Скорее – глупой и возбужденной, как шлюха.

- Следи за словами, Дейл, – скрипит зубами старший Мёрфи.

Я молниеносно поднимаюсь на ноги. Стакан с моим фрешем чуть

пошатнулся, и из него вылилось немного жидкости. Папа встает вместе со мной.

Он не дает мне выйти из кафе. Когда он преграждает мне путь, я с легкостью

обхожу его.

- Перестань решать за меня, – бросаю, как мне думалось, напоследок.

Но папа со всей силы хватает меня за локоть и возвращает к нашему

столику. Ему не заставить меня сесть обратно. На нас все обратили внимание.

Вероятно, он очень раздосадован тем, что люди, трудящиеся на его компанию,

стали свидетелем непримиримости единственного сына одного из владельцев

[«Blankenship & Friends»].

- Как ты, Дейзи? – взглянув на нее, не сдерживаю себя в ехидных репликах. –

Давно приехала? И не сложно было тебе добираться загород? Может, хотя бы

отоспалась денек-другой после дороги, прежде чем вешаться на меня?..

Она открывает рот в ужасе и едва выговаривает мое имя:

- Д-Дейл…

Отец принимает ее сторону.

- Не смей обижать Дейзи, – отчеканивает он, смотря на меня со злостью.

Я опускаю уголки губ вниз и киваю на нее подбородком.

- А то что? Не хочешь, чтобы она рассказала своему супер-богатому папаше, какой

у тебя сын-урод?

Дейзи ахает. Девушки, расположившиеся за столиком рядом – тоже. Я

выдерживаю ненавистный взор отца еще с минуту, а потом удаляюсь на*рен.

{Майя}

Ниша, когда мы встречаемся с ней на ее большой белой кухне, отмечает, что

у меня очень красивое анаркали.*1* Она трогает ткань малинового цвета, обшитую золотом, восхищается тем, как искусно мастера поработали над узорами.

И ей нравится, что я распускаю волосы не только в особых случаях.

- Присаживайся, – она машет в сторону обеденного стола из красного дерева.

Чанда с дочерями ушла в гости, оставив меня дома. Я даже обрадовалась

тому, что они не взяли меня с собой. А когда узнала, что Ниша сегодня отдыхает, почувствовала какое-то облегчение. Я смогу объясниться с ней наедине насчет

вчерашнего инцидента. Нужно отдать ей должное – она сама меня ни о чем не

спрашивала. Я просто благодарна Чанде за Нишу, хоть для меня секрет, почему

только двое ее детей отличаются целесообразностью?

Я сажусь напротив нее, снимаю с шеи длинный платок и принимаюсь

накручивать его концы на запястья, чтобы чем-то себя увлечь, пока Ниша

наливает нам чай. На самом деле, я жутко нервничаю.

- Ладно, – смущенно произносит кузина, отпивая из своего стакана.

Она приготовила «замороженный» чай – крепкий, с добавлением сахара, лимона и льда. Так, как любят у нас на Родине.

- Ладно, – зачем-то повторяю я, а потом сама себя костерю.

- Ты же хочешь поговорить со мной? – нежданно спрашивает Ниша.

Я на миг выпадаю из реальности. От смятения душа в пятки уходит. Не

знаю, как начать. В голове – каша. Вопросы, вопросы, вопросы… А что я скажу?

Поймет ли она меня? А вдруг предаст меня и проболтается обо всем маме, сестрам?

- Не бойся, я не выдам тебя, что бы ты ни сделала, – словно прочитав мои мысли, заверяет Ниша.

Мне, безусловно, становится немного спокойнее, но страх полностью не

исчезает. Я потеряла долгую дружбу с братом, потому что полюбила, потому что

очень захотела увидеть Дейла. Еще раз его поцеловать – пускай и последний.

Она тянется через стол и берет мои руки в свои, сжимает их, подтверждая

то, что я могу доверять ей. Сделав глубокий вдох, я без спешки приступаю к

своему расскажу. С самого начала, с самой первой встречи с Дейлом. Кажется, что

я говорю бесконечно. Стираю слезы с щек, а они снова бегут. Нет возможности

перестать рыдать. Не знаю, как назвать это по-другому, поскольку ближе к

середине я уже зажимаю рот ладонью, чтобы боль, которую я так долго держала в

себе, не вырвалась наружу. Ниша пересаживается ко мне. Она обнимает, будто

своего ребенка. Мы никогда не общались, как друзья. Мы вообще едва

поддерживали отношения. И то, делали это, наверное, потому что так принято.

Но теперь одна из нас знает о другом все. В ее руках – моя жизнь, без каких-либо

преувеличений.

После того, как все факты выложены на стол, свое начало берет этап

оправданий и сожалений. Мне так неприятно думать о том, что Ниша сбережет до

конца дней обо мне дурное мнение, потому я не могу бросить извиняться. За что?

За то, что хотела быть счастливой? Выходит, так и есть.

- Эй, – кузина прерывает мою местами сумасбродную речь и ласково проводит

ладонью по щеке; я поднимаю на нее заплаканные глаза, – ну все, хватит. Все

будет хорошо.

Выпрямившись на стуле, я обеими руками крепко обнимаю ее. Как давно

никто не вставал на мою сторону. Как давно никто не касался меня с любовью и

пониманием. Как давно никто не слушал меня. Никому не было интересно

услышать меня. Узнать, почему в моих глазах пропал блеск. Массуд, конечно, был

во все это втянут. Но наша братско-сестринская привязанность потерпела крах.

Ниша успокаивает меня больше часа, никуда не уходя, не вставая с места.

Не передать, насколько я ей благодарна! Я почти засыпаю в ее руках, как бывало с

тетей Лалит. И только, когда мне сделалось легче, кузина встает, не сказав ни

слова. Я смотрю, как она выходит из комнаты, и не догадываюсь, чего ожидать. Ее

долго нет. Идти мне ли за ней? Куда вообще ушла Ниша? Может, стоит

отправиться в комнату, которую выделили для меня в этом доме? Я не могу ждать

бесконечно. Теперь, когда я поведала ей абсолютно все, в голову лезут всяческие

сомнения. Я их отгоняю, но они размножаются и заполняют мои мысли

полностью. Если я начну что-то делать – хоть что-то, – то у меня не будет времени

об этом думать.

Хорошо. Хорошо. Сейчас.

Вдох-выдох.

Господи, если мой длинный язык и желание выговориться подействовали

мне самой во вред, умоляю, просто убей меня. Лучше убей.

Я берусь за спинку стула, чтобы встать. От того, что долго плакала, голова

кружится. Ноги не ходят. Непредвиденно и крайне тихо на кухне вновь

появляется Ниша. Она суживает глаза, лучезарно улыбается и энергично машет

указательным пальцем.

- Хитрюга! – произносит она громко ребячливым тоном и цокает языком. –

Захотела сбежать, да?

Я обматываю шею платком. Заведя прядь волос за ухо, улыбаюсь, стесняясь

выдать свою радость по поводу того, что она вернулась. Ниша совсем не выглядит

так, будто я опозорила честь семьи. Я могла частично предположить, что она

думает иначе – не так, как Чанда однозначно. Я, сказать откровенно, рисовала ее в

сознании, как уважающую родителей дочь, любящую мужа жену, но в то же время

– как женщину, что никогда не даст себя в обиду. Вчера вечером мы обедали

вшестером – Викрам к нам присоединился. Я нашла у них много общего. Я так

счастлива за Нишу – человек, который разделяет с ней жизнь и постель, не

зависит от бестолковых предрассудков.

- Смотри, что у меня есть, – кузина показывает мне какой-то буклет.

Я беру его в руки, читая, что написано на обложке. Емейл-адреса, обрисовка

спектров работы, какие-то незнакомые мне имена, кроме… Лукаса Блэнкеншипа.

И тут я обращаю внимание, что изображено под множеством цифр и букв: фото

часов в выигрышных ракурсах. Лукас занимается именно этим. Я поднимаю

недоумевающий взор на Нишу. Она продолжает сдержанно улыбаться. Стоп, стоп… Если Лукас работает в этой сфере, то Дейл тоже. Ниша поворачивает

страницу буклета в моих руках. Еще часы. Куча часов. Я замечаю другие имена в

правом углу.

Директор по маркетингу – Алистер Бри Шеридан.

Алистер… Это же… Да. Да! Это его вместе с Дейлом родители пригласили в

тот самый вечер. Значит, где-то здесь… Я жадно впиваюсь в каждое слово на

буклете, веду пальцами по мелованной бумаге.

Технический директор – Дейл Рэнделл Мёрфи. И номер телефона. Ниша

указывает прямо на него. Она поднимает пальцем мое лицо за подбородок.

- Если ты хоть на секунду думала, что я стану критиковать тебя, то ты крупно

ошибалась.

Она растягивает пухлые губы в улыбке. Мне ничего не остается, кроме как

поступить так же, ведь ее доброта обезоруживает. Я раскрылась перед ней, но

Ниша не бросила в меня камень. Облегчение, смешавшись с кровью, бежит по

венам, опьяняя возможностью расслабиться, быть собой. Я утопаю в объятиях

сестры. Именно этого мне так не хватало.

- Больше тебе спасибо, – всхлипнув, говорю я, в одной руке крепко держа

заветный буклет.

- Если хочешь отблагодарить меня, – начинает Ниша, и я машинально киваю, – я

прошу тебя больше никогда не плакать.

Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Вытирает мое влажное лицо.

- Ладно?

- Я не могу обещать.

Проведя рукой по длинным волосам, доходящим мне до поясницы, она

серьезнеет.

- Майя, будь сильнее. Не позволяй обижать себя. – Ее глаза вновь засияли. – Ты