Она натянула одежду и осторожно спустилась по лестнице. Свет был включён, из стереосистемы тихо играла музыка. Клео прошла через кухню в гостиную и обнаружила Данте, растянувшегося на неудобном диване. На нём были потёртые джинсы и серая футболка; кроссовки сброшены на пол. Она видела Данте Дамасо только в костюме-тройке или голым, но ни разу таким... домашним. Одна нога его лежала на диване, а другая опиралась на мраморный пол. Его голова покоилась на маленьком жёстком подлокотнике, жутко неудобным для сна. Он, вероятно, читал, когда его сморил сон — на груди лежала стопка бумаг, которую он надёжно прижимал рукой, а очки на носу опасно накренились набок. Его рот был слегка приоткрыт, и он тихо похрапывал.



Данте Дамасо был красавцем, выдающимся образцом мужественности, которому завидовали многие мужчины и которого желало ещё больше женщин, однако Клео никогда не считала его более неотразимым, чем в этот момент. Он выглядел молодым, ранимым и растрёпанным, и Клео показалось, словно она увидела его впервые.



Она смутилась. Ей отчаянно захотелось уйти, прежде чем Данте ее заметит. Но она не прошла и половины пути до двери, как услышала вздох и шуршание бумаг на его груди.



— Куда ты собралась? — спросил он хриплым ото сна голосом.



Клео выпрямилась и бросила виноватый взгляд через плечо.



— Домой. Не думала, что буду спать так долго.



Данте сел и потянулся, его футболка натянулась на груди и животе.



Клео невольно сглотнула.



На его подбородке была щетина, и он быстро провёл по ней, словно его это беспокоило.



— Останься, — пригласил он. — Поужинай. Я приготовил пасту. Оставил для тебя в микроволновке.



Против воли очарованная тем, что он взял на себя труд приготовить для неё еду, она заколебалась, а он сонно улыбнулся.



— Я бы хотел, чтобы ты осталась на ночь, — сказал он. — Это безопаснее, чем ехать куда-то ночью.



— Сейчас восемь тридцать, — заметила она. — Едва ли полночь. Уверена, что смогу добраться до дома без особых проблем.



— Останься. — Он встал, подошёл к ней, и даже в носках возвышался над ней. — Пожалуйста.



Это «пожалуйста» что-то сделало с ней. Она кивнула, бросила сумку на пол и пошла на кухню.



Конечно же, в микроволновке стояла тарелка, накрытая фольгой. Клео сняла фольгу и установила таймер на полторы минуты.



— Хлеб в жестяной коробке, салат в холодильнике, — сообщил Данте, усаживаясь за островок и наблюдая, как она порхает по кухне.



Казалось, он был доволен, просто наблюдая за ней, и он не хотел ничего говорить.



Клео поставила тарелку, взяла салат и хлеб, и села рядом с ним. Она с жадностью напала на еду. Как обычно бывало в такие дни, как только тошнота исчезала, она могла, есть как лошадь, и Данте зачарованно смотрел, как она всё сметает.



— Чертовски много еды для такой мелкой, как ты, — заметил он после долгого молчания, и Клео посмотрела на него, пожав плечами.



— Ем за двоих, — напомнила она, откусив хлеб.



Данте усмехнулся.



Она не могла привыкнуть к тому, что он всё время улыбается.



— Так ты была профессиональной танцовщицей?



Клео вздохнула.



«Светская беседа. Как… неизбежно».



— Да. — Она вытерла остатки томатного соуса с тарелки куском хлеба и запихнула его в рот. — Вкусно.



— Спасибо.



— Ты и хлеб испёк сам? — Ей было всё равно, что она, словно какой-то дикарь, разговаривает с набитым ртом. Это была божественная еда.



— Да. Что случилось, когда Кэл уронил тебя? — спросил Данте.



Клео уставилась на него, желая, чтобы он не задавал этот вопрос. Хорошо, что она закончила есть, потому что у неё пропал аппетит.



— Нам не нужно знакомиться ближе, Данте, — холодно ответила она. — Не волнуйся, я не стану думать о тебе хуже, потому что ты ничего не знаешь обо мне. Я здесь не для этого.



— Хорошо, — сказал он, собрал тарелки и отнёс их в раковину.



Она смотрела, как он убирает за ней, и покачала головой, удивляясь тому, насколько они разные.



— Итак, я единственный ребёнок в семье.



— Что?



«Почему он посчитал нужным сказать об этом?»



— Я единственный ребёнок, — терпеливо повторил он. — Моя мать умерла от лейкемии, когда мне было пять с половиной. Вскоре отец снова женился. Потом развёлся и опять женился. И так далее. Я потерял счёт, сколько их было. Через пару недель он снова женится, на молодой женщине, которая моложе меня лет на десять. Он всегда влюбляется по уши, женится, не защищая себя и своё имущество, а потом удивляется, когда через год или два его обирают до нитки.



— Зачем ты мне это говоришь? — спросила Клео, испуганная и очарованная историей, которую он ей рассказал. Однако она была не уверена, почему он решил поделиться этим с ней.



— Возможно, ты и не хочешь ничего рассказывать о себе, но я думаю, тебе пора узнать кое-то обо мне.



— Почему? Это не имеет смысла, — сказала она.



— Пока нет, — загадочно ответил он. — В любом случае, мой отец — идиот, когда речь заходит о сердечных делах, и я решил, что никогда не стану таким, как он.



«Он предупреждает меня? Пытается сказать, что всегда будет защищать себя и свои активы? Но я и так это знаю. Мог бы и не предупреждать».



— Хорошо, — кивнула она. — Ну, ты можешь утешиться тем, что ты не похож на него. У тебя есть соглашения о неразглашении и бесчувственные короткие отношения, или как ты это называешь.



— Хм. — Это был его единственный ответ. — Ты, наверное, совсем не хочешь спать. Хочешь посмотреть фильм или заняться чем-то другим?



Стараясь изо всех сил не думать о том, что «что-то другое» может повлечь за собой, Клео выбрала фильм.



— У меня большой выбор, — проинформировал Данте, следуя за ней в гостиную. Он взял со стола планшет и показал, как работает система. — Все фильмы в цифровых копиях, если ты хочешь посмотреть то, чего у меня нет, можно просто купить.



Убедившись, что Клео разобралась, как работает система, он оставил её выбирать, а сам вернулся к работе. Клео свернулась калачиком в жёстком и ужасно неудобном кресле и откинулась назад, чтобы посмотреть фильм.



Спустя пару леденящих душу криков, Данте поднял голову. Его лицо было бледным, когда он сосредоточился на гигантском экране.



— Что за фигню ты смотришь? — хрипло спросил он.



— Один из последних фильмов ужасов, — ответила Клео и назвала фильм, который стал неожиданным хитом в прошлом году. — Ш-ш-ш. Я пытаюсь смотреть.



Данте хмуро глядел на экран, затем наклонился вперёд и упёрся локтями в бёдра, полностью сосредоточившись на происходящем.



— Зачем им играть в эту нелепую игру в новом доме? — качая головой, спросил он, однако ни разу не оторвал взгляд от экрана.



— Ты никогда не видел этот фильм раньше? — удивлённо спросила Клео, не отрываясь от телевизора.



— Многие новые фильмы покупаются автоматически, но у меня нет времени на их просмотр. Не думаю, что даже слышал об этом фильме.



— Я слышала о нём, и он довольно страшный, — сказала она.



— Это фильм, — усмехнулся он. — Мы знаем, что это выдумка. Как это может быть страшно?



— Этот основан на реальных событиях, между прочим.



Данте бросил на неё мимолётный взгляд и снова уставился на экран.



— Ага, наверное, очень слабо основан, — скептически ответил он.



Клео закатила глаза.



— Тише, дай мне посмотреть. Возвращайся к работе или к тому, что ты там делал, — потребовала она.



Его губы дрогнули, и он снова опустил глаза к документам, но Клео, исподтишка наблюдавшая за ним, заметила, что через пару секунд он снова посмотрел на экран. Затем он откинулся на спинку и положил ноги на кофейный столик. После одного из пугающих эпизодов он сильно выругался и снова сел на краешке дивана.



Клео была так занята, наблюдая за Данте, что едва могла сосредоточиться на фильме. Он был явно взволнован, но мужественно старался не показывать этого, и всё же слегка подпрыгивал от испуга. Было приятно наблюдать, как мужественный, невозмутимый Данте Дамасо теряет хладнокровие из-за фильма ужасов.



К концу фильма Клео едва понимала, о чём фильм, в это же время лицо Данте было мрачным и немного бледным.



— Не знаю, как ты можешь смотреть эту фигню, — проворчал он.



Клео улыбнулась.



— Кажется, тебе понравилось.



— Я просто… — Он остановился, обдумывая свои следующие слова. — Мне просто стало любопытно с научной точки зрения.



— Данте, ты бы так напуган, что практически мочился каждый раз, когда случалось что-то жуткое, — весело сказала Клео.



Он выглядел таким оскорблённым, что она рассмеялась. Однако в следующее мгновение ей стало не до смеха. Данте опустился на колени рядом с креслом, захватил её рот своим, поглотив смех в поцелуе, таком обжигающем и интенсивном, и это послало жар во все её нервные окончания.



Когда он наконец оторвался от её рта, улыбнулся томной улыбкой.



— Не смейся надо мной, — прошептал он.



— Я перестала, — неуверенно ответила она.



— Хорошо. — Он снова поцеловал её, на этот раз его руки пошли в дело, и прежде чем она поняла, он сел на диван и посадил её к себе на колени.