В свой замок он вернулся мрачнее тучи. И только жена сумела немного облегчить его боль.

– Ты только подумай, Лорен, – все никак не мог он успокоиться, – двенадцать лет я не знал ни отдыха, ни сна, ни покоя, оберегая принца. Я готов был в любую минуту отдать свою жизнь, не раздумывая, ради его благополучия. А он вышвырнул меня, как ненужную тряпку, угождая капризу бездушной женщины. Или я действительно уже стал старым и меня пришло время заменить?

Голос Ранальда дрожал и срывался. Боль не отпускала.

– Что ты, любимый мой, – вскинулась Лорен, – ты мужчина в самом соку. Тебе только-только исполнилось тридцать три года. И, прости меня за правду, я рада, что так случилось. Рада, что отныне ты не будешь каждый день рисковать своей жизнью, оберегая наследника престола. Рада, что ты будешь теперь с нами и дети будут видеть отца постоянно. Рада, что смогу каждый день и каждую ночь дарить тебе свою любовь и получать твою. Ты мой, Ранальд. Теперь ты только мой. А все особы королевской крови – люди крайне непостоянные и самовлюбленные. Пусть делают все, что хотят, там, в своих дворцах. А нам хорошо здесь. Разве нет?

– Разумеется, хорошо, – впервые слегка улыбнулся Мюррей, – и ты, пожалуй, права. Только я хочу получить то, что ты обещала, прямо сейчас, не дожидаясь ночи.

И он увел жену наверх, в их опочивальню, из которой они не выходили до следующего утра. Только после этого к лорду Мюррею вернулось прежнее самообладание. Обида и тоска иногда тревожили его душу, но он не позволял этим чувствам одолевать себя. Здесь, в его замке, рядом с его семьей, у него было очень много дел, и ими следовало заняться, наверстывая все упущенные годы.

* * *

Свадьба принца Эдуарда с Джоанной Кентской прошла так, как и полагается в королевской семье. Тщеславная и высокомерная Джоанна стала еще тщеславней и высокомерней – ведь она теперь превратилась в принцессу Уэльскую.

А следом за этим торжеством в страну пришла большая беда. Летом в Англию вновь вернулась чума. Люди были в ужасе и не могли понять, за что Господь карает их так сурово. Ведь эта страшная болезнь шла по городам и маленьким поселениям, не щадя никого – ни старых, ни молодых, ни даже детей. И для нее не было сословных различий. Жизни богатых и имеющих власть людей она забирала так же легко и безжалостно, как и жизни убогих бедняков.

В этот раз чума унесла очень много детских жизней. И нанесла ощутимый урон аристократическому сословию страны. Она забрала жизни герцога Ланкастера, графа Херефорда и лорда Кобема, а также четырех епископов, включая Лондонского.

Смерть лорда Генри Гросмонта, герцога Ланкастера, была большой потерей для страны. Ему было уже шестьдесят два года, но он был еще крепок телом и разумом. Когда эта весть пришла в замок Эндлгоу, там установился длительный и глубокий траур. Герцога оплакивали все, кто его знал. За упокой его души служили службу за службой – в замке и в близлежащем монастыре. На это лорд Мюррей не пожалел средств. Джон Гонт, третий сын короля Эдуарда, женившийся на дочери лорда Гросмонта Бланш, получил титул герцога Ланкастера.

А следом за этой смертоносной болезнью, против которой люди были абсолютно беззащитны, на страну обрушилась невиданной силы буря, забравшая еще множество жизней. Это случилось в январе следующего года.

Англия всегда отличалась суровыми погодными условиями, вихри и ураганы здесь не были редкостью. Но эта буря превзошла все, которые сотрясали страну ранее. Бешеный шквалистый ветер, несущийся со скоростью, недоступной даже самому быстроногому коню, уносил неведомо куда попавшихся на его пути людей, вырывал с корнем вековые деревья и срывал крыши с домов. Улицы городов оказались затопленными, люди боялись покинуть свои дома, но также опасались быть застигнутыми стихией в собственных владениях.

Особенно досталось Уэльсу и Корнуоллу. Море у побережья бесновалось, вздымая к небу огромные массы воды и, обрушивая их на берег, уносило все в свои владения, но не ограничивалось этим и продолжало жадно поглощать все то, до чего только было в состоянии дотянуться. Множество рыбацких деревушек на большой протяженности морского побережья просто смыло с лица земли – их как будто никогда и не было здесь. Спастись сумели лишь те, кто своевременно бежал вглубь острова, однако, вернувшись в родные места, люди находили лишь пустынный берег – от их домов и поселений не осталось и следа, жить было негде.

Эндлгоу тоже ощутимо понес убытки от гнева разбушевавшейся стихии. Буря разрушила несколько домов в селении под стенами крепости, были беспощадно истреблены два дальних хутора, порывом ветра снесло крышу солдатской казармы, также была повреждена башня донжона.

Как только стихия утихомирилась, люди принялись восстанавливать разрушенное. Делали все, что могли. А тут еще пришла весть, что сильно пострадал ближайший монастырь, и лорд Мюррей отправил группу воинов и мастеров в помощь монахам.

Прошло время, и из столицы в замок стали приходить отнюдь не радостные вести.

Принц Уэльский вместе со своей супругой отбыл на континент – король Эдуард передал ему все владения на юге Франции, составившие теперь Великую Аквитанию, и дал титул герцога Гиени. Принц-герцог основал свой двор в Бордо и, говорят, приложил немало сил, чтобы сделать его блестящим. Однако местная знать, во главе которой стоит граф Жан д’Арманьяк, не спешит сблизиться с наследником английского короля и покориться ему.

Совсем плохо стало в семье самого короля. Непонятная лекарям болезнь королевы снова вернулась, и Филиппа не могла уже выдерживать близость со своим супругом. Король, любя и уважая ее, все же пошел на поводу у желаний своего тела – у него появилась любовница. Знающие люди говорили, что сама королева, все еще заботясь о благе супруга, подтолкнула его к связи с этой женщиной. Самое же удивительное заключалось в том, что Алиса Перрерс, незнатная и в общем-то некрасивая женщина, сумела так крепко взять в оборот стареющего Эдуарда, что он стал верным ее рыцарем.

Эта связь, вначале тайная, все же вышла на поверхность, но король не придавал этому значения. Алиса была с ним безотлучно. Она вела себя достаточно скромно, во всяком случае, на людях, однако слава короля Эдуарда как могущественного монарха стала блекнуть. Всем было ведомо, что блеск и богатство английского двора неотделимы от королевы Филиппы. Умная и блестяще образованная королева покровительствовала искусствам. Ее личным секретарем был известный поэт и хронист Жан Фруассар. Королева много делала для того, чтобы слава об английском дворе разнеслась по миру. Даже враги короля Эдуарда, французы, признавали за ним не только полководческие таланты и рыцарские доблести, но и государственную мудрость и справедливость.

Сейчас королева уединилась от всех в своих апартаментах и молча страдала от тяжелой болезни. А что представляла собой эта Алиса Перрерс, никому не ведомая и никому не нужная? И звезда короля Эдуарда стала клониться к закату.

Эти известия не слишком радовали жителей Эндлгоу. Но жизнь брала свое, и людям нужно было заботиться о своих семьях, домах и землях. Недавние несчастья с наступлением на страну чумы и страшной бури, пронесшейся над островом, лишний раз показали, насколько хрупка человеческая жизнь. И люди укрепляли все, что могло помочь им выжить.

А в замке тем временем подрастали дети. Старшие мальчики уже обучались военному делу, став оруженосцами: Рори – у сэра Эндрю, а Майкл – у лорда Мюррея. Так отцам было легче соблюдать должную строгость в воспитании будущих воинов. Оба мальчика уже имели настоящие, хоть и маленькие мечи, стали отличными наездниками и делали большие успехи в обучении. Они никогда не соперничали между собой, но всегда помогали друг другу. И это давало надежду обоим отцам, что, возмужав, они вместе смогут справиться с любым врагом. Оба молодых оруженосца уже заметно вытянулись в росте, догоняя отцов, у них начал ломаться голос. Мальчики превращались в юношей.

Филиппа была очень дружна с дочерью Эндрю Лорен, но характеры у девочек были совсем разными. Дочь лорда Мюррея была очень живой, подвижной девочкой, обожавшей верховую езду и готовой часами смотреть на тренировки воинов во дворе замка. Порывистая, вся устремленная вперед, она напоминала непоседливую птичку, и Майкл давно прозвал ее Ласточкой. К тому же Филиппа отличалась яркой, броской красотой. Лорен Хоуп была полной ее противоположностью. Спокойная, мягкая, она могла часами корпеть над вышивкой, стремясь к совершенству в своей работе. Лорен была светловолосой, голубоглазой, мечтательной девочкой. Иногда, склоняясь над вышивкой, она улыбалась легкой, нежной улыбкой. И только Филиппа знала, что мечты ее в эти минуты уносятся к красивому рыцарю на белом коне, который обязательно приедет за ней прямо сюда, в Эндлгоу.

Стивену уже исполнилось восемь. Он был коренастым крепким мальчиком. Похоже, высоким, как отец и старший брат, он не станет, но силой природа его не обидела. И уже сейчас, в этом возрасте, он проявлял задатки будущего рыцаря, упорно идущего к своей цели, преодолевая все препятствия. Лорен не случайно назвала мальчика в честь деда, он действительно во многом повторял барона Эшли.

А близняшки Айрис и Глэдис, дочери Милли и Эндрю, были чистыми ангелочками. Веселые, покладистые и очень хорошенькие девчушки, настолько привязанные друг к другу, что, казалось, нет в мире силы, способной разлучить их.

Лорд Мюррей неожиданно для себя увлекся разведением лошадей. И это стало не только приятным, но и прибыльным делом. Больше всего ему в этом помогала Филиппа. Она с удовольствием ездила с отцом и на пастбища, и на ярмарки, и к соседям. Девочка отлично держалась в седле и могла скакать часами без устали.

Ранальду и теперь было тяжело вспоминать о расставании с молодым Эдуардом. Он искренне и глубоко привязался к принцу, ценил его выдающиеся воинские способности и очень гордился созданной собственными усилиями маленькой гвардией, что так надежно оберегала наследника престола во всех его походах. А их было – не счесть. Мюррей помнил их все. Походы и битвы – это та жизнь, которую предпочитают мужчины, родившиеся воинами. Таков был Эдуард, принц Уэльский, и таким же вырос в далеком Шотландском нагорье Ранальд Мюррей, внук доблестного лэрда Рори Маккина, погибшего в неравной схватке. Эти два молодых мужчины, во многом схожие, могли бы стать друзьями, не разделяй их глубокий ров сословных различий. Тем не менее в душе Ранальд чувствовал, что принц близок ему и молчаливо признает, что их отношения глубже, чем просто отношения между господином и его стражем, исправно служащим ему за царскую королевскую плату. Но, как это часто бывает, в отношения мужчин вмешалась женщина и разлучила их. Однако на память о принце у Ранальда остался очень дорогой и весьма щедрый подарок.