Данелла Хармон - Благородный дикарь

– Кажется, мы почти в Рейвенскоме, – ответил кто-то. – Да и Лембурн недалеко.

Джульет покачала головой:

– Придется кому-то из вас отправиться за врачом. И поскорее!

Ее резкий тон возымел действие. Двое мужчин тут же бросились распрягать лошадей, но тут из темноты появился третий. Мужчина держал под уздцы чистокровного гнедого жеребца.

– Возьмите лучше этого. Он уже оседлан.

После непродолжительных споров, кто именно отправится в путь, один из мужчин вскочил в седло и ускакал.

Время шло. Малышка больше не плакала, притих даже бандит, привязанный к дереву, и только шелест листьев в кронах буков да шум дождя нарушали тишину. Дождь усилился, и двум женщинам пришлось держать над раненым пальто, пока Джульет, оторвав очередную полосу от нижней юбки, пыталась справиться с кровотечением, крепко перевязав ему торс.

Пассажиры застыли в ожидании, не разговаривали между собой, но каждый заново переживал случившееся этой ночью: выстрелы, нападение, смерть… и этот неизвестно откуда взявшийся джентльмен, который спас жизнь и вот теперь умирал…

– А сколько времени потребуется Хокинсу, чтобы доехать до деревни? – спросил кто-то.

– Минут пятнадцать. И хорошо, если там есть врач…

Раненый еле слышно застонал и попытался дотронуться до раны, но Джульет перехватила его руку: изящной формы, с длинными пальцами и аккуратными ногтями, окруженная кружевной манжетой, – такая может быть только у джентльмена, хотя и весьма искусно обращавшегося с оружием.

– Лежите спокойно, помощь уже близко, – тихо приказала Джульет и поманила к себе мать с мальчиком. Если уж благородному спасителю суждено умереть, то пусть хотя бы увидит ребенка и убедится, что не зря рисковал жизнью.

Раненый открыл глаза и обвел присутствующих затуманенным взглядом. Его глаза в окаймлении длинных ресниц – глаза мечтателя и романтика, – почему-то показались Джульет удивительно знакомыми.

– Что с ребенком?

– С ним все в порядке. Вы настоящий герой: спасли ему и всем нам жизнь.

– Едва ли, – слабо улыбнулся спаситель. – Просто оказался в нужном месте в нужное время.

Джульет не возражала, когда он поднес ее руку к своей щеке, а потом опять закрыл глаза и повернул голову так, что его губы оказались у ее ладони.

– Такие, как я, героями не бывают.

– Позвольте нам всем не согласиться с вами, сэр, – решительно заявила Джульет, и ее единодушно поддержали все пассажиры. – Скажите же ваше имя. Где вы живете? Ваши родные наверняка беспокоятся, и мы должны сообщить им о случившемся.

– Мои родные…

Договорить ему не дали раздавшиеся из-за поворота крики, хохот и топот копыт.

– Эй, кто-нибудь, остановите их! – крикнула Джульет, увидев группу всадников, мчавшихся по дороге с бешеной скоростью.

Один из пассажиров побежал наперерез всадникам, размахивая руками.

– Стойте! У нас здесь раненый!

Ближайший всадник осадил взмыленного коня:

– Что стряслось?

Вслед за ним придержали коней и остальные. Компания была явно навеселе. Молодые люди хорошо погуляли, а потом устроили состязание на ночной дороге. Все они спешились и направились к группе людей у дилижанса, уже понимая, что им нужна помощь.

– Черт побери, да ведь это Гаррет! – воскликнул тот, что подошел первым, опускаясь на колени рядом с раненым так поспешно, что косица его роскошного парика резко подпрыгнула. – Что здесь произошло, старина? Проклятье! Да ты же истекаешь кровью как чертова свинья!

– Придержи язык, Чилкот… здесь женщины и дети.

– Какого… Скажи наконец: что произошло?

Джульет подняла голову и взглянула в глаза тому, кого раненый назвал Чилкотом. Судя по всему, они оба ее ровесники, хотя у нее, вне всякого сомнения, побольше здравого смысла, чем у всей этой компании.

– Разве вы не видите, в каком он состоянии? Ему нельзя говорить. О том, что произошло, могу рассказать я.

И она вкратце поведала молодым людям о нападении разбойников на дилижанс, а остальные пассажиры то и дело дополняли рассказ подробностями.

Один из молодых людей достал из кармана фляжку и, приподняв голову раненого, приложил ее к его губам.

– Вы точно говорите о нем? Гаррет своим телом защитил ребенка от пули и спас всех вас?

– А чему ты удивляешься, Кокем? – сказал, растягивая слова, самый высокий мужчина из их компании, доставая табакерку. – Разве не он всегда уходил с петушиных боев, спасал щенков, избегал пользоваться шпорами? Не стой как истукан. Гони за помощью, да поживей!

– Перестань, Перри, – пробормотал раненый, явно смутившись, и попытался было сесть, но не смог и, стиснув зубы, с шумом втянул воздух. – Лучше бы мне помог!

– Вам лучше лежать, мистер Гаррет, пока вас не осмотрит врач, – решительным жестом положила руку ему на грудь Джульет.

– Слушайся леди, Гаррет! Попал под каблучок, вот и терпи, а ведь она тебе даже не жена.

– Вы, господа, кажется, считаете себя его друзьями? – вспылила Джульет.

– Мы все одна компания: повесы и шалопаи, – фыркнул один из молодых людей.

Джульет взглянула на высокого надменного Перри – он единственный из всей компании был вроде бы трезв.

– А вы, я полагаю, у них заводила?

– Нет, мадам, не угадали. – Он кивком указал на раненого. – Это Гаррет у нас всему голова.

– Понятно. В любом случае, вместо того чтобы стоять без дела и наблюдать, как ваш приятель истекает кровью, помогли бы перенести его в дилижанс. Поскольку вы, видимо, знаете, где найти врача, можно было бы самим отвезти к нему раненого.

У Перри округлились глаза, и его дерзкое высокомерие исчезло. Он выпрямился и с уважением взглянул на хрупкую молодую женщину со странным акцентом, которая стояла на коленях рядом с его другом, потом улыбнулся и, прикоснувшись к полям шляпы, словно признавая ее право распоряжаться, сказал приятелям:

– Она права. Хью, скачи к доктору, предупреди, чтобы встретил нас в замке. Кокем, ты останешься здесь, охранять этих людей. А я сяду на козлы и повезу Гаррета к герцогу.

– Послушайте, – вмешался пожилой пассажир, сердито хватая Перри за рукав. – Какой герцог? Ему, черт возьми, нужен врач!

Но тот лишь усмехнулся, вскинув бровь:

– Так вы не знаете, кто ваш благородный спаситель?

В глазах Перри появился озорной блеск, и, не обращая внимания на сердитый взгляд, которым одарил его раненый приятель, он театрально взмахнул рукой и продекламировал:

– Позвольте представить вам лорда Гаррета де Монфора, третьего сына четвертого герцога Блэкхита, а также брата ныне здравствующего пятого герцога Люсьена. Так что будьте с ним предельно осторожны. Я, например, не имею ни малейшего желания держать ответ перед его светлостью, если с этим шалопаем что-нибудь случится.

Кто-то изумленно присвистнул; лорд Гаррет де Монфор еле слышно выругался, а Джульет Пейдж побелела, как известняк под ногами.

Их благородный спаситель был не просто братом герцога, а братом ее Чарльза и дядюшкой ее маленькой дочери.

Пока пассажиры и друзья Гаррета решали, как лучше поступить, Джульет встала и отошла в сторонку, чтобы прийти в себя от потрясения.

Щеки ее горели огнем, в висках стучало. «Господи! Это брат Чарльза! Вот почему он показался мне знакомым. Они так похожи…»

Пытаясь успокоиться, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, на мгновение закрыв глаза и моля Бога дать ей силы. Почувствовав себя лучше, она вернулась к остальным, взяла у молодой мамаши Шарлотту и отыскала в кожаном мешке разбойника миниатюру Чарльза.

Перри настоял, чтобы она поехала в дилижансе вместе с Гарретом. Закутав малышку в одеяло, Джульет пристроила ее в углу на заднем сиденье рядом с собой, а Гаррета уложили так, чтобы голова и плечи лежали у нее на коленях. Никто, слава богу, не заметил, что ее сотрясает дрожь. Дверцу закрыли, Перри взобрался на козлы, испустил громкий клич, щелкнул кнутом, и дилижанс тронулся, оставив позади встревоженных пассажиров.

Брат Чарльза…

Джульет ощущала тяжесть его головы у себя на коленях, видела, что он смотрит на нее неподвижными от боли глазами, но отводила взгляд, потому что говорить пока была не в силах. Прислонившись щекой к холодному стеклу, она вернулась мыслями в прошлое, в тот холодный зимний день в Бостоне, когда впервые увидела капитана Чарльза де Монфора.

Он был воплощением всего, о чем могла мечтать любая девушка.

Воспоминания нисколько не потускнели, она помнила все так же отчетливо, как будто это произошло вчера.

В то морозное утро она осталась в лавке отчима за хозяйку и собиралась развести огонь в печурке. День был как день, похожий на все остальные за последнее время: на оконных стеклах морозные узоры, два-три покупателя, у которых еще остались деньги, бродят вдоль полок, выбирая товары. И тут она услышала звонкий цокот копыт по обледеневшей булыжной мостовой, отрывистые команды.

За окном промелькнуло что-то красное. Бросив в печурку последнее полено, Джульет подбежала к окну, протерла ладонью замерзшее стекло и тут увидела его: верхом на коне, полы мундира лежат на мощном крупе животного, светлые волосы перетянуты сзади черной лентой, на голове треуголка. Он выглядел как офицер королевской армии, умелый, бравый, во время смотра войск на городской площади Бостона.

У нее затрепетало сердце. Этот привлекательный мужчина в военном мундире был не похож на прочих. Его мундир выделялся на фоне свежевыпавшего снега словно красная мантия кардинала, и даже с расстояния примерно тридцати футов она видела, что он джентльмен: спина прямая, голова гордо поднята, руки в перчатках уверенно держат поводья, бриджи по белизне могут соперничать со снегом, сапоги начищены до зеркального блеска. Она не разбиралась в знаках отличия, да ей было совершенно неважно, солдат он или офицер. Она влюбилась, влюбилась с первого взгляда…

– Нет, вы только посмотрите: они устраивают парад прямо на центральной городской площади, как будто хозяева здесь! Самодовольные индюки! Чурбаны неотесанные! – возмутился старый вдовец Мердок, один из покупателей, заметив, что привлекло ее внимание. – Джульет, дай-ка мне полдюжины яиц, да смотри, чтобы были темные, а не белые, как в прошлый раз! И без трещин! Эй, ты меня слышишь?