Алистер прекращает предаваться раздумьям, когда его телефон на столе

вибрирует. Мы оба смотрим на экран, на нем высвечивается имя Нила Уардаса.

Ирландец поднимает вопросительный взгляд за меня, как будто он даст все

решать мне. Если бы у меня были такие полномочия, я бы не стал связываться с

Нилом – я бы нашел других инвесторов. Возможно, не таких влиятельных, но…

В конце концов, Алистер пропускает звонок отца Майи. Дисплей оповещает

о пропущенном звонке, а позже мы с Шериданом не спускаем друг с друга глаз.

По крайней мере, я ему благодарен за то, что он думает о том, как поступить. За

то, что он не воспринимет мою историю, как что-то ничтожное и недостойное ни

внимания, ни потери потенциального акционера.

7

ГЛАВА

{Майя}

Головная боль только усиливается. Я выпила обезболивающее, но никакого

эффекта нет. Одна мысль не дает мне покоя, пульсирует в сознании, от нее никуда

не деться. Она стала причиной ночного кошмара, в котором я бежала в полной

безызвестности, кто я такая и куда направляюсь. Все было черным черно, я не

могла остановиться… Однако под ногами не было видно земли. Словно я бежала

по воздуху. Мне давно не было так страшно, так жутко. Тот факт, что я тщетно

пыталась вспомнить, кем являюсь, во сне меня терзал больше, чем не

унимающаяся боль.

Дейлу не стоило возвращаться в мою жизнь. Я совсем не ожидала встретить

его прошлым вечером в доме у своих родителей. К счастью, Джаеш не заметил

напряжения между мной и Дейлом. Его настойчивые взгляды невозможно было

игнорировать, но Джаеш, будто ослеп. Если бы не так, то случилось ужасное. Я не

хочу даже думать об этом.

Уже больше пятнадцати минут не отвожу взгляда от двустворчатых

гигантских дверей, расположенных напротив не менее чудовищно огромной

кровати. У меня нет сил, чтобы встать с этого чертового дивана у подножия

постели. Я могу только смотреть на проклятые белые двери, на которых

изготовлены вручную росписи золотой краской. Блуждаю глазами по

красивейшим узорам, как будто в них спрятана какая-то тайна. Как будто это

может мне помочь.

Я смирилась. Я ведь смирилась! Зачем Дейл вернулся? Зачем ему было

нужно вновь расшатывать мой мир, который я едва-едва восстановила. Да, мне

приходится жить в строгости, держаться традиций, моя свекровь ненавидит меня

и вряд ли однажды Джаеш захочет уехать из Нью-Дели куда-то на Запад – но это

мой удел. Я не смогла переубедить отца не выдавать меня замуж. Я не смогла

убедить мать в неверности ее решений, касательно меня. Я оборвала связи с

Дейлом, глубоко-глубоко в душе надеясь, что пока буду учиться в колледже, появится план, с помощью которого я обрету новую себя и больше не буду

обременена назойливой опекой семьи. И все же я не осмелилась ослушаться

родителей, и потом настал момент, когда меня заставили перевестись на

дистанционную форму обучения.

Шикарная золотая клетка, в которой я нахожусь, давит со всех сторон.

Комнаты здесь просторные, потолки высокие – а я задыхаюсь. О чем я думала, когда три года тому назад мысленно обнадеживала нас с Дейлом? Жизнь в Европе

так увлекла меня, мне было так хорошо там, поэтому, когда я увидела в

принципиальной и нравственной Индии человека из другого – полюбившегося

мне – мира, не сумела отказаться от искушения познакомиться с ним ближе.

Клянусь, я и не предполагала, что дело может так далеко зайти! Сейчас же я даже

жалею, что мы не были с Дейлом близки… Плевать на последствия, я часто

мечтала о том, чтобы он был моим первым. Именно он – тот человек, в которого я

влюбилась. Но не незнакомец, выбранный для меня отцом и матерью. Джей-

Джаеш все же остался для меня незнакомцем, которого я так и не смогла

полюбить.

И вот эта мысль о Дейле, что бьется в моей голове, как птица в окне, со

временем наталкивает меня на то, что Джея нельзя любить. Разве любят

моральных и физических тиранов? Разве любят того, кто посмел хотя бы раз

ударить?

Ему плевать на меня. Я для него – трофей, которым он хвастается перед

своими бизнес-партнерами. Добыча, которую в любой момент можно унизить, оскорбить, обидеть…

Двери расходятся в стороны, и в спальню входит моя личная служанка.

Канья вкатывает внутрь круглый двухъярусный столик на колесах. На нем

фрукты, сок, чай и лепешки.

- Госпожа… − Канья – тайка по происхождению – встает слева от меня, кивает на

засервированный столик и, сложив руки спереди, опускает голову в ожидании

дальнейших указаний.

Я искренне улыбаюсь ей, потому что она – единственная в этом необъятном

доме без души, кому мне хочется подарить свою улыбку. Но распоряжение отдаю

не я, а Джаеш. Он входит быстрым шагом в раскрытые двери, возясь со своими

запонками.

- Канья, ступай вниз! – приказывает он.

Явно не в настроении. Скорее всего, его мамаша снова на меня

пожаловалась. Джаеш также многие годы прожил в Лондоне. Я думала, он

должен понимать меня, но нет. Мой муж абсолютно и прочно привязан к

заведенным в Индии порядкам. Я даже удивилась тому, что он не стал вчера за

ужином спорить с приятелем Дейла. Возможно, он был увлечен собственными

рассуждениями, касающимися его работы. А возможно, он просто не хотел

показывать свою жесткую натуру перед моими родителями. Они считают его

ангелом, лучшим мужем, который у меня мог бы быть.

- Ты снова решила не завтракать со всеми? – загрубевшим голосом вопрошает

Джаеш, глядясь в широкое зеркало над камином.

Я неохотливо поворачиваю к нему голову и поджимаю губы, задавшись

целью молчать. Не хочу говорить с ним. Скорее бы он ушел и оставил меня в

покое.

- Мама очень расстроена из-за того, что ты не спускаешься ни к обеду, ни к ужину,

− спустя несколько мгновений давящей тишины, он добавляет: − ни к завтраку, Майя.

Я нарушаю правило, которое сама поставила перед собой. Будет совсем

невежливым, если продолжу держать язык на привязи.

- Я себя нехорошо чувствую.

Джей почему-то усмехается. Зло прыскает. Я закрываю в отчаянии глаза, желая спрятаться от него где-нибудь. Я отлично понимаю индийских женщин, сбегающих из своих домов ради жизни в поле, среди чужих людей. Иногда

другого выхода нет.

- Тебе смешно?

- Ну, если бы твой гинеколог не заявил мне два дня назад, что ты опять не

беременна, я бы забеспокоился. – Джей разводит руками, проходя в гардеробную.

– Зачем же мне попусту волноваться?..

Я касаюсь языком верхней губы, тяжело вздыхаю и ощущаю, что еле

держусь от того, чтобы высказать Джею все, что у меня на сердце. Только вот, если

я сделаю это, на моем теле однозначно прибавится синяков и ссадин. Джей-

Джаеш, будучи холостым, был одним из самых завидных женихов Индии. Моя

свекровь без устали мне об этом напоминает при любом удобном случае. Знали бы

все те девушки, на которых он не женился, как им повезло… Пресса часто

упоминает нас в микроблогах, рассказывая о «счастливой жизни» молодоженов, поскольку Джей с помощью регулярных совместных фотографий изображает из

нас влюбленных. Его «Инстаграм» полон нашими фото, а меня от них воротит.

Желания позавтракать было не много, но из-за дрянного мужчины в

комнате есть перехотелось окончательно. Подойдя к туалетному столику и сев за

него, я достаю из бархатной коробки чокер – желтое золото в моих руках

переливается под искусственным светом люстр,*1* который подарил мне на

свадьбу двоюродный брат Массуд. Из гардеробной комнаты появляется Джей, уже

надевший на себя пиджак темно-синего костюма. Он замечает, чем я занимаюсь

и, приблизившись, убирает мои волосы вперед. Муж делает это очень аккуратно, почти ласково – это такая редкость, что мое удивление оправдано. Ожерелье, выполненное в виде рисованных ангельских крыльев, опутывает мою шею. Вместо

того чтобы застегнуть украшение, Джей-Джаеш неожиданно сильно сдавливает

им мое горло. От шока я широко раскрываю глаза, посмотрев на

отображающегося в зеркале монстра. Мотаю головой, насколько это возможно, и

возвожу руки кверху. Одну положив на шею, другой пробираюсь к запястью Джея.

Я его крепко стискиваю, но моей силы не хватает, чтобы остановить ненавистного

садиста. В итоге мои мысли просто окутывает сплошной туман − задыхаюсь. Я, правда, начинаю думать, что умру. Все, что осталось ясным у меня в голове – это

то, что свистящее и хрипящее дыхание – последнее, что я выдам перед смертью.

Однако Джей вдруг останавливается, убирает мощные зверские ладони и

склоняется надо мной, пока я без конца кашляю, приложив руки к

освободившейся шее. Чокер упал мне на колени, и я чувствую невероятную обиду