еще тяжелее – жить с этим. Просыпаться каждый день и осознавать, что жизнь не

приносит ни радости, ни удовольствия.

Дейл на меня не смотрит. Он говорит с горечью в голосе, и я увидела, как

шевельнулся его кадык:

- Контракт подписан.

Я и забыла, что буквально пару минут назад, пока я еще была в ванной, Дейл кому-то звонил. Он с кем-то ругался. Вероятно, со своим партнером. Я

видела его в тот вечер, когда они посетили дом моих родителей. Только имени не

помню.

Не знаю, что сказать. Мы оба с ним с высоты третьего этажа смотрим вниз.

Отсюда видны станция метро Питампура, телебашня и большой базар. Здесь, в

северной части города много нищих, и они постоянно норовят войти на рынок, однако охрана работает очень хорошо. Мы с Массудом бывали в Дилли Хаат пару

раз за всю жизнь – территория базара очень чистая и ухоженная, а для Индии

такое и, правда, редкость.

Левая рука Дейла свисает с балкона, я стою рядом и хочу соединить наши

ладони, но в последний момент передумываю. Вздохнув, я вновь оглядываю

многолюдную, оживленную улицу. По ней мерным шагом идут две молодые

девушки, на которых только юбка от сари, конец которой они накинули сверху на

плечи. Ни топа, ни майки они не надели – так раньше было принято у индианок, еще до колонизации. Кто-то на этих девчонок показывает пальцами – в основном, это туристы. Кто-то просто не обращает внимания – в основном, это местные. Я же

думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, родись я в другой стране? Встретилась

бы я тогда с Дейлом? А вдруг нет… Что для меня самой важнее – свобода или

любовь? Что важнее для любой восточной девушки – семья или вольная жизнь?

- Поговори со мной, – прошу я, все так же на него не глядя.

Дейл докуривает сигарету до середины и бросает ее с балкона, не затушив.

Затем он наклоняется, чтобы вновь схватить зажигалку и пачку, выуживает оттуда

еще одну «раковую палку» и зажимает ее между зубами. Щелкает зажигалкой, после снова швырнув ее к ногам.

- Пожалуйста.

Сощурившись, он втягивает в себя никотин.

- Почему ты такая спокойная? – повернув, наконец, ко мне лицо, спрашивает

Дейл.

Ему трудно говорить. Заметно, как он старается держать себя в руках, совладать с собой. В голове вновь мелькает вопрос о свободе или семье, словно

двадцать пятый кадр. Я не могу перестать думать об этом. Мы – восточные

женщины, не рождены ли для того, чтобы быть для мужчин и их матерей

слугами? В Индии до сих пор, несмотря на двадцать первый век, прогресс и

прочее, прочее, убивают новорожденных девочек. Только потому, что они –

девочки. Каждая семья делает это по своим соображениям, у всех есть свои

причины и оправдания. Но этого нельзя объяснить или понять. Да, в Индии

много людей, смотрящих на мир свежим взглядом, по-современному, но их

ничтожно мало по сравнению с теми, кто уважает обычаи так же, как это делали

сотни и тысячи лет тому назад.

- Ты бы понял меня, если бы тоже потерял надежду.

Я опускаю голову, глядя на свои сплетенные пальцы. Неожиданно Дейл

касается рукой моего подбородка и поднимает лицо.

- Но у тебя же есть я. Почему ты не доверяешь мне? Почему ты не доверилась мне

тогда? Неужели ты думаешь, я позволю тебе уйти вновь к этому ублюдку?!

Позволю обидеть тебя снова?!

Я некоторое время смотрю в его красивые голубые глаза, не двигаясь и не

моргая. Но после я убираю его ладонь и захожу в комнату под изучающим

взглядом парня.

- Дейл, – говорю перед этим, – ты не понимаешь. Для тебя все просто.

Он оставляет балкон вслед за мной и опять не может контролировать

эмоции. Я предполагала, что именно так все и будет. Но он, действительно, не

может понять меня полностью, не находясь в моей шкуре.

- Ничего НЕ просто! Но мы должны выбраться из этого, и я пытаюсь что-то делать

для этого, в то время как ты смирилась со своим положением!

На мгновение он пропадает за стеклянной перегородкой, но только, чтобы

выкинуть сигарету. Когда Дейл появляется передо мной вновь, он размахивает

руками и разговаривает громче, экспрессивнее:

- Ты покорно приняла то, что с тобой происходит, а я так не могу, тебе понятно?!

Так что не стоит бросаться резкими словами о том, кому из нас здесь просто, и для

кого из нас!

Он тяжело дышит, закончив монолог. Хотел Дейл того или нет, но ему

удалось вывести меня из равновесия. Я тоже не хочу извинять его хлесткие

высказывания в свой адрес. Подхожу к нему ближе и даю себе установку, выдержать взгляд Дейла, не сводя глаз от него ни на минуту.

- Кажется, ты себя совсем не слышишь, – я не кричу, но голос мой, точно скрипит.

– Индия – не Англия и не Италия. Здесь ты не можешь делать то, что тебе

заблагорассудится! Твои намерения, Дейл, – что три года назад, что сейчас –

ошибочны…

Он берется перебить меня, и при этом сбрасывает с одиноко стоящей тумбы

около кровати статуэтку. Удивительно, что она оставалась целой до этого.

- А что, по-твоему, правильно? Терпеть побои от мужа – морального урода? Что, на твой счет, верно? Закрыть глаза на правду и продолжать существовать без

толики уважения к себе?

Дейл покраснел. Он так зол, что мне самой страшно. Неосознанно я опять

от него отшатываюсь. Только полчаса назад Дейл хотел меня обнять, а сейчас –

готов убить. Мы выросли в разных мирах, нам нелегко осмыслить слова друг

друга.

- Ты готов потерять свою семью? – спрашиваю у него, не сумев сдержать слезы.

Вскинув ладонь, я вытираю щеки от них.

- Какую семью? – цинично вопрошает он, спрятав руки в карманах брюк. – Ту, которая знает о выходках своего зятя, но молчит?

Я ошарашенно раскрываю широко глаза, но Дейл не дает мне вставить и

слова.

- Брось! Думаешь, я не догадался? Мне это не составило труда.

От его грубо брошенной фразы я плачу сильнее. Закрываю руками рот, чтобы не разрыдаться при нем. Зажмуриваюсь. Как бы хотелось, чтобы все это

было неправдой. Но он не ошибся. Именно поэтому мне больнее, чем от ударов

Джея. Я концентрируюсь исключительно на своих чувствах, потому для меня

внезапны прикосновения рук Дейла. Отпрянув от него, я отодвигаюсь к стене. Я не

хочу на него смотреть, обнимаю себя руками. Он все равно подходит ближе, оказывается совсем рядом. Его горячие ладони касаются моего лица. В ином

случае я бы задержала дыхание от удовольствия, но сейчас желаю причинить ему

боль. Пускай Дейл и не виноват в том, что я переживаю. Я поднимаю руки вверх и

со всей злости отталкиваю от себя парня. Он шумно выдыхает, его аквамариновые

глаза искрятся. Никаких передышек и возможности подумать: я бью его по груди, бью изо всех сил, не жалея его. Будто он – моя проблема; будто он должен

страдать. Толкаю и плачу. Ударяю и плачу. Это не прекращается до тех самых пор, пока Дейл не решает меня остановить. Он позволил мне отыграться на нем, но

теперь крепко держит мои запястья. Я сглатываю. Проходят примерно две долгие

минуты, прежде чем я затихаю.

- Все будет хорошо, слышишь? – Дейл склоняется ко мне, сталкивает наши лбы

друг с другом. – Я все решу. Ты не вернешься к нему. Он больше… не посмеет

мучить тебя.

Я быстро и долго киваю. Активно. Не могу прекратить дергать головой и

реветь. Наверное, для того, чтобы забыться. Я знаю, что его обещания нереальны.

В курсе ли Дейл – неизвестно. А может, он чрезмерно самоуверен…

Где-то в другом конце номера заиграла мелодия телефона. Мой выключен, это звонит смартфон Дейла. Он нехотя отпускает меня и направляется к двери.

Его мобильный каким-то образом оказался почти полностью спрятан под

тяжелым красочным ковром. Последний телефонный разговор закончился тем, что Дейл запустил в стену свой гаджет. Мёрфи отвечает на вызов, но перед этим

пару секунд задумчиво глядит на дисплей. Он показывает мне указательный

палец, как бы говоря подождать его минуту, а затем скрывается в ванной. Оттуда

теперь снова доносятся маты, ругань, ор. Секунд двадцать царит тишина, но после

все начинается опять.

И опять, и опять.

{Дейл}

Я не на шутку зверею, потому что иначе с Алистером невозможно. Он

просто не понимает меня. Отключаюсь. И готов смыть свой телефон в унитазе. Но

в следующее мгновение на него поступает новый звонок – от Лукаса

Блэнкеншипа. Нет, говорить еще и с ним!… Нет уж... Я не перенесу столько

нареканий и обвинений в один день.

Не беру трубку, Лукас сбрасывает. Но потом набирает снова. На третий раз я

больше не выдерживаю.

- Что?

- Где вы, Дейл?

- Чего?

- Я спрашиваю, где вы? – друг рычит.

Я представляю, как он стискивает зубы, говоря со мной. Мне слышен

характерный звук разблокировки автомобильных дверей, а затем, как одна из них

громко хлопает. Лукас заводит двигатель.

- Я сейчас приеду, мы все обсудим.