Заходя в холл, стены которого украшены золотыми обоями, я думаю о том, что этот по размеру царский дворец уже кажется мне карликовым из-за

напряжения. Если соберется вся семья, станет только хуже. Я не знаю, я просто не

представляю, как переживу этот вечер.

В гостиной гигантских габаритов соединены два интерьерных духа: восточный и европейский. Например, несколько одинаковых диванов синего

цвета со специфическими узорами на обивке расположены вокруг маленького

стола с фигурными ножками и с каемкой, подобно красивой скатерти. На

журнальном столике стоит высокая хрустальная ваза, в которой радуют глаз и

обоняние разнообразие цветов и запахов. Букет отличается особым великолепием.

Впрочем, как и картины, которыми увешаны здешние стены. Это – работы

мастеров всевозможных эпох. От Караваджо до Густава Климта. От Диего

Веласкеса до Эдварда Хоппера. От Амедео Модильяни до Ирувана Карунакарана…

Последний – индийский художник, пишущий реалистичные картины о местных

деревнях. И, невзирая на старания мамы сделать меня более образованным в

живописи, я бы ни за что не узнал произведения индийского мастера, не

подпишись я когда-то на блог американца, влюбленного в Болливуд. Оттуда и

столько познаний. Возможность быть своим среди чужих, понимать незнакомую

тебе жизнь… и знать творения здешних художников.

Миниатюрный стол заполнен также стеклянными тарелками с

множественными угощениями. Когда все проходят в гостиную, а слуги занимают

свои места, владелец особняка представляет вначале нам с Алистером свою жену.

- Господа, это моя дорогая супруга, - он встает рядом с ней и целует ей руку −

совсем по-европейски.

Я наслышан о том, что в Дели люди раскрепостились, а давние традиции не

имеют почти ни для кого значения. Однако распашные французские двери, которые слегка открыты и которые ведут в совершенно, как я успел заметить, светлую комнату, подтверждают то, что в этой семье живут верующие люди.

Заметно, что в центре помещения стоит алтарь, украшенный лепестками цветов, сладостями, ароматическими свечами. Сама фигура наряжена в гирлянды из

оранжевых цветов. Но отсюда не увидеть, какой образ Бога они выбрали для

семейного «жертвенника». Я примечаю только кроваво-красную накидку на

Мурти.*1*

Алистер вслед за мной торопится опять припасть к ногам женщины, одетой

в выразительное платье, цвета которого смешались в калейдоскоп красок. Она вся

увешана золотом, на каждом пальце ее рук – бриллиантовые кольца. Подвеска из

драгоценностей в проборе волос жены хозяина тоже привлекает внимание.

Волосы у нее скромно собраны в пучок, но украшение на голове заинтересовывает

больше из-за блеска всякого рода камней в нем.

- Добро пожаловать в наш дом, - говорит с благоговением она, когда мы с

Алистером поочередности выпрямляемся перед ней. – Меня зовут Амрита.

Шеридан презентует себя первым; когда я произношу свое имя, то невольно

запинаюсь, поймав встревоженный взгляд Майи. Та с мужем стоит в нескольких

шагах от приблизившегося к нам Нила. Он отходит немного назад и показывает

левой рукою на свою дочь и ее спутника. Они медленно подходят к нему, и Нил

обнимает зятя за плечи.

- Уважаемые гости, хочу вас познакомить со своей любимой и единственной

дочерью Майей, - он тепло улыбается ей и, дождавшись ответной улыбки, продолжает: - А это ненаглядный зять, Джей-Джаеш. Майя и Джей поженились

всего три месяца назад, так что они, − Нил смеется, − пока что молодожены.

Вместе с ним задорно хихикает Амрита. Слуги несут в столовую, которая

находится за дверями позади новоиспеченной ячейки общества, огромные

подносы с бесчисленным количеством яств. Я не могу смотреть вперед, поэтому

опускаю глаза вниз. Ковер под ногами такой мягкий… в Индии принято снимать

обувь перед входом в дом, что мы и сделали. Стопы действительно лишаются

напряжения, когда нежный ворох касается их. Хоть на несколько часов можно

забыть о дерби – самые лучшие и удобные мужские туфли делаются

некомфортными, если носить их постоянно. А мое положение это обязывает.

Пока я думаю об этой ерунде, пропуская дежурные взаимные комплименты

и любезные слова Алистера хозяевам об их доме, натыкаюсь взглядом на

восхитительные ножки Майи. На самом деле, из-за длинного сари видны только

пальцы. На средних пальцах я могу видеть парные серебряные кольца. Вверх

поднимаются переливающаяся вереница аметистов в сочетании с агатами, с

помощью которой, по всей вероятности, браслет на щиколотке соединен с

кольцами. Мне бы хотелось приподнять полы сари Майи, осмотреть ее тонкие

ножки внимательнее, поцеловать их…

- Спасибо, сынок! – радостно восклицает Амрита на все хвалебные речи Алистера.

Она по-матерински касается его волос рукой и взъерошивает их, одарив

задушевной улыбкой. Вместе с мужем Амрита приглашает всех занять места на

роскошных диванах. Мы дружно присаживаемся, и тогда Нил предлагает

угоститься закусками с журнального столика. Я, вторя Алистеру, протягиваю руку

вперед. Лучше бы этого не делал, потому что, будто бы получаю электрический

разряд, когда совершенно случайно моя ладонь соприкасается с ладонью Майи.

Глаза стремительно поднимаются вверх. Наши взгляды сталкиваются, от этого у

меня перехватывает дыхание. Майя отводит свои безумно красивые глаза, но

только для того, чтобы через мгновение посмотреть на меня вновь.

Она все помнит. Она помнит, как мы тайком целовались. Как я «похищал»

ее из дома тети. Как кузен Майи, Массуд устраивал для нас секретные рандеву.

Нам было отведено слишком мало времени. Слишком мало. Жестокая реальность

ударила по голове с оглушительной болью. Не знаю, как сложилась бы ее и моя

судьба, если бы Майя доверилась мне. Но она решила разорвать нашу связь и

бесследно пропасть. Заявила, что я был ей интересен лишь потому, что являюсь

европейцем. А из-за того, что долгие годы своей недолгой жизни провела в

Лондоне, привыкла к деятельности, интересам и убеждениям западного человека.

Она, грубо говоря, послала меня. Массуд же поддержал решение Майи. Да, тогда

ей еще не было восемнадцати. И, честно говоря, мне самому неизвестно, что я

смог бы придумать три года назад, чтобы забрать ее с собой. Но я хотел. В те дни

для меня этого было достаточно.

Спустя парочку месяцев Майя снова вернулась в Лондон, поступила в

колледж. Я знаю, Массуд мне рассказывал. По видимости, именно скорое

замужество заставило ее возвратиться на Родину. Я помню те слова, которые Майя

говорила мне. Помню те мысли, которыми она со мной делилась.

Она не хотела замуж. И, быть может, я все выдумываю, но в ее светло-

шоколадном взгляде, помимо воспоминаний и оставшихся ко мне чувств, заметил

просьбу о помощи. Возможно, Майя не хотела обнажать эту часть своих раздумий

передо мной. Но я не слепой − она не кажется счастливой с мужем. Хватило и

пяти минут, дабы понять это. Ее заставили принять предложение, это было

запланировано Нилом и Амритой с тех самых пор, как Майя только родилась. Они

все предугадали: свадьбу, покорность дочери, успешность жениха.

Только одну немаловажную деталь упустили – нашу с Майей встречу.

- Надеюсь, вас не смущает то, что я решил созвать всех самых дорогих членов

своей семьи сегодняшним вечером? – учтиво интересуется Нил, дожевав кусочек

карамелизированной пряной моркови. – Вскоре к нам присоединятся еще и

родители Джея.

Алистер макает кусок такой же моркови в йогурт, сдобренный давленым

чесноком, и затем отправляет его в рот. Он довольно улыбается.

- Нет, что вы! Все отлично! – Положив ладонь мне на плечо, ирландец уверяет

Нила за нас обоих. – Мы будем рады познакомиться с семей вашего зятя.

Позвав к себе прислугу, Амрита деликатно поправляет Шеридана, пока я

пытаюсь убрать свои глаза от ее дочери:

- Джей-Джаеш, - говорит она с блаженными нотками в голосе, - наш сын. Как

сильно я люблю Майю, так сильно я люблю и Джея.

Тот стеснительно улыбается, но в поддержку по-дружески рука Нила

сжимает в очередной раз его плечо. Алистер, кажется, в замешательстве с десяток

секунд молчит, а после выдает упоенно:

- Замечательно, что у вас такие крепкие отношения между собой!

Его восхищение, я бы сказал, вынужденное. Это я, кстати говоря, подталкивал ирландца к подобному миролюбию. А теперь раздражаюсь. Меня

бесит каждое слово, произнесенное в этой комнате, которое делает этого Джея

практически кристальным. Я знал, что мужья в индийских семьях подобны богам, однако меня раньше это не касалось. Но сейчас я ненавижу данное неписаное

правило.

****

Родители Майи и родители ее мужа относятся к тем индийцам, у которых

сравнительно светлая кожа. Их дети, разумеется, тоже лишь немного смуглые. В

отличие от многих других здешних людей, они могут считаться практически