головой высокий потолок. Упав на кровать, прямо на четвереньках дернулась в сторону, рассаживая плечо о прикроватную тумбочку, а затем, подскочив, прыгнула вперед, налетая всем телом на книжный шкаф. Упав, тут же перекатилась в сторону, с грохотом и звоном роняя на пол стоячий светильник и сразу нырнула под стол. Заметавшись, несколько раз ударилась об стену и ножки, а в конечном итоге забилась в угол и завизжала в последнем усилии загнанного зверя, зовя на помощь хоть кого-нибудь.

Стены в доме были тонкими, поэтому грохот женщины услышали сразу, после чего Руггеда, не раздумывая и не медля, бросилась на второй этаж. С легким запозданием Трилла устремилась следом и вбежав в комнату дочери увидела как бабушка, сноровисто выдернув легкую внучку из под стола, силой вливает той в рот белесую жидкость из схваченной со стола баночки. Ирони билась в руках женщины, царапалась, отплевывалась, но раз через раз все же глотало лекарство.

Когда опомнившаяся Трилла бросилась на помощь, баночка уже опустела и женщинам оставалось лишь удерживать вырывающуюся девчонку. Несколько минут борьбы, во время которой им удается придавить Ирони к полу и вот уже сильное успокоительное наконец-то начинает действовать, ослабляя ее эмоции в купе с беспорядочными конвульсиями конечностей. Еще несколько минут и вот она уже почти не сопротивляется, давая возможность перепуганным женщинам немного расслабиться.