Катрин Корр - Безумные

– Ну, тогда все норм, да? – спрашивает она, наконец, выпрямившись.

– Угу, – бурчу я, поднявшись на ноги. – Делай то, что посчитаешь нужным. Ты здесь с самого утра?

– Приехала час назад. Ту кривую стену уже снесли, если хочешь, сходи посмотри, как в зале свободно дышать стало, – усмехается она. – Через двадцать минут должен подъехать мусоровоз, чтобы забрать все отходы. Так что так.

– Здорово, – киваю я, взглянув на нее. Белый идет ей так же, как и черный. – Данил передал тебе ключи?

Она весело улыбается:

– Да-а-а. Мы с бригадой ведь как-то попали сюда еще вчера.

Идиот.

– Точно.

– Я сегодня-завтра подведу итоги по материалам, которые закупила в магазинах. Отправлю вам счета на электронную почту, их нужно будет оплатить.

– Кирилл займется этим.

– Хорошо. Что касается электрики, то магазины отдают заказ только после оплаты. Поэтому я так же составлю список того, что нам понадобится, и тебе придется ехать самому все закупать.

– Без проблем.

Работает перфоратор. Каролина хмурится, сворачивает листы в трубочку, а я совершенно не знаю, куда себя деть. Следовало бы попрощаться с ней и валить отсюда со всех ног, но я не могу оторвать глаз от блестящих длинных волос. Не могу перестать представлять, как они касаются моего лица, как её губы касаются моих, как она обнимает меня и все это – без маски.

Без маски.

По-настоящему.

На улице.

В машине.

Здесь, в пыльной кладовке.

Без маски.

– Чокнулся.

– А? Что? – кричит она мне, жмурясь от жуткого грохота. – Выйдем на улицу?

Я чокнулся.

Я чокнулся.

Я определенно не в себе.

В театре, ага, как же. Может в тот день, когда впервые приехала на объект, я и не обратила внимания на некоторые детали мужской внешности по причине болезненного состояния, но теперь…

Высокий, привлекательный, крепкий. Приятная улыбка, красивые губы, короткострижженные виски, плавно переходящие в темную щетину, яркие угольные глаза – такого парня я бы в жизни не забыла! Особенно, если бы он сидел рядом со мной в кино или театре!

– Кстати, тебе понравилась тот спектакль, на котором мы сидели рядом? – как бы невзначай спрашиваю я, заворачивая на шее вязаный темной-синий шарф. На улице холодно, срывается снег, но уж лучше здесь поговорить, чем слушать рев перфоратора.

Матвей спускается на пару ступенек и застегивает парку на молнию.

– Угу, ничего так. Сегодня снегопад обещают.

– Ирма Васина была хороша, правда? – улыбаюсь я, непринужденно взглянув на свои часы. – Хорошая актриса.

– Полностью с тобой согласен. Ты ждешь мусоровоз?

Да простит меня моя первая учительница Ирма Васильевна Васина, имя которой я только что упомянула. Черт возьми, этот парень врет, как дышит, но зачем? Ничего не понимаю, он так правдоподобно говорил тогда, что совершенно незнаком с Мишей. Я поначалу поверила в историю о театре, но потом, взглянув на него повнимательнее (красавец еще тот!), меня настигло сомнение. Я бы не забыла такой взгляд. Да, на тот момент у меня был Миша, но это не значит, что моя память не взяла бы на заметку этого привлекательного и такого лживого парня. Который (якобы!) сидел рядом со мной. Что за чушь?!

– Да, мне нужно забрать бумаги и увезти их в офис. Рабочие, как обычно, забросят их куда-нибудь и потом не найдешь. – Украдкой гляжу на него. – Собираешься со мной ждать?

– Почему бы и нет? – смотрит на меня. Уголки рта коварно ползут наверх, и мой мозг запускает механизм «Я-уже-где-то-видела-это». – Или ты против?

– Нисколько! – увожу взгляд. Чем дольше я буду находиться с ним, тем больше вероятности, что я, наконец, вспомню, где же видела его. Чувствую, как ролики в голове шевелятся. – Не хочешь пообедать? Где-нибудь поблизости?

Матвей распахивает глаза, как будто очень удивлен. Несколько секунд кривит губы в слабой улыбке и смотрит себе под ноги. Я доберусь до собственных чертогов разума. Доберусь.

– Приставать не будешь? – спрашивает он, с улыбкой взглянув на меня.

– Не было в планах. А ты?

– Я же не клеюсь к тебе, забыла? – усмехается он. – Гляди, а вот и твой мусоровоз!

* * *

В небольшой пекарне все сидячие места заняты. Мы занимаем высокий круглый столик у окна и стоя поедаем ароматную выпечку. Кофе, что я выбрала, жутко крепкий, даже несмотря на сливки. Вообще, в горло ничего не лезет, потому что все стремительнее мое беспокойство поедает меня изнутри. Мы с Матвеем долго молчим, хотя наши глаза все чаще и чаще врезаются друг в друга, точно автомобили на трассе. Ненавижу собственную память. Я ведь точно знаю, что уже встречалась когда-то с Матвеем, но почему-то чрезвычайно сложно отыскать этот момент в собственном прошлом.

– Значит, ты вспомнила меня, да? – вдруг спрашивает он, подняв на меня черные сверкающие глаза. Его губы в ухмылке; мои глаза круглые от удивления. – Ну, ты просто спросила про спектакль, понравился он мне или нет, – уточняет он, запивая свою сахарную булку горячим чаем.

Натягиваю самую невинную улыбочку и непринужденно отвечаю:

– Ну, не то чтобы прям вспомнила, просто припоминаю, кажется. Постановка «Гениальный лжец». К тому же, последний раз я в театре была как раз месяца четыре назад, а до этого года два там не появлялась. Следовательно, мы могли с тобой встретиться только на этом спектакле.

Снова знакомая ухмылочка. Честное слово, у меня сейчас мозг вскипит, придется скорую вызывать!

– Кажется, ты не в восторге от кофе, – замечает Матвей.

– Слишком крепкий для меня, – кривлюсь я. – Если выпью весь стакан, потом руки будут дрожать.

– Давай я что-нибудь другое возьму тебе? Думай быстрее, иначе очередь увеличится за счет этих ребят, – улыбается он, кивнув на кучку студентов, что заходят в пекарню. – Все, я пошел! Возьму газированную воду, – подмигивает мне Матвей и в два больших шага оказывается у кассы.

У него что, нет девушки, раз он тут со мной булки ест? Нет, нет, нет, у такого парня не может не быть девушки, нет. Вот такие, значит, главные герои у авторов любовных романов? Маркус являл собой непоколебимую уверенность, силу и одурманивающую женский разум мужественность. Его проникновенный взгляд мог растопить ледяные айсберги в Атлантическом океане и спалить дотла целый остров… Что-то типа того. Иной раз читаешь и недоумеваешь, да где же они таких красавцев находят? Все как на подбор: высокие, привлекательные, мужественные. И зубы у них белоснежные, и губы у них красивые, и щетина сексуальная есть… Черт возьми, Матвей, ты ведь идеальный герой для любовного романа.

Опускаю взгляд, когда он возвращается к столику и ставит передо мной стеклянную бутылку с газированной водой.

– Спасибо, – благодарю я, подняв уже откупоренную крышку. – У тебя есть девушка?

Матвей хитро улыбается, сощурив глаза:

– Тебе правда интересно?

– Хочу понять, почему ты ешь со мной эти булки, бежишь покупать мне воду и провожал меня до машины на прошлой неделе, – пожимаю я плечами.

– У меня никого нет, но это не значит, что я все же собираюсь к тебе клеиться, как ты, вероятнее всего, подумала сейчас.

Я и правда так думаю.

– Как же так? – деланно удивляюсь я.

– Ну, я сразу тебя предупредил, чтобы ты ничего там себе не надумывала, – улыбается он не сводя с меня глаз. Они сверкают такой явной хитринкой, что у меня учащается пульс. – Не хочу, чтобы ложась спать, ты представляла нашу свадьбу.

А ему бы подошла бабочка и черный костюм. Вообще, ему очень идет черный… Бросаю небрежный взгляд на его парку и водолазку с высоким воротником.

– Еще чего! Я вообще-то удивлена тому, что у тебя нет девушки. Это имела в виду.

– А-а. Значит скотч, порой, нужен не только тебе. – Матвей опускает голову, заглядывает в свой полупустой стаканчик с чаем и вертит его в руках. – Почему у тебя никого нет?

– С чего вдруг такая уверенность?

– А это не ты ли рассталась с парнем? – уточняет он, подняв темную бровь. – Как там его зовут…

– Да, рассталась, но это не значит, что у меня никого нет.

Зачем я это говорю? Скотч в студию, пожалуйста!

– Уже есть кто-то на примете? – с нескрываемым интересом в глазах спрашивает Матвей. – Или ты решила пуститься во все тяжкие?

– А почему тебя это интересует?

Он улыбается, опускает глаза и пожимает плечами. Так делают только те, у кого есть что-то сомнительное на уме…

– Просто интересно, вот и все, – отвечает он и допивает свой чай. – Почему-то мне кажется, что ты выбрала второй вариант. Скажи, что я не прав.

– Ты не прав.

– Серьезно?

Коварная улыбка. Красивые губы и коварная улыбка.

– Более чем. И на примете никого нет. Я решила отдохнуть от отношений.

– И пуститься во все тяжкие.

Упрямо гляжу на него:

– Нет.

– Врешь.

– Я говорю только правду. И вообще не понимаю, почему должна тебе что-то доказывать! – хватаю бутылку с водой и, наконец, делаю несколько глотков.

– Ты мне ничего не должна, – с улыбкой говорит Матвей, облокотившись на столик, – мы просто общаемся.

А по-моему, происходит что-то очень странное. Он как будто развлекается. Как будто знает обо мне что-то такое, за что мне будет очень стыдно. Прям как в детстве, когда я две недели прогуливала платные занятия «Простая кулинария для самых маленьких», куда меня записала мама. Узнав о прогулах, мама устроила подозрительную беседу, типа: ты, доченька, наверное, уже готовишь лучше своей мамы, да? Ничего не хочешь мне сказать? Не хочешь продемонстрировать свои навыки? Так и сейчас, Матвей что-то знает, а я понятия не имею что именно.

Начинаю перебирать в голове всевозможные варианты своих косяков за последние несколько месяцев – ничего. Кроме расставания с Мишей; о всех подробностях знает только Илона и больше никто… Не станет же она рассказывать кому-то, как её близкая подруга не решалась поставить точку в сухих, как ветки, отношениях, потому что просто-напросто боялась это делать? И особенно, она не могла поведать об этом мужчине… МУЖЧИНЕ! О страшной пижаме… Нет, нет, нет. Здесь что-то другое. Гляжу, как Матвей достает из кармана парки свой сотовый, что издает всеми известную мелодию, и с трудом улыбаюсь ему в ответ.