Все пропало.

Лиля брела по палубе, но больше не ощущала аромата соленого моря, не замечала блеска звезд, щедро рассыпанных по небу, не могла наслаждаться волшебным теплым вечером. Все краски мира померкли от одного воспоминания о настоящей жизни маленькой горничной большого отеля. А то, что привиделось бедняжке здесь, – лишь обман, расставание с которым оказалось слишком болезненным.

Выплакав все слезы, скопившиеся в груди, Лиля умылась и, глядя на свое отражение, задумалась.

«Что ж, – прикинула она, промокнув лицо пушистым полотенцем, – лучше быть несчастной, но богатой, чем несчастной и бедной. Иного мне, как видно, не дано. Значит, придется довольствоваться ограниченным выбором».

Засыпая, она приняла решение продолжить роман с Полом и постараться привязать его к себе. Ведь если не везет с любовью, то, по крайней мере, может повезти с удачным замужеством.

В то, что одно можно совместить с другим, Лиля больше не верила. Мечты хороши в детстве. Взрослую жизнь необходимо строить на твердой, реальной, материальной основе.

* * *

Проснувшись чуть свет, Лиля сразу подумала о Саше. Всю ночь ей не давал покоя его образ, преследовал даже во сне. В ее сновидениях Саша выглядел очень несчастным и, наверное, больным. Он ходил за Лилей, уговаривал выслушать его, а она пыталась убежать, то проваливаясь сквозь гнилые половицы, то блуждая по незнакомым подъездам, то взбираясь по лестницам – причем ступеньки были такими высокими, что поставить ногу нормально не представлялось возможным, приходилось карабкаться изо всех сил. И Лиля карабкалась, бегала и блуждала, поскольку испытывала стыд перед Сашей. Он заболел из-за нее.

Воспоминание о сновидении породило тягостные ощущения. Наспех приведя себя в порядок, Лиля покинула каюту. Море было погружено в сумрак. Стояла величавая, ничем не нарушаемая тишина. Лиля поежилась от утренней прохлады и остановилась у двери. Но, поколебавшись минуту, все же направилась на палубу.

Она шла крадущейся походкой. От волнения перехватывало дыхание. Она чувствовала себя так, словно собралась ограбить картинную галерею или прыгнуть за борт. Хотя на самом деле она всего лишь намеревалась увидеть Сашу – там, где обнаружила его в первое утро плавания.

Он должен быть там, должен! Об этом говорило Лилино сердце, которое билось в груди все сильнее.

Ожидания Лили оправдались. Дойдя до перил, она осторожно посмотрела вниз и тут же отпрянула, словно опасаясь, что будет замечена. Но разве она делала что-то предосудительное? Разве пассажирам лайнера запрещено дышать воздухом по утрам? Или кто-то может помешать Лиле смотреть туда, куда ей хочется?

Облокотившись на перила, Лиля снова вытянула шею. Саша никуда не делся. Он стоял на мускулистых руках, широко разведя ноги, торчащие из коротких шортов. Его тело было прекрасно. Нет, не просто прекрасно, а безупречно, совершенно. Как и его движения, полные грации, мастерства и уверенности. Лиля бесшумно спустилась на палубу. Замерев, она боялась пошевелиться, чтобы не привлекать к себе внимания.

Собственное поведение казалось ей детским и безрассудным. Она дала себе слово, что больше никогда не придет сюда. Это был последний – так сказать, прощальный – раз.

Лиля не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она начала наблюдать за Сашей. Неожиданно он повернулся к ней лицом и застыл, всматриваясь в полумрак. Лиля сделала шаг назад и взмолилась, чтобы он ее не заметил.

«Какой позор, – думала она, чувствуя, как пылают щеки. – Надеюсь, еще достаточно темно и он не сумел разглядеть меня».

– Лиля? – услышала она Сашин голос.

Отмалчиваться было бессмысленно.

– Да? – отозвалась она.

– Что ты здесь делаешь?

– Гуляю, – растерянно произнесла она. – Дышу утренним воздухом.

– А не рановато для прогулок? – В голосе Саши послышались насмешливые нотки. – Всего лишь шесть часов.

– Мне не спится.

Ее голос задрожал от волнения, и она решила, что пора уходить, пока он этого не заметил.

Однако не успела.

– Уже уходишь? – Саша подошел к Лиле почти вплотную, так что она ощутила тепло его тела. – Куда спешить? Может, прогуляемся вместе?

– Не уверена, что это хорошая идея. – Лиля несмело посмотрела Саше в глаза. – Я думаю, что нам лучше не общаться.

– Почему? – Саша вскинул подбородок. – Из-за того стареющего ловеласа?

– Во-первых, он не ловелас, – произнесла Лиля, чеканя каждый слог. – А во-вторых, он здесь ни при чем. – Она круто развернулась и бросила через плечо: – Я просто не хочу тебя видеть.

– А я наблюдаю совсем другое. – Саша в два счета догнал Лилю и преградил ей путь. – Я вижу, что ты боишься оставаться со мной наедине.

– Что за чепуха? – Лиля попыталась пройти, но, поняв, что ей это не удастся, остановилась. – Что ты возомнил о себе?

– Знаешь, что я еще возомнил? – Саша обеими руками обхватил Лилю за талию и притянул к себе. – Возомнил, что ты пришла сюда не просто так.

Лиля чувствовала, что ее поймали на горячем, к тому же она не могла найти в себе силы отказаться от столь желанных объятий.

Почувствовав ее слабость, Саша прижался губами к ее ждущему рту. Не понимая, что с ней происходит, Лиля обхватила Сашину голову руками и ответила на поцелуй. Когда все закончилось, она не знала: поцелуй длился целую вечность или всего одно мгновение?

– Пусти, – прошептала она, стараясь не смотреть Саше в глаза. – Думай, что тебе угодно. А мне нужно идти.

– Что ж, нужно так нужно. – Сашины голубые глаза отражали рассветное небо, отчего казались нарисованными. – Не смею вас задерживать, госпожа.

Отступив, Саша отвесил поклон.

– Дурак! – процедила Лиля, поджав губы. – Клоун.

Не глядя в Сашину сторону, она скрылась в коридоре.

Лиля чувствовала себя побежденной. Ей казалось, что она никогда прежде не чувствовала себя так глупо. Не было сомнений, что Саша догадался о цели ее прихода. Более того, она целовалась с ним. Но самое ужасное, что после всего этого он запросто дал ей уйти, не приложив ни малейших усилий, чтобы задержать.

Кляня себя за глупую идею и за безволие, Лиля зашла в каюту. Ее гордость была растоптана. Вне себя от злости, она сбросила с ног босоножки и села на кровать. В этот момент она твердо решила, что делать дальше.

Пути назад не было.

* * *

Лиля стояла перед дверью, подняв руку, сжатую в кулак.

Нет, сперва нужно привести в порядок прическу… Теперь одернуть юбку. Ну вот, все в порядке. Можно стучать.

Лиля снова подняла руку. И опять опустила. Она бы еще долго стояла в нерешительности, если бы в конце коридора не появился мужчина с полотенцем и надувным китом через плечо. Что он подумает о женщине, гипнотизирующей чужую дверь?

Лиля торопливо постучала. Почти сразу послышались шаги и щелчок замка. На пороге возник удивленный Пол в белом махровом халате и тапках. Чем-то он напоминал ребенка, нарядившегося в костюм зайца.

– Привет, – сказала она.

– Лиля? – В его глазах читался почти детский восторг.

– Я что, так изменилась? – Она улыбнулась. – Может, пригласишь меня войти?

– О, конечно, конечно! – Он отступил в сторону. – Прошу!

Лиля вошла и, не говоря ни слова, отправилась на балкон. Пол поспешил за ней, нервно трогая бородку.

– Мне так стыдно, что я вчера заснул вот так, – произнес он извиняющимся тоном. – Прости меня, пожалуйста.

– Молчи. – Лиля приложила указательный палец к его губам. – Я пришла не за извинениями.

Она приблизилась к Полу и, запрокинув голову, поцеловала его в губы. Вскоре она почувствовала, как его руки жадно шарят по ее телу, спрятанному под тонкой тканью летнего платья.

Обхватив его за спину и не разжимая рук, Лиля попятилась. Продолжая целоваться, они вернулись в каюту. Кто-то из них задел стол, оттуда упал и покатился по полу апельсин, похожий на клубок оранжевых ниток.

– Лиля, – шептал он, расстегивая ее платье дрожащими от волнения руками. – Лиля, я так ждал этого момента…

– Да, – сказала она.

Слово было самым коротким из всех возможных. На что-либо другое Лиля была сейчас не способна. Не из-за избытка чувств. Как раз совсем наоборот.

Оказавшись в постели с Полом, она ничего не испытывала: ни отвращения, ни желания. Словно это происходило не с ней, а с какой-то посторонней героиней на экране телевизора. Руки Пола жадно ощупывали ее, мяли и тискали, он жарко дышал ей то в одно ухо, то в другое, ее шея, губы подбородок были влажными от его поцелуев.

– Ты такая… такая… – пробормотал он, распиная ее на кровати.

Похоже, ему нравилось держать ее за руки, хотя она не сопротивлялась. Опыт у него имелся. Его не пришлось направлять, он все сделал сам – проворно и ловко, как будто уже давно занимался этим с Лилей.

– Тебе комфортно? – спросил он, жарко дыша.

Вопрос был настолько идиотский, что ее начал разбирать смех. Она вся затряслась, кусая губы. Пол воспринял ее состояние по-своему и начал активно двигаться.

Лиле невольно вспомнилось, как это произошло у нее в первый раз. Все было так же обыденно и неромантично. Только дело было вечером.

К ней пришел однокурсник по имени Валентин, которого все звали женским именем Валька. Он уже несколько раз заходил к Лиле, то беря, то возвращая конспекты. Матери он не нравился, отец расценивал его как будущего жениха.

«Только лишнего себе не позволяй, – строго внушал он дочери. – Не то получит свое – и поминай, как звали. Их, кобельков, приманивать надо».

Было ужасно неприятно слушать про кобельков, потому что в таком случае Лиля тоже представала не в лучшем свете. Валентин ей не нравился, хотя на курсе считался одним из главных красавчиков, уступая только осетину Тимуру. Она пускала его в дом и ходила с ним в кино лишь для того, чтобы быть как все. Девчонки встречались с парнями, и Лиля тоже. Родители рассуждали о ее будущем замужестве, и она воспринимала сей факт как нечто неизбежное и естественное, вроде выпадения молочных зубов или начала менструаций.