– Безответственная! – выпаливает она, бросив на меня глубоко отчаявшийся взгляд. Как будто я швырнула в огонь драгоценный дневник с историей моей жизни, что она так старательно писала для меня. – Что же ты творишь?

– Возможно, то, чего хочу сама. Впервые, – уточняю я, глядя ей прямо в глаза. – Я не люблю Мишу, мама.

– Пять лет отношений и ты вдруг решила, что не любишь его? Мужчину, с которым спала? Который поддерживал тебя и сопли подтирал? – разоряется она. – Как можно не любить человека, который пылинки с тебя сдувает? Каролина, я прошу тебя, как мать – верни его. Одумайся, пока не поздно. Таких, как он, не найти, ты ведь это понимаешь?

Мама все говорит и говорит, точно громкая игрушка на батарейках, а мне нестерпимо хочется убраться из родительского дома и просто посидеть в тишине. Нервно поглядываю на часы – половина пятого вечера. Меньше чем через час я встречусь с Илоной, что целую неделю не находила свободного времени даже для телефонного разговора. То у нее работа, то собрания…

– А как же свадьба? Дети? – продолжает мама свой истеричный монолог. – Какое будущее тебя ждет без Миши?! Еще эта твоя работа! Ты постоянно в ней!

– Да, действительно, мама, – отвечаю я резко, поднявшись с места. – На нем ведь свет клином сошелся, верно? Неужели ты не слышишь меня? Я его не люблю! И понятия не имею, когда вдруг это случилось, может на прошлой неделе, а может и год назад, но одно знаю точно – я ни за что не буду с кем-то, вопреки своей воле! А теперь извини, у меня важная встреча через несколько минут.

Быстрым шагом направляюсь в прихожую. Небрежно сую ноги в ботильоны, хватаю свое пальто, поспешно набрасываю и, не завязав широкий пояс, распахиваю входную дверь.

– Я сегодня же сообщу обо всем папе! – кричит мне вдогонку мама.

– Не утруждайся, я сама это сделаю.

– Если до девяти вечера ты так и не соизволишь сделать первый шаг, я все ему расскажу! Бессовестная девчонка!

Глубокая обида, что с самого начала этого бессмысленного разговора притаилась в душе, наконец, показала себя. Я останавливаюсь. Обернувшись, вижу маму, запускающую в меня огненные стрелы, что обжигают кожу. Бывает смотрю передачи про людей, что рассказывают всей стране о своих непростых отношениях с родственниками, усложнившиеся по причине дележки наследства. Как тринадцатилетние девочки рожают детей от взрослых мужиков; средь бела дня избивают человека только за то, что он неправильно припарковал свой автомобиль, а алкоголички из какой-нибудь деревеньки на глазах у всей страны пытаются поделить самого завидного жениха с опухшим от водки лицом и подбитым глазом… И я все время ловлю себя на мысли, а если бы моя жизнь стала предметом внимания тех умников, что сидят в студии и громко спорят между собой, какую именно проблему пришлось бы вынести на всеобщее обсуждение? И тогда я успокаиваю себя: никакую. У меня хорошая и спокойная жизнь. В ней нет места всему тому бреду, что творится в чужих семьях. Они вообще кажутся нереальными. Но теперь, глядя как мама одним только взглядом дает понять, что ненавидит меня, как густой дым ненависти коварно выползает из её ушей, образуя над головой грозовое облако, только лишь потому, что я не собираюсь связывать себя с человеком, которого не люблю – теперь-то я точно знаю, что именно обсудила бы та студия и вся страна.

«Знаете, с самого её рождения я что-то чувствовала, но никак не могла объяснить. Я помню себя в её годы, помню свои увлечения, интересы, а она совершенно другая».

«То есть вы предполагаете, что Каролина – не ваша дочь?»

– Пока, мама, – тихо говорю я, а потом быстро запрыгиваю в машину, боясь, услышать от нее что-то такое, от чего весь мой мир перевернется с ног на голову.

* * *

К моему удивлению Илона уже ждет меня за круглым столиком уютной кофейни, что расположилась у самой набережной. Обычно у нас все наоборот. Небрежно целую её в щеку и поспешно стягиваю пальто. Вешаю его на замысловатую вешалку у окна и плюхаюсь в низкое кресло.

Я чрезвычайно напряжена. После разговора с мамой – а ведь я заведомо знала, что он из себя будет представлять, – во мне вспыхнула такая злость и обида, что чудом посчастливилось не въехать пару раз в одну и ту же машину перед собой по дороге сюда. Я все накручивала себя, представляла, что бы она сказала мне, останься я дома еще на несколько минут. Может дело дошло бы до самых страшных высказываний, типа, ты мне больше не дочь и я видеть больше не желаю твою физиономию!

– Капуччино и Латте для моей подруги, спасибо, – не глядя на официанта, говорит Илона. Когда парень уходит, она неторопливо кладет руки на стол и оглядывает меня пристальным взглядом. На ней белая почти прозрачная блузка с треугольным декольте, а на шее тонкая серебристая цепочка с маленьким сверкающим камнем. – Кажется, у кого-то нервишки шалят?

– И как это ты догадалась! – восклицаю я, стараясь накрепко запереть дверцу с неприятными мыслями. Сейчас мне нужно выяснить, что произошло в прошлую субботу, куда делась Илона и кто такой этот Макс. Хотя, последнее, пожалуй, не так важно. Некоторое время сижу молча, ожидая объяснений, но Илона, по-видимому, даже и не собирается поведать мне о таинственной причине своего внезапного исчезновения. – Какого черта ты пропала тогда? – не выдерживаю я. – И почему соизволила встретиться со мной только сейчас? Извини, но я ни за что не поверю, что ты всю неделю и днем и ночью занята была.

– Это действительно так, – без тени лукавства отвечает она. – Мне очень жаль, что не смогла увидеться с тобой раньше.

– Ладно, проехали. А что же тогда случилось в субботу? Я названивала тебе, писала, но ты как будто с лица земли исчезла. Куда ты вообще запропастилась? Я же чуть не умерла от страха!

На пухлых губах появляется хитрая улыбка, приводящая меня в еще большее недоумение.

– Я что-то смешное говорю?

– Впервые слышу от тебя так много вопросов, – пожимает она плечами, – один за другим, один за другим. Глазки-то горят.

– Огнем, уж поверь мне, – шепотом говорю я, стараясь пропитать каждое слово колючей злостью. Ну, может и не злостью, а хотя бы глубоким недовольством. – Ну и?

– Как провела время тогда? – Да она что, издевается?! – Что тебе запомнилось, что понравилось?

В мыслях тут же проносится воспоминание о Максе; парне, что так страстно целовал меня в беспросветной комнате. Меня до сих пор не покидает мысль, что это был лишь сон. Самый горячий сон в моей жизни.

– Мне хорошо запомнился тот момент, когда моя подруга без объяснений смылась куда-то. Я вышла в коридор, хотела уйти, но тут снова выключился свет и какие-то девки орали, как истерички. Я чуть не умерла от страха.

– Повторяешься.

– Да, черт возьми! Я чуть не умерла от страха! – повторяю в третий раз, чтобы до этой самоуверенной девицы, наконец, дошел смысл моих слов. – Зачем ты сделала это? Куда испарилась?

– Игры начались, нужно было либо прятаться, либо искать того, кто тебе нужен.

– И что выбрала ты?

– Сделала вид, что прячусь, притворившись невинной овечкой. А на самом деле, просто позволила конкретному человеку загнать себя в ловушку.

Делов то!

Нам приносят заказ. Смешав трубочкой слои кофе, сливок и пены, решаю задать вопрос, который интересует меня больше всего:

– И что же ты делала в этой ловушке?

Илона долго смотрит на меня, словно пытается прочесть мои мысли, или увидеть воспоминания, что скопом пролетают в голове: черная маска, красивые мужские губы, горьковатый запах, шоколад… Ерзаю в кресле и увожу взгляд, нехотя приняв поражение.

– Меня нашел не тот человек, который должен был, – задумчиво отвечает она, помешивая маленькой ложкой сахар в кружке. – Все три часа, что я провела в клубе, тот, кого я так ждала, даже не подошел ко мне. – Илона замолкает, на несколько секунд уходит в себя, а потом резко выпрямляется и с улыбкой добавляет: – Я видела, как ты уходила. И еще видела, как один парень наблюдал за тобой. Высокий, в черном костюме. Я не знакома с ним, хотя пару раз мы играли большой компанией в «Правда или действие». Весело было, – добавляет она с заметной хитринкой в голосе. – Так, он нашел тебя? Чуть позже я видела его у бара, но тебя с ним не было.

– Я вообще не понимаю, о ком речь. – Надеюсь мой резкий ответ прозвучал не слишком грубо.

– Ну, ладно, – пожимает плечами Илона. – Извини, что оставила тебя. Я лишь хотела, чтобы ты позабыла о своих проблемах, хотя бы на несколько минут, и просто расслабилась. Темнота, игры, новые знакомые… Почему-то я думала, что тебе понравится.

Вообще-то, я действительно позабыла о Мише и его тайных беседах с моей мамой, что привели меня не только в бешенство, но и заставили почувствовать себя никчемным созданием. Я позабыла о том, что за несколько часов до знакомства с Максом (с его головокружительными поцелуями!), мы с Мишей расстались. В какой-то момент я вообще позабыла о своей реальной жизни, что коварно потирая руки, поджидала меня на выходе из этого таинственного места, готовя бросить очередной мешок с неприятностями мне на голову. И отчего-то только сейчас я вдруг осознала, что та черная маска действительно скрывала мою настоящую жизнь. Она прятала за собой ту терпеливую Каролину, которая на самом деле отчаянно хотела совершить какое-нибудь безумство: прыгнуть с парашютом, сделать татуировку, напиться с подружкой и танцевать так долго, пока не устанут ноги. Такие простые и одновременно фантастические вещи, что способны изменить жизнь. Пока мое лицо спрятано под маской, я могу не думать о серости и однотипности своих будней, где мама шушукается с Мишей и как бы в шутку говорит ему, что, наверное, меня спутали с кем-то в роддоме (ха-ха-ха, как смешно!), где радость мне приносит уже сама мысль о том, что я имею возможность работать, что это совершенно не нравится моей маме и она готова при любом удобном случае упрекнуть меня в этом. Если можно от всего этого сбежать, так почему же я так противлюсь?