Данелла Хармон - Благородный дикарь

Наблюдая за ним, Перри лишь качал головой: уж если кто и вел себя как малолетка, так это Гаррет.

А новоиспеченный папаша опять подбросил малышку, и та радостно завизжала от восторга. На лице Джульет появилась улыбка: веселое настроение Гаррета, пусть даже притворное, оказалось заразительным. На лицах приятелей тоже появились ухмылки, и они принялись подталкивать друг друга локтями, поглядывая на Гаррета с таким видом, словно, утратив статус холостяка, он лишился разума.

– Своим глазам не верю, – буркнул Чилкот.

– Интересно, что сказали бы в «Уайтс», если бы увидели такое?

Перри покачал головой и, растягивая слова, произнес:

– Что касается меня, то я благодарен судьбе за то, что в этой части города у меня нет знакомых. Осмелюсь заметить, что ты ведешь себя как законченный идиот, Гаррет.

– Да, и я счастлив! Поверь, дружище, когда-нибудь и ты будешь вот так сходить с ума если не по женщине, то по ребенку, и вот тогда посмотрим, кто будет смеяться последним!

Вся компания расхохоталась, а Перри, выругавшись, презрительно отмахнулся от столь абсурдного предположения. Джульет все это время молча стояла поодаль и наблюдала за этим шалопаем, только что ставшим ее супругом. А тот со смехом подбрасывал ее дочь, и ей хотелось, чтобы на его месте был вовсе не он, а другой, более зрелый мужчина: такой, например, как Чарльз…

У нее больно защемило сердце от сознания собственной вины. Каким бы ни был, лорд Гаррет де Монфор заслуживал лучшей участи, чем та, которая выпала на его долю, и гораздо лучшей супруги, чем она. Он дал им с дочерью свое имя и пожертвовал всей дальнейшей жизнью ради того, чтобы у нее был муж, а у Шарлотты – отец, и не его вина, что он не Чарльз. Может, он тоже не в восторге от того, что пришлось жениться на ней, может, и у него чувства к другой девушке – ведь об этом она даже не подумала!

О боже, боже! Сегодня им впервые придется делить супружеское ложе…

От невеселых мыслей ее отвлекли Том Одлет и Нейл Чилкот, которые привели из конюшни лошадей. Крестоносец навострил уши и, глядя темными влажными глазами на хозяина, игравшего с ребенком, тихо заржал.

– Что дальше? – спросил, останавливаясь, Чилкот.

– Наверное, пора ехать, – весело сказал Гаррет. – Но сначала я хочу посмотреть, унаследовала ли Шарлотта свойственную всем Монфорам фанатичную привязанность к лошадям, и как примет ее Крестоносец.

Огромный жеребец выгнул шею и, не сводя с девочки глаз, принюхался, когда Гаррет поднес малышку к его мягкому бархатистому носу. От струи выдыхаемого воздуха Шарлотте стало щекотно и она взвизгнула. Гаррет рассмеялся, посадил малышку в седло, и она радостно засучила ножками и замахала ручками.

– Что вы делаете? – встревоженно воскликнула Джульет и бросилась к ним. – Она еще слишком мала!

– Не беспокойся, дорогая: я ее держу. К тому же она Монфор, а все представители нашего рода фанатичные лошадники. Это у нас в крови.

Но Джульет его слова не убедили: перехватив дочь, она сняла ее с коня, но малышка протестующе закричала.

Чилкот поморщился:

– Пожалуй, поеду я домой, спать. Увидимся.

– Я тоже, – сказал Одлет, направляясь к своему коню. – Чертовски длинная выдалась ночь. И утомительная. Надо прийти в себя…

– Тогда и я, наверное, поеду, – буркнул и Рочестер, с притворным сочувствием глядя на Гаррета. – Всего вам доброго, лорд и леди де Монфор!

Гаррет, заметив, что громкий плач Шарлотты привлекает внимание прохожих, попытался их остановить, но приятели, не оглядываясь, пустили коней сначала рысью, потом галопом. С ними остался только Перри, старательно делая вид, что не замечает воплей малышки.

– Хороши друзья, нечего сказать! – сердито буркнул Гаррет. – Бросают именно в тот момент, когда ты больше всего в них нуждаешься!

– Но ведь это твоя брачная ночь, – протянул Перри и не торопясь достал табакерку. – Вряд ли тебе захочется лицезреть всех приятелей в своей спальне.

– Очень остроумно! А что же ты остался?

– Да вот подумал: если ты повезешь жену и ребенка, то куда девать саквояж?

– Премного благодарен, – пробормотал Гаррет, отвесив шутовской поклон, однако Джульет заметила, что ее молодой супруг явно растерян.

Похоже, это заметил и Перри, поскольку спросил, явно встревожившись:

– Что-то не так?

Гаррет потоптался на месте, улыбнулся, но неуверенность из его глаз исчезла.

– Да не то чтобы… Скажи, Перри, а твоя матушка меня по-прежнему на дух не переносит?

– Ты еще спрашиваешь! – Перри прищурился. – А почему ты вдруг об этом спросил?

Шарлотта продолжала кричать. Джульет тщетно пыталась успокоить, достала погремушку, но она выбила ее из рук матери и заплакала еще громче.

– Я вот о чем подумал: а что, если мы остановимся в вашем городском доме? – Заметив, что Перри колеблется, Гаррет поспешил успокоить друга: – Конечно, всего на одну ночь!

От кислого выражения лица Перри Джульет совсем упала духом: ей стало ясно, что план их спасения, задуманный Гарретом, закончился на ступеньках церкви. Судя по всему, он совершенно не знал, что делать дальше.

– А почему бы вам не поехать сразу в свой дом? – предложил Перри, стараясь перекричать Шарлотту. – Разве герцог не содержит лондонскую резиденцию в порядке даже в свое отсутствие?

– Конечно, дом не закрыт, но мы не можем там остановиться.

– Почему? Ведь это и твой дом.

– Нет, это дом Люсьена, и будь я проклят, если когда-нибудь опять поселюсь с ним под одной крышей.

Перри попытался урезонить приятеля, воззвать к здравому смыслу, но голубые глаза Гаррета пылали яростью.

– Не пытайся меня уговорить, Перри! Я сказал «нет» – значит, так и будет!

– Но это же глупо!

– А ты, похоже, бесчувственный чурбан, если думаешь, что я могу воспользоваться так называемым «гостеприимством» брата, после того как он отказался взять под опеку собственную племянницу и позволил молодой женщине с ребенком покинуть Блэкхит без сопровождения, без защиты, без всего? Да мне даже стыдно, что мы одной крови с этим чудовищем! Забудь о моей просьбе, Перри!

– Запомни, Гаррет: гордыня до добра не доведет.

– Иди ты знаешь куда… Друг называется – не лучше остальных. Джульет, ты с Шарлоттой поедешь на Крестоносце, а я пойду рядом и понесу твой саквояж.

– Подожди, Гаррет… – Перри схватил приятеля за рукав, но тот сердито стряхнул его руку.

Малышка так вопила, что из проезжавших экипажей высовывались люди, а из окон соседних домов раздавались гневные требования успокоить наконец ребенка. Джульет бессильно переводила взгляд с кричащей Шарлотты на двух рассерженных мужчин, но все же решила вмешаться.

– Послушай, Гаррет, ты несправедлив: его светлость был добр ко мне, дал денег…

– Мне плевать! Ты проделала путь в три тысячи миль, а он, черт возьми, откупился от тебя, хотя мы должны относиться к вам как к членам нашей семьи, а не как к обузе! Это непростительно, что бы ты ни говорила!

– Я прошу тебя лишь об одном: попытайся обуздать свою гордыню… хотя бы ради племянницы.

Поймав его возмущенный взгляд, Джульет торопливо поправилась:

– Я хотела сказать – ради дочери.

– Ноги моей не будет ни в лондонской резиденции Монфоров, ни в замке Блэкхит, ни в каком-либо другом доме, принадлежащем Люсьену, и я не желаю больше об этом слышать! – прошипел Гаррет.

– Браво! – произнес Перри, театрально хлопнув в ладоши. – Тебе с блеском удалось показать своей новоиспеченной супруге самую темную сторону своего характера. Вам, миледи, наверное, до сих пор казалось, что отец вашей дочери – образец доброты и нежности?

У Гаррета лопнуло терпение, он схватился за эфес шпаги, но Джульет вовремя успела перехватить его руку.

– Прекратите немедленно, вы, оба! Послушайте, лорд Брукгемптон, зачем его провоцируете?

– Я? – удивленно вскинул брови Перри.

– Вы оба ведете себя как задиристые школяры! – Она сердито взглянула на мужа и стряхнула его руку с эфеса шпаги. – С меня и Шарлотты достаточно. Или отвезите нас в резиденцию Монфоров, или оставьте в покое и идите своей дорогой. Я не собираюсь стоять здесь и любоваться, как вы наскакиваете друг на друга словно петухи, когда мой ребенок заходится от крика!

Гаррет изумленно уставился на нее, а Перри, пораженный ее неожиданной вспышкой гнева, полез в карман и, вытащив кошелек, небрежно швырнул его Гаррету.

– Держи! Этого хватит, чтобы оплатить стол и кров за неделю, а к тому времени, я надеюсь, к тебе вернется способность рассуждать здраво. Считай это моим свадебным подарком.

Он вскочил в седло и, прикоснувшись к полям шляпы, попрощался:

– Всего доброго, леди Гаррет де Монфор! И будьте счастливы.

Пришпорив коня, лорд Брукгемптон ускакал прочь, а Джульет осталась на тротуаре с плачущим ребенком на руках и мужем, который, как она теперь понимала, не представлял, как позаботиться о них с дочерью.

Гаррет в смятении смотрел вслед удалявшемуся Перри. Малышка продолжала кричать, а молодая супруга стояла на тротуаре, пытаясь ее успокоить. Губы ее были плотно сжаты, глаза пылали гневом. Друзья его покинули, обращаться за помощью к Люсьену он категорически отказался, а что делать дальше, не имел ни малейшего понятия.

Беспомощно сжимая в кулаке поводья Крестоносца, он мечтал лишь об одном: вскочить в седло и галопом помчаться следом за Перри и остальными, оставив все проблемы, которые взвалил на себя сам, позади.

О чем он только думал? Шутка ли: обзавестись сразу женой и дочерью! Надо ж было попасть в такую переделку! И ведь надеяться не на кого, кроме самого себя. Пропади все пропадом!

Гаррет взглянул на Джульет, но она повернулась к нему спиной: возможно, от смущения, что потеряла контроль над собой, а может, просто хотела дать ему возможность остыть. Шарлотта, слава богу, кажется, начала успокаиваться. Взъерошив пальцами волосы, он подвел к ним Крестоносца, но она не оглянулась, и Гаррету вдруг стало стыдно: и за свое поведение, и за то, что не смог справиться с ситуацией, но особенно за то, что – пусть и на мгновение – пожалел, что женился и теперь должен нести полную ответственность за них с Шарлоттой.