Если бы Инга Васильевна была в городе, а не с мужем в Доминикане, бардак в квартире Данила привел бы её в дикий ужас.

— Привет, Максим! — здоровается она со мной, улыбаясь во весь рот. — Как поживаешь, милый?

— Да все нормуль, Инга Васильевна. Вот, привез нашему больному мандарины и аскорбинку.

— А была бы у него девушка, не менее заботливая, чем ты, Максимка, тебе бы не пришлось подвергать себя опасности! Надень медицинскую маску и держись от моего сына подальше! — смеется она, поправляя огромную красную шляпу на голове.

Мы общаемся по FaceTime; Даня расположился в мягком кресле в самом углу комнаты, чтобы его мама не смогла заметить пустые бутылки изпод воды, разбросанные салфетки, явно с соплями и неубранную постель. Болезнь творит чудеса: мой друг живет в бардаке и не парится, как обычно из-за беспорядка.

— Ага, уж лучше пусть девчонка заразится, чем я, — хмыкаю, взглянув на Даню. Нос у него красный, глаза слезятся, а грязные волосы торчат в разные стороны. Да уж, не помешало бы ему навестить парикмахера. Ну, или голову хотя бы помыть. — Ладно, пойду чай сделаю и бутерброды. Хорошего отдыха.

— Спасибо, милый!

Нахожу на плите прокисший суп с лапшой и выливаю его в унитаз. Пока Данил общается с матерью, я полностью загружаю посудомоечную машину и нагреваю чайник. Чувствую себя долбаной Золушкой.

— И кто бы мог подумать, что у такого страшного чистюли, как ты, будет такой срач дома! — говорю я, когда Даня закрывает крышку ноутбука. — Постель сам меняй и платочки свои сопливые собирай. Не хочу к ним прикасаться.

— Ты пьешь противовирусное?

— Таблетки — зло.

— Макс, я же сказал вам, что именно купить и начать принимать! Почему ты такой осел? Не хватало, чтобы вы с Кириллом слегли, когда работы невпроворот.

— Не так уж её и много.

Засыпаю в чайник заварку и заливаю кипятком. Достаю из пакета шоколадные вафли, колбасу, сыр и хлеб. Пока Даня заправляет постель, делаю бутерброды и ставлю тарелку на стеклянный столик, рассчитанный на двоих.

— И где вы только цепляете эту заразу, — бубню я, разливая чай в кружки. — Лимон есть?

— Ага, в холодильнике, — гундосит Даня, сев на стул. На нем помятая черная футболка и серые спортивные штаны, которым давно пора нырнуть в стиральную машину. — Мама права, тебе надо надеть медицинскую маску.

— И перчатки! Господи боже, куда не глянь — кругом твои сопливые салфетки!

— Я заразил Аврору.

— В твоей квартире три мусорных ведра и я уверен, что ни в одном из них нет этих бумажек, потому что все они… Что? — Я оборачиваюсь. Даня сидит на стуле, подперев рукой подбородок. — Кого ты заразил?

— Аврору.

Поспешно складываю ломтики лимона на блюдце и сажусь перед ним, выпучив глаза.

— Аврору?

— Аврору, — кивает он, задумчиво бросив в свою кружку с чаем один ломтик. — Ей тоже хреново.

— Надо же! Вы снова… Вместе?

— В прошлую субботу она танцевала с каким-то парнем и…

— …И?

— Я не мог больше игнорировать её и наблюдать, как она общается со всеми, кроме меня… Ну и написал ей сообщение.

— А номер откуда знаешь?

— Она сама дала мне его несколько месяцев назад. Предложила встретиться за стенами клуба, посидеть где-нибудь, кофе выпить, как делают нормальные люди, а я отказался.

— Долбаная Настя Ковалева до сих пор тебе аукается, — хмыкаю я.

— Заткнись, — буркает Даня, недовольно взглянув на меня. — Только вот не надо сейчас этих фразочек, типа «я так и думал», «я это знал», «я тебе говорил» и прочее, ладно? Я не боюсь, Макс — я опасаюсь, что могу не понравится ей здесь. Иногда мне кажется, что Аврора видит во мне какогото супермена, а его качествами я не обладаю. Я, как вы постоянно говорите, чертов педант. Ей это вряд ли понравится.

— Кто? — хмыкаю я, скорчив пресную гримасу. — Ты? Педант? Оглянись, друг, ты живешь в таком бардаке, что у Инги Васильевны, дай ей бог здоровья, случился бы инфаркт, увидь она эти…салфетки. В них точно сопли, а не…

— Я переживаю, Макс. Как последний идиот, мучаю себя вопросами, предположениями… «А что, если то», «а что, если это»? Я с этими масками заигрался так, что теперь страшусь с девушкой познакомиться!

— Так и на чем вы остановились?

— Переписываемся и все. Она, кстати, тоже заболела, потому что уже в субботу я почувствовал легкое недомогание, а потом…

— Ладно-ладно, — перебиваю я, не желая больше слушать о соплях, таблетках и вирусе, — ты мне скажи, ты что, влюбился?

Данил проводит рукой по волосам, бросив задумчивый взгляд в окно. Его замешательство вынуждает меня кисло улыбнуться.

— С ума сойти. Люди, сейчас — зима! — ахаю я, разведя руки в стороны. — Весна будет только через три месяца, что за вирус такой ходит вокруг? Кирилл втрескался! Как ребенок, постоянно витает в облаках, аж врезать ему хочется, чтоб очнулся! Мила с этими сопливыми песнями Крида уже задолбала меня, а теперь и ты туда же? Офигеть.

Внезапно, Данил начинает смеяться, да так громко, что закашливается.

— А ты типа не при делах, да, Макс?

— Ты на что намекаешь?

— Тебе бревно твое не мешает моргать? Не закрывает обзор, а?

Я хмыкаю, беру бутерброд и смотрю на ломоть бледно-желтого сыра.

Нет, это повальное заражение розово-сиреневым вирусом меня никоим образом не касается. У меня иммунитет.

— Я в курсе, на что именно ты намекаешь, — отвечаю уверенно с добродушной улыбкой. — Прости, но ты ошибаешься, друг мой.

— Ты так уверен? — уточняет Даня, почесав красный нос.

— Абсолютно.

— Тогда признайся ей, что тебя вовсе не Матвеем зовут, — улыбается он и кусает бутерброд.

— Не подавись.

— Зачем врать то? Разве в этом есть смысл?

— Есть.

— И какой же?

— Даня, ты идиот? Если Каролина поймет, что все мы знаем её, она умрет со стыда! Помнишь игру в «Слабо»? Помнишь, какие задания она выполняла?

— А-а, помню-помню. Как же забудешь эти маленькие, но такие очаровательные холмики, что я держал в своих руках…

Сжимаю челюсти, потому что какого-то черта я совершенно позабыл об этом не слишком приятном моменте. В памяти всегда всплывают только те минуты, когда мы были с ней вдвоем, а не то, как мои друзья прикасались к её телу…

— Как там сейчас говорят? Р — ревность? — улыбается Даня, игнорируя меня взглядом. — Да, Макс, ну и выдержка у тебя. Я бы на твоем месте заехал себе по морде. Мм, а какая мягкая у нее была попка…

— Заткнись, Данил! Чего добиваешься? — Встаю на ноги, бросив в тарелку надкусанный бутерброд. — Давно в нос не получал? Так я тебе это устрою!

— Эй! Вы чего? Что случилось?

Поворачиваю голову в сторону коридора и вижу обалдевшего Кирилла с пакетом в руках. Он смотрит на меня с такой заметной тревогой в глазах, как будто это ему я собрался заехать по морде.

— Что случилось? — повторяет Кирилл, медленно переводя глаза на Данила. — О чем вы говорили?

— У этого придурка крыша поехала, — отвечаю я, глянув на Даню напряженным взглядом. Подхожу к Кириллу, жму ему руку и вылетаю в коридор.

— Макс, что случилось? — тихо спрашивает он, приблизившись ко мне. — Что не поделили?

— Ничего, — хмуро отвечаю я, набрасывая парку. — Созвонимся.

* * *

Каролина забрала Герду с малышкой через неделю. Ей пришлось переехать в другую квартиру, потому что хозяин старой, как того и следовало ожидать, против домашних животных. Бабушка с Милой так их полюбили, что чуть ли не со слезами на глазах махали им на прощание, взяв с Каролины слово привозить четвероногих к ним в гости в любое время дня и ночи. Кстати, бабушке понравился какой-то сыр с плесенью, теперь пытается отыскать его в магазинах, чтобы купить для праздничного стола. Дед подумывает взять из приюта собаку. Мила хочет уговорить Каролину отдать ей щенка, когда тот перейдет на сухой корм. Короче, с появлением этой девушки каждый в доме обзавелся мечтой, которую нужно успеть воплотить до наступления Нового года. И я не исключение.

Моя цель — обрезать всевозможные пути к Каролине. Общаться только по работе и ни за что больше не проявлять эту долбаную инициативу, что до сих пор выходит мне боком. Даня не прав и я докажу это. У меня иммунитет к этой чертовой вирусной инфекции.

26

— Ты простыл? Чихаешь уже пятый раз за последние десять минут.

— Это просто аллергия.

— А, ну да. Ты же у нас не болеешь. — Да, не болею.

— Я так и сказал.

Украдкой поглядываю, как Даня с Максимом сухо переговариваются, склонив головы над каталогами со стеновыми панелями. Кирилл безучастно бродит по магазину. Наверняка, устал слушать их постоянные перепалки. Как будто какую-то игрушку не поделили.

Не знаю, что у них там случилось, но Макс такой хмурый уже очень давно. Его улыбку, что плавила мое сердце, я видела недели три назад, когда он вез меня обратно в город. По правде говоря, я скучаю не только по ней; хочу хотя бы на секундочку поймать его внимательный взгляд, что будоражит сознание, но умом понимаю, что при отсутствии всех этих очаровывающих меня элементов, я быстрее распрощаюсь с бесконечной чередой мыслей об этом человеке. Чем меньше вижу, тем меньше думаю.

— Ребят, вы все? — спрашивает их Кирилл, устало склонив на бок голову. — Сегодня тридцать первое, мне еще за подарками ехать.

— Предусмотрительность не твой конек.

Макс снова чихает.

— У-у, ты что, заболел? — спрашивает его Кирилл и достает сотовый из кармана пуховика. Мелодия звонка уж слишком громкая. — Ага, привет! И тебя с Наступающим, бро!

— Осточертело уже листать эти журналы, — вдруг говорит Макс гнусавым голосом, — выбирай, что хочешь.

— У-у, ты точно заболел, — с насмешкой протягивает Данил, внимательно взглянув на друга. — Хреновый у тебя иммунитет, как оказалось, Матвей.