- Мои родные сестренки – Анжали и Шанти, – указывает на них пальцами, а

младшую, к тому же, треплет по щеке. Ее ладонь касается моего плеча, она

отходит немного в сторону и кивает на меня головой, – а это моя кузина Майя.

Лукас в ту же секунду протягивает, изменившись в лице:

- А-а-а… – По-моему, он даже побледнел. – Точно… Я ведь… видел твою

фотографию.

Чанда спохватилась, схватила меня грубо за локоть.

- Фотографию? – обеспокоенно. – Какую фотографию?

Тетя требует ответа, встряхнув меня. Она думает, что я зарегистрировалась в

одной из социальных сетей, чего делать не разрешает. Лукас начинает говорить

торопливо, чтобы спасти скорее мое положение:

- А-м-м… Нил! Нил Уардас, когда мы разговаривали, показал мне фото своей

дочери на телефоне, – он сглатывает, снова на меня посмотрев.

Я хмурю брови, ничего не понимая. Чанда отпускает меня, сконцентрировавшись на новом собеседнике.

- Вы знаете мужа моей сестры? – она трясет головой в полной озадаченности.

Лукас переглядывается со своей девушкой, но кивает, переведя взор на

Нишу, потом – на ее мать.

- У нас с ним было соглашение, которое, увы, позже аннулировалось.

Чанда мрачнеет.

- И правда, – вздыхает она, – все сложилось не лучшим образом.

Обычно, говоря об этом, тетя измеряет меня постылым взглядом, а сегодня

обошлось. Я привыкла к неприязни с ее стороны. По ее мнению, я должна была

страдать, но сберечь отца с матерью от банкротства.

- Я и не знал, что вы родственники, – Лукас откашливается в кулак.

Заметно, что он хочет быстрее уйти. Незатейливое начало нашего общения

превратилось в петлю на шее, которая его душит. По-другому я не могу объяснить

выражение лица парня Евы. Она тоже, как мне показалось, удивлена резкой

сменой настроения Лукаса.

- Если честно, я сама не могла подумать, что мир настолько тесен! – Ниша

взмахивает руками.

Пытаясь спасти беседу, она напряженно смеется. Ева поддерживает ее. Но

больше никто не берется за это гиблое дело.

О, Господи! Я знаю… Я знаю, почему Лукас так поменялся! Боже, я так

увлеклась, стараясь разгадать его мысли, что и не подумала о том, что он – тот

самый несостоявшийся партнер отца. Он, Дейл и их общий приятель, имени

которого я не запомнила, – ведь часть одной компании. По-видимому, Дейл ему

обо мне рассказывал. Я не могу ошибаться… Я отлично помню, что у отца перед

моим разводом с Джеем с его стороны был лишь один отказ в сотрудничестве.

Нельзя забыть, как он обвинял меня в этом.

Отныне мы с ним понимаем, о чем речь. Он смотрит на меня, а я изредка

поднимаю на него блуждающие глаза. Не знаю даже, как ко мне относится Лукас, но очень сомневаюсь, что он рад меня видеть.

_________________

*1* – Гулаб джамун – традиционное блюдо индийской кулинарии. Сладкие

шарики из сухого молока со щепоткой муки, обжаренные во фритюре из масла

гхи и поданные в сахарном сиропе.

*2* – Джалеби – десерт, популярный в Индии, на Ближнем Востоке и в Северной

Африке. Представляет собой нити из теста, приготовленного из пшеничной муки

тонкого помола, жаренные во фритюре из гхи и политые сахарным сиропом.

17

ГЛАВА

{Майя}

Чанда без воодушевления отмечает:

- Земля так компактна, сэр, – уверена, она забыла его имя, – вчера мой зять

собирался вам помочь, а сегодня вы помогаете моей дочке…

Ее голос, будто попал под волну тоски. Тетя переводит взор на меня, поджимает губы и суживает глаза. Она без слов говорит мне то, что не может

произнести. Я предпочитаю отвести от нее взгляд. Это ее, без сомнения, разозлит

еще больше, но мне невыносимо чувствовать, как она угнетает меня, не издав ни

звука.

- Мама, – Ниша, судя по душевному подъему, твердо намерена исправить

ситуацию, – как тебе идея вместе пообедать? Мы с Лукасом могли бы рассказать

тебе о часах, которые производит их компания. Тебе они точно понравятся. – Она

ищет поддержки во взгляде Лукаса, и, поборов себя, он улыбается, кивнув.

Ева поощряет идею:

- Я считаю, что будет весело. Мм? – она смотрит счастливыми глазами на своего

парня. Явно влюблена в него. – Кстати, можем зайти на официальный сайт

фабрики, и твоя мама, – обращается она, полная радости, к Нише, – сможет

выбрать для себя что-то из каталога. Ваши дочери тоже, – говорит Чанде.

Та категорически настроена на отказ. Я уже изучила мимику тети.

Замявшись, она прячет глаза под ресницами, изредка оглядывая площадь.

- Нет, извините, но у нас другие планы. Ниша, дочка, – перестав тянуть губы в

неискренней улыбки, она смотрит на мою кузину, – ты же помнишь?

- Но, мама…

- Ниша!

Ее младшие дочки принимаются протестовать, капризничать. Они хотят

пообедать с европейцами. Со стороны заметно, как сильно им понравилась Ева. А

как понравился Лукас! Да, он, действительно, хорош собой. Но, глядя на него, я

вижу Дейла. Мое сердце стучит та-ак оглушительно, что я даже не разбираю, о чем

хнычут Анжали и Шанти. Конечно, догадываюсь, но не различаю слов. Про что

они там спорят с матерью… Все равно! Он был моим. Он был моим. Он пытался

связаться со мной очень долгое время, а получилось только под Новый год. В

Рождество. Я не дала ему договорить, бросила трубку, а перед этим сказала, что не

любила его. Никогда не любила.

Слезы встают в глазах, и я отворачиваюсь, чтобы никто не видел страдания

в моем взгляде. Не хочу, чтобы кто-то заметил, что происходит со мной. Я – такая

дура! Лукас и Ева – безумно счастливые, веселые, наслаждающиеся друг другом.

Я вижу их такими и осознаю, что это могло бы быть и у меня. Я отказалась от

отношений, которые, возможно, не продлились бы вечно, но заставили бы

почувствовать себя желанной и прекрасной. Я ни разу в жизни не думала о себе

так. У меня был шанс стать свободной, бросить тех, кто меня не любит, и остаться

с тем, кто не может без меня жить.

Дура, дура, дура. Эти размышления просто заполонили мой мозг. Будто до

этого, кто-то закрыл их в сейфе, а код необходимо было разгадать мне самой. Как

будто я не проникалась в самые, что ни на есть, бесспорные истины. Если ты

любишь, то подаришь независимость человеку, в котором не чаешь души. Дейл

подарил бы мне ее. Он рисковал ради меня. Ему было далеко не плевать на то, что

у меня за жизнь. Этим не может похвастаться ни один человек из моей семьи, кроме тети Лалит. Но она мертва. Я часто думаю, как бы она хотела, чтобы я

поступила?


Чанда быстро захлопывает рты младшим дочерям:

- Еще хоть слово – и я все расскажу отцу!

Они повесили головы. Шанти чуть не разрыдалась. Но больше я от них не

услышала ни-че-го. Чанда погнала вперед своих двоих девочек, как пастух

барашков. Она оставила Нишу попрощаться с Лукасом и Евой, но наскоро

откланявшись перед новыми знакомыми, не позволила мне побыть рядом с ними

хоть немного. Ее пухлая рука схватила меня выше локтя. Позоря меня, она громко

прокричала на всю площадь:

- Не испытывай мое терпение, Майя! Все твоему отцу расскажу. Все!

Люди вокруг оборачиваются на нас. Они, ясное дело, считают повадки

Чанды дикими. И я с ними полностью согласна.

- Мне больно, – говорю, а у самой вот-вот слезы из глаз польются.

- Давай, иди! Молча иди.

Дочки Чанды забывают о несбывшемся сценарии, предложенном Нишей, когда мы подошли к фонтану в форме лодки. Здесь о-очень много туристов, но, несмотря на это, Анжали и Шанти удалось пробраться к краю произведения

искусства и бросить монетку. Они заставили и маму загадать желание. Я

обернулась, чтобы посмотреть на Нишу. Она, как раз, возвращалась. Не сказать, что будущий знаменитый дизайнер выглядит отрадной и оживленной, но силится

не выдать своего настроения. Она закидывает руку мне на плечо и подбадривает, осознавая, что я сейчас нуждаюсь в этом. Я посылаю ей слабую улыбку, а после

снова поворачиваю голову. Ева и Лукас еще недалеко отошли. Да, наверное, я

намереваюсь совершить безумство, но сколько можно уже бездействовать?

Отметив про себя, что Чанда, Анжали и Шанти увлечены пустым трепом, я даю

знак Нише, чтобы она молчала. Приложив указательный палец к губам, я отхожу

от нее и, пройдя несколько шагов, бегу со всех ног к удаляющейся паре. Они

доходят до перекрестка, ожидая, когда загорится нужный цвет светофора.

Увеличиваю скорость, дабы не упустить их. Сумка, перекинутая через плечо, отлетает немного ввысь и опускается обратно, ударяясь о мое бедро. Но в итоге я

оказываюсь рядом с ними, до того, как стало возможным перейти дорогу.

Ева вздрагивает, когда я приближаюсь и зову по имени ее парня. Лукас

бросает на меня взгляд. Поначалу он слегка опешен, но спустя меньше минуты

неодобрение и осуждение пляшут в его светлых глазах, словно языки пламени.

Он отворачивает голову и сжимает челюсти – наверное, чтобы не обидеть меня