Как-то раз я спросила у Илоны, почему она так спокойно переживает разрыв с парнем. Её романы никогда не отличались особой продолжительностью, но все же. Мне казалось, что это тоже самое, как если бы внезапно начался конец света. Был с тобой человек — бах! — и нет его уже, потому что он теперь с другой. Так же заботится о ней, любит (наверняка, сильнее), ухаживает (наверняка, изящнее) и все, что он делает только для нее и ради нее. Ты уже никто в его жизни и никогда этим кем-то не будешь. Конец света? Еще какой! Но ведь навряд ли кому-то из них будет лучше, если оба продолжат жить в серых стенах недосказанности, вранья и глупого опасения обидеть друг друга даже самой пустяковой правдой. Особенно, когда один из кожи вон лезет, чтобы угодить (как Миша), а другой лишь тихонько фыркает, глядя на эти старания (как я). После разговора с Мишей в его чудесном кафе, я вернулась домой, прогулялась с Гердой во дворе, прокручивая в голове наш разговор, а когда зашла на порог квартиры, разрыдалась так сильно, словно меня сотни пчел покусали. Я не знаю, почему плакала, но длилось это так долго, что к ночи у меня неимоверно сильно распухли глаза. Я не плакала, когда он ушел. По-моему, я даже выдохнула от облегчения. В тот же вечер отправилась в клуб и поцеловалась с парнем, которого увидела впервые в жизни! Зазналась или завертелась настолько, что даже не удосужилась как следует распрощаться с такими долгими отношениями. Не напивалась. Не плакала. Не сожалела. Не представляла, что со мной будет, когда у Миши кто-то появится… А в тот вечер я все это пережила одним махом. Как будто лежала себе под теплым солнышком, потягивала арбузный фреш и тут вдруг НА ТЕБЕ пятнадцать ведер снега на голову. Выпила бутылку вина, с трудом откупорила вторую. Пила из горлышка, как алкашка или просто девчонка, которая вспоминала последние пять лет своей жизни. Смеялась сама себе и горько рыдала. Эмоциональная боль длится всего двенадцать минут, остальное лишь самовнушение.

Рада ли я за Мишу? — Очень. Надеюсь, теперь у него все будет хорошо.

* * *

Только вчера говорила девчонкам в офисе, что это мой первый проект, в котором нет ни сучка ни задоринки, а сегодня уже такая подстава.

— Это что, «космический» глянец? — спрашиваю я, расставив руки в боки. — По-моему, это просто черное полотно. Везите обратно, это совершенно не то, что мы заказывали.

Два молодых парня, что приехали из фирмы по установке натяжных потолков, молча, но с заметным раздражением разворачиваются на пятках и скрываются из виду. Звоню Арине, с который мы частенько работаем, и сообщаю чумовую новость: полотно в мужской туалет не того оттенка, что мы заказывали.

— Как?! Погоди… Разве не «Космос»? Точно?

— «Черная дыра». И под лампой ничего не меняется. Просто черный глянец.

Черт возьми, оказывается в номере полотна ошибка! Всего лишь одна цифра испоганила мой ровный путь к первому «все было чики-пуки» проекту.

— Извини, Каролина, это моя вина. Я ведь оформляла заказ… Пять дней терпит?

— Ничего страшно, Арина, всякое бывает. Терпит, только, пожалуйста, на сей раз без косяков, окей?

— Да, да! Конечно! Созвонимся!

Со вздохом заканчиваю разговор и сую сотовый в задний карман джинсов.

— Привет. — Оборачиваюсь на голос Максима. Он подходит ко мне и склоняет на бок голову. — Почему так тяжело вздыхаешь?

— Привет. — Киваю в сторону туалетов и говорю: — Полотно не того цвета. Допустили ошибку при оформлении заказа, поэтому придется ждать еще пять дней.

— Мм. Ну и ладно, всякое бывает.

— Да уж. — Провожу рукой по волосам и поднимаю на него глаза: — А ты чего приехал сюда в пятницу вечером?

— Проезжал мимо, увидел твою машину и завернул, — улыбается Макс, стрельнув в меня игривым взглядом.

— Все нормально? — хмыкаю я, сложив руки на груди. — Ты какой-то…странный.

— Мне нужна твоя помощь. Я тут занимался кое-каким нехорошим делом…

— Уже интересно.

Макс подходит ко мне, с хитрой улыбкой глядит на меня и кладет одну руку мне на плечо:

— Я кое-что услышал. Мила договорилась сегодня встретиться с кемто на «прежнем месте» в лесной роще.

— О, боже! Ты подслушивал.

— Нет, я услышал.

— Нет, ты подслушал. Это же… А-а, как ты мог?

— Я не специально, — улыбается он, убрав руку с моего плеча. — Так вышло. И думаю, это знак. Мне пора выяснить, кто этот недоделанный кавалер.

— А от меня тебе чего надо?

— Ты моя подстраховка.

Часто моргаю:

— Что?

— На тот случай, если я не смогу совладать с эмоциями и кинусь на несчастного мальчишку в узких джинсиках и модных кроссовочках, — издевательским тоном объясняет Макс. — Я уверен, эта её «любовь» живет где-то по соседству, ведь иначе пришлось бы заказывать такси, чтобы добраться до города, а дед, наверняка, услышала бы работу двигателя за воротами, ведь он почти каждый вечер ковыряется со своей машиной в гараже.

— Матерь божья, как все серьезно! — деланно ужасаюсь я. — Ты что, собираешься побить мальчика? И почему он обязательно должен быть в узких джинсиках и модных кроссовочках?

— Потому что большинство ровесников Милы так одеваются сейчас. И еще эти жуткие торчащие челки в лаке для волос! Мерзость.

— И ты способен врезать такому модному парнишке? — усмехаюсь я, заставив Макса засмеяться. — Да ты просто монстр!

— Каролина, я серьезно. Мне просто нужно знать, кто он, как выглядит и как рядом с ним ведет себя Мила. Мы с ней только-только заключили перемирие и я не хотел бы все испортить из-за своего дурного характера. Пожалуйста.

— Мм… Ладно, — неуверенно соглашаюсь я. — Во сколько встречаемся?

— Сейчас!

— Что? То есть?

— Едем сейчас и сидим в засаде. Свою машину оставляй здесь, потом подкину тебя сюда. Давай, собирайся!

Отлично. Я вновь (не по своей воле!) влезаю в сложные отношения брата и сестры, где первый и не подозревает, что его близкий друг — тот самый парнишка в узких джинсиках и модных кроссовочках …

* * *

Я могла бы позвонить Миле и сообщить о ребяческой слежке брата, но не хочу стать причиной возможного скандала. Кажется, Максим действительно не хочет вновь разрушить их хрупкие отношения, а мой звонок может не на шутку разозлить Милу. Короче, будь что будет.

Кстати, а что будет, когда он увидит Кирилла? Своего друга, что встречается с его родной младшей сестрой?

— Слушай, — начинаю я как бы невзначай, — а что, если этот паренек будет старше Милы лет так на…семь-восемь?

Господи боже, зачем я это спросила?! Макс поворачивает ко мне голову, и на его посуровевшем лице играют желваки.

— Да я просто предположила, — натягиваю улыбку до ушей, а сама чувствую, как огонь безнадежности разливается по лицу. — Просто так спросила!

— Мила не какая-нибудь…девка, что бросается на взрослых мужиков. Ты поняла, о чем я.

— Почему сразу «бросается»? Может, они любят друг друга. По-настоящему.

— Каролина, взрослым мужикам от молоденьких девочек нужно только одно.

— Ты это по себе судишь?

Макс снова смотрит на меня и сдержанно вздыхает. Он останавливает машину в тени высокого кедра; повсюду сосны и сугробы снега. Впереди площадка с лавочками, детскими качелями и небольшой мигающей ёлкой.

— Это парк «Лесная роща». Днем здесь бабули и дедули гуляют.

— А по ночам молоденькие девочки встречаются со взрослыми дядьками!

— Не думал, что ты такая ехидная!

— Прости, — смеюсь я, — просто, когда ты злишься…

— Что?

— Вроде бы и страшно и забавно одновременно.

— Ясно.

Макс вздыхает и смотрит на часы. Есть в его серьезности и такой суровой сосредоточенности что-то сексуальное…

— Бабушка с дедом поднимаются в спальню в девять, как раз к началу выпуска новостей. Больше они не спускаются, значит Мила должна появиться здесь минут через двадцать. Поэтому, — вдруг восклицает он и поворачивается ко мне, — можем поболтать немного!

Макс пристально глядит на меня, точно видит насквозь. На его губах появляется слабая тень хитрой улыбки, и я невольно складываю руки на груди, точно собираюсь обороняться.

— О чем?

— О тебе.

Нервно хмыкаю.

— А чего обо мне говорить? — Прочищаю горло. — Зачем?

— Ты интересная девушка, Каролина, — отвечает Макс бархатным голосом. У меня мурашки с завидной для поездов скоростью пробежали по рукам! — Очень интересная. Я бы даже сказал совершенно непредсказуемая.

— Вау.

— Вот скажи, ты когда-нибудь делала что-то необычное? Например, живешь себе тихо мирно, а потом ОП и вперед во все тяжкие!

Задумываюсь. Ну, по крайней мере, делаю вид, потому что реально подумать нет сил и возможности, ведь ореховые глаза по-прежнему с подозрительным интересом оглядывают меня. Значит вот как… Привез меня в безлюдный парк под предлогом слежки за сестрой, в который я по тупости своей поверила, и теперь решил поговорить? Обо мне? Что-то здесь не так. Мое предчувствие орет всевозможными сигналами, только вот я не до конца понимаю, в чем подвох этой странной встречи.

— Во все тяжкие? — уточняю я, хмыкнув. — Нет. Я серьезная, ответственная и в меру застенчивая.

— Застенчивая? Мм, интересно.

— В чем дело?

Макс улыбается:

— Ни в чем. Хочу узнать тебя получше.

— Для чего? По-моему, ты и так достаточно осведомлен о моей жизни.

— О некоторых аспектах твоей жизни, — уточняет он, подняв указательный палец, — но это сущая мелочь по сравнению с тем, что таится в твоих игривых и сверкающих глазах.

Почему он так внимательно смотрит на меня? Почему я в ступоре пялюсь на его губы, медленно расползающиеся в хитрой улыбке, а в голове творится какой-то кавардак? Мне нравится то, что я вижу, это по-своему завораживающе и несколько интимно, но в то же время, я не могу спокойно дышать, потому что полумрак в машине путает здравые мысли с какимито сладострастными. Что я почувствую, если его рука коснется моей? Задохнусь ли я от горящего наваждения, ощущая на груди его влажные поцелуи?