Черт побери, это слово – ответственность – было наихудшим во всем словаре!

Гаррет судорожно вздохнул, потом, собравшись с духом, пробормотал:

– Джульет! Прости меня. Знаешь, Перри, пожалуй, прав: у меня слишком вспыльчивый характер, и порой я не могу с собой совладать.

Она обернулась и с укором посмотрела ему в глаза.

– Меньше всего меня сейчас волнуют качества твоего характера. А вот то, что нам сегодня, кажется, негде ночевать, а также жить завтра, послезавтра, не говоря уже о дальнейшем, очень даже волнует.

– Мы можем снять комнату в отеле или еще что-нибудь придумать.

– Да, но надолго ли нам хватит денег при таком образе жизни?

Гаррет покраснел и отвел взгляд.

– Неужели ты не подумал даже о таких простых вещах, прежде чем предлагать мне выйти за тебя замуж?

– Джульет, прошу тебя…

– Конечно, не подумал, – произнесла она с горечью и отошла в сторону, словно ей было невыносимо даже находиться рядом, не то что смотреть на него.

Он окликнул ее, но она резко бросила:

– Оставь меня! Мне нужно несколько минут побыть одной и подумать.

– Все будет хорошо, вот увидишь.

– Рада, что хоть один из нас в это верит.

– Понимаю, ты на меня сердишься, но я еще не знаю, как это быть мужем и отцом. Просто нужно немного больше времени. Наверное, даже у Чарльза не все получилось бы сразу…

– Сомневаюсь! – отрезала Джульет.

Гаррет резко остановился, и морда Крестоносца, которого он вел за собой, ткнулась ему под лопатки. Ее слова глубоко ранили его, но сказать в свое оправдание было нечего. Истина заключалась в том, что несравненный Чарльз, возможно, действительно не допустил бы никаких оплошностей.

Она наконец тоже остановилась и, тяжело вздохнув, словно вела битву с собой и проиграла, повернулась и печально проговорила:

– Прости, я была несправедлива.

Гаррет, стиснув зубы и не глядя на нее, процедил:

– Нет необходимости извиняться.

– Есть. Вы с Чарльзом совершенно разные, и мне не следовало вас сравнивать.

– Почему? – Он хотел было обратить все в шутку, но из-за обиды не успел вовремя остановиться и сказал то, чего говорить не следовало: – Все остальные же сравнивали, и всегда он был лучше.

И такая боль была в его словах, что у нее потемнели глаза, в них отразилось и сочувствие, и понимание, и жалость.

Джульет непроизвольно сделала шаг в его сторону, но Гаррет предостерегающе поднял руку:

– Я предупреждал тебя, что обладаю талантом впутываться во всякие неприятности. Вот и сейчас я здорово все испортил. Ведь так?

Она все-таки подошла к нему и положила руку на плечо.

– Не ты же создал эту ситуацию.

– Не я, а мой святой брат Чарльз, который никогда не делал ничего неправильного, не давал повода за него краснеть.

Боже мой! Кто бы мог подумать, что все так обернется? Гаррет ожидал, что она отреагирует на его слова: может быть, даже грубо оборвет, наговорит дерзостей, – тогда они смогли бы, выложив все начистоту, начать супружескую жизнь с чистой страницы.

Но Джульет молчала.

– Ты не собираешься защищать его? – спросил он запальчиво. – Перечислять его добродетели, достоинства, превозносить чистоту его безгрешного образа?

– Нет, – произнесла она печально. – К тому же он не был безупречным.

– Неужели?

– Конечно, не был.

Прошла минута, другая, они молчали, потом Джульет наконец сказала:

– Думаю, нам все же надо поискать место для ночлега.

– Пожалуй.

И опять они замолчали. Каждый хотел заделать трещину, образовавшуюся в их отношениях, но ни он, ни она не знали, что предпринять. Джульет закусила губу, ругая себя за необдуманные слова и неспособность загладить обиду, которую нанесла мужу. Малышка у нее на руках, накричавшись до изнеможения, теперь с несчастным видом лишь попискивала, и она вдруг передала ее – словно трубку мира – новоиспеченному супругу.

Шарлотта тут же замолчала, уставилась на Гаррета голубыми глазенками и потянулась крохотными пальчиками к его подбородку.

Внимательно наблюдая за мужем и дочерью, Джульет без труда уловила тот момент, когда его доброе израненное сердце растаяло, как снег под лучами солнца.

– Ну-ну, малышка, – пробормотал Гаррет, а когда девочка улыбнулась ему, пальцем стер с ее щечек следы слез и на губах его тоже появилась улыбка.

Глядя на эту трогательную сцену, Джульет и сама растаяла. Какой огромной казалась его ладонь по сравнению с крошечным личиком дочурки и какой маленькой казалась девочка, которую он уютно пристроил на сгибе своей сильной руки.

Как раз в тот момент, когда взгляд Джульет потеплел, муж посмотрел на нее и, уловив на лице странное выражение, замер. Несмотря на то что они не сказали друг другу ни слова, между ними словно протянулась ниточка взаимопонимания.

– Ну что ж, наверное, нам и правда пора, – сказал Гаррет, поправляя одеяльце Шарлотты. – Подходит время вечернего чая.

– Значит, я прощена?

– Прощена? – переспросил он, и на губах его засияла улыбка, словно солнце пробилось сквозь грозовые облака. На щеках появились ямочки, а голубые глаза заискрились. Когда он так улыбался, сердиться на него было невозможно, что бы он ни натворил. Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Да, но при одном условии, дорогая: если ты простишь меня за то, что я не Чарльз.

– Ox, Гаррет, Гаррет! – покачала головой Джульет. – Давай-ка лучше постараемся, чтобы у нас все получилось как надо.

И они пошли вдоль улицы, не обращая внимания на высокого мужчину, который, держась в тени, следовал за ними по пятам.


Между тем в книгу регистрации пари, заключенных между членами клуба «Уайтс», была должным образом внесена очередная запись «Граф Брукгемптон поспорил с мистером Томом Одлетом на пятьдесят гиней, что лорд Гаррет де Монфор вернется в замок Блэкхит не позднее чем через две недели».

– Как теперь быть нам, ведь он бросил нас ради женщины?

– Что ж, придется сделать ее почетным членом нашей компании.

– Забавно! Я уже представляю себе, как она вместе с нами пьет бренди, сквернословит и бесчинствует. Могу с уверенностью заявить, что этот брак не продлится долго.

– Надеюсь, что ты прав. А иначе как нам без Гаррета?

– Максимум неделя! – поддержал друзей и Рочестер, приближаясь к столу под зеленым сукном, вокруг которого те уже рассаживались, намереваясь сыграть партию в «фараон».

Откинув фалды фрака, он уселся рядом с Перри и заявил:

– Я хочу повысить свою ставку до семидесяти гиней!

– Принято.

– Неделя? – воскликнул Одлет, с шумом отодвигая стул и поднимаясь. – А я ставлю сто гиней, что он прибежит в Блэкхит через три дня!

– Сто двадцать!

– Сто пятьдесят!

Подошел слуга с новой бутылкой вина и наполнил их бокалы. Выражение его лица, несмотря на азарт, охвативший присутствующих, было абсолютно непроницаемым, но как только он перешел к другому столу, Хью, наклонившись через стол, возмутился:

– Тебе должно быть стыдно, Перри.

– Это почему?

– Ты в трудную минуту бросил Гаррета одного, к тому же с женщиной и ребенком!

– Ах какая заботливость!

– Ты просто бессердечный мерзавец!

– Ну спасибо, Хью, принимаю это как комплимент. – Перри открыл табакерку и взял понюшку. – Я что-то не заметил вас рядом с ним.

– Правильно. Мы уехали, чтобы молодые как следует провели свою первую брачную ночь.

– Черта с два! С ней у него не получится настоящей брачной ночи. Я глазам своим не поверил, когда увидел, что она устроила ему там, в церкви. Надо же – оставила на пальце то кольцо! Какая наглость с ее стороны!

– Уймись ты, Нейл! Вряд ли она сделала это преднамеренно, – протянул Перри. – Более того: должен вам сказать, что супруга Гаррета – дама с огоньком, хотя по ее внешнему виду этого и не скажешь. Но стоит ее рассердить…

– Откуда ты-то знаешь?

– Не забудьте: когда вы все удрали, я остался. – В серых глазах Перри заплясали чертики. – Поверьте старому ловеласу: Гаррету точно не будет с ней скучно.

– И на том спасибо!

– Да уж, за последние двадцать четыре часа я так и не смог понять, что такое разглядел в ней Гаррет, чего не заметили все мы.

– Возможно, влюбился, – хмыкнул Перри.

– Влюбился? Не смеши!

– Хотите знать, что я думаю? – перегнувшись через стол, заявил Нейл Чилкот. – Я думаю, что Гаррет совершил большую ошибку: ему следовало жениться на деньгах, причем на больших деньгах, иначе он не сможет существовать в этом мире.

Одлет кивнул с умным видом:

– Да, учитывая, что и выбор у него был: леди Истлей, мисс Беатрис Смит-Морган… Даже Луиза Беллингтон, которая скоро станет самой богатой наследницей в Англии, и та бегала за ним без всякого стеснения.

Да она в мгновение ока выскочила бы за него замуж, если бы он только предложил…

– Забавно, да? – пробормотал Перри с театральным вздохом. – К чертям деньги и титулы! Для того чтобы двери лучших домов Англии открылись перед тобой, достаточно смазливой рожи и хорошо подвешенного языка.

– Похоже, ты завидуешь? – с некоторым удивлением спросил сэр Хью.

Перри ухмыльнулся и, отхлебнув вина, возмущенно прошипел:

– Чума на твою голову!

– Ладно, проехали, – проговорил Хью. – Меня больше вот что беспокоит: как Гаррет выйдет из положения с женой и ребенком на руках, без денег, без крыши над головой…

Лица приятелей сразу же посерьезнели: друг попал в трудное положение, и какие уж тут шутки.

– У Блэкхита столько денег, что можно купить пол-Англии, – заявил Одлет. – Гаррету не о чем беспокоиться.

– Не забывай: Гаррет слишком горд, чтобы бежать за помощью к старшему брату, особенно после ссоры, которая между ними произошла, – возразил Хью. – Ему придется добывать деньги из какого-то другого источника.

– Например? – уточнил Чилкот.

– У него есть кредит.

– И мы.

Перри, уставившись в свой бокал, покачал головой: