До спальни мы не добрались, облюбовав уютный просторный диван в гостиной, на котором почему-то спалось куда как более сладко. Отпустил тревожные думы окончательно и соскользнул в дремоту, прижимаясь к Ритиному разгоряченному телу, дарившему хрупкую иллюзию покоя. Чтобы наутро задернуть плотнее шторы и оставить девушку досматривать чудесные сны, пока я доберусь в офис и займусь накопившимися проектами, отматывая минуты до конца рабочего дня. 

Начиная с девяти ноль ноль, Сиденко терроризировал меня звонками каждые полчаса, хоть я и клятвенно заверил его, что отпрошусь сразу после обеда. Тем более, что обстоятельства складывались в нашу пользу – накануне зам генерального сломал ногу и теперь отлеживался в больнице. В то время, как генеральный вместе с любовницей улетел погреться на Мальдивы. Я пообещал Лене шоколадку и два билета на концерт Бельской за то, что она прикроет мое отсутствие, если вдруг я кому-то экстренно понадоблюсь. И с чистой совестью слинял из душного кабинета, краем глаза покосившись на ничуть не уменьшившуюся груду документов на столе. 

Мишка ждал меня на парковке, чуть не подпрыгивая от нетерпения. Вид он имел весьма расхлябанный: белое поло было измято, русые волосы отросли и требовали стрижки, а посеревшие кеды – стирки с белизной.

– Не спал? – я итак понимал очевидное, но спросил скорее для поддержания разговора, устраиваясь на водительском сидении и вставляя ключ в замок зажигания.

– Да какой там, – Сид сплюнул на асфальт и запрыгнул на пассажирское рядом со мной. Откупорил любовно прижатую к груди банку «Ред Булла», сделал пару глотков и посетовал, с досадой нахмурив брови правильной формы: – у Лары был, когда они позвонили. Такой вечер испортили, уроды! Вернулся в бар, там и промаялся: ни настроения, ни людей, ни денег.

Справедливо подумал, что Галине, застрявшей неизвестно где с малоприятными личностями, было куда хуже, но не стал корить непутевого друга. Наверняка Миха и сам не рад тому, как все повернулось.

В просторном прохладном помещении с высокими потолками и суматошно сновавшими мимо людьми я почувствовал себя, как Гермиона Грейнджер, приготовившаяся проникнуть в банк «Гринготтс» в обличии Беллатрисы Лестрейндж*[1]. Только вот у высокой стойки нас встретил не чопорный седовласый гном, а вежливая девушка в белой блузке, темно-синей юбке-карандаше до колен и с повязанным вокруг шеи шелковым платком цвета индиго. Ее темные волосы были собраны в аккуратный пучок, а светло-зеленые глаза взирали на посетителей сквозь тонкие стекла очков в модной квадратной оправе.

– Вы не очень любите дресс-код, правда? – вырвалось у меня против воли. Слишком уж порывистыми были движения банковской служащей и слишком живым взгляд, чтобы я поверил, что ей нравится быть частью безликой армии роботов, выполнявших однотипные задачи с утра до позднего вечера.

  – Здравствуйте, – «Марина», по крайней мере, так гласил бейдж на левом кармане ее рубашки, раздосадовано сморщила аккуратный нос пуговкой и, оставив мой вопрос без внимания, уточнила: – вы хотите воспользоваться арендованной у нас ячейкой? Подготовьте паспорт, пожалуйста.

После непродолжительной заминки выяснилось, что для доступа нужен второй ключ и Грацинский-младший собственной персоной. Сходство с событиями всемирно известного романа Джоан Роулинг усиливалось. Для полной достоверности не хватало искупать нас с мнущимся рядом Сиденко в водопаде «Гибель воров». Не стал дожидаться, пока Марина обратится к службе безопасности банка, и набрал уже заученный наизусть и отпечатавшийся на подкорке номер.

– Эрнест, мы так не договаривались, – перешел с места в карьер, пряча за показной бравадой неуверенность в успехе всего предприятия: рычагов давления на оппонента у меня никаких. Доказательств ровно столько же – ноль целых, ноль десятых.

– Дай-ка ей трубочку, – стоило только девушке услышать требовательный строгий голос, как она тут же переменилась в лице, коротко отрывисто закивала и стремительно побледнела, кусая маленькие губы, тронутые ярко-вишневой помадой.

Через пару минут прибежал управляющий в черном классическом костюме и самолично проводил нас в хранилище. Как по волшебству, на небольшом столе материализовался новомодный счетчик банкнот, звонко лязгнул сейф, и мы с Мишкой остались наедине с внушительной кипой денег.

– Их бы в дело! – бешеный огонь азарта, разгорающийся в друге, я бы не спутал ни с чем другим и внутренне поежился, памятуя, к чему привела его самонадеянность в прошлый раз.

 В сердцах пнул стул, на котором восседал философствующий Сид, а хлипкое творение неизвестного дизайнера возьми, да и не выдержи такого бесцеремонного обращения.

– Тоха, бл! – Мишаня с грохотом рухнул на пол и теперь с видом оскорбленного достоинства потирал ушибленную пятую точку.

Ну а я расхохотался во весь голос, громким эхо оглашая пустынное помещение. Смеялся долго, не обращая внимания ни на колики в животе, ни на укоризненный взгляд друга. И если бы вдруг сюда вернулся управляющий, я бы вряд ли смог ему объяснить, что мы никуда не вламывались и по какой причине Сиденко полирует штанами и без того идеально вымытый блестящий кафель.

Справившись таким образом с удушливой паникой, не покидавшей меня еще с того момента, как мы вошли в здание банка, я все-таки подал руку Мишке и помог ему подняться. Молча мы уложили деньги в небольшую спортивную сумку с двумя оранжевыми полосками рядом с молнией и с такими же оранжевыми ручками и оставили за спиной просторный холл вместе с приветливой Мариной, улыбавшейся так ослепительно, что хотелось нацепить солнцезащитные очки. Так, на всякий случай.

Около «Девяти с половиной недель» мы припарковались одновременно с черным крузаком *[2], из которого выпрыгнул парень роста чуть ниже среднего, в обычных джинсах, совершенно не примечательной серой футболке и таких же неброских кроссовках грязно-коричневого цвета.

– Привез, значит, – заметив заветную сумку в Мишкиной руке, он хищно осклабился, обнажая ряд ровных зубов, явно отбеленных в стоматологической клинике.

Несмотря на маленький рост и весьма щуплое телосложение, от незнакомца веяло силой и непоколебимой верой в собственную безнаказанность. Так что я ничуть не удивился, когда Сид без возражений проследовал за ним в подсобку. Я же остался сидеть с мешавшим коктейли барменом и тихо беситься от осознания собственной беспомощности.

Передача денег не заняла много времени и прошла удачно, о чем свидетельствовала довольная улыбка парня и облегчение, застывшее на лице друга. 

– Не прощаюсь, – бойко отсалютовал нам делец и подмигнул входившей внутрь бара Галине.

Девушка нервно дернулась и стрелой ринулась к Мишке, повиснув у него на шее. Ее тело била крупная дрожь, а в округлившихся светло-голубых глазах плескался ужас. Она хотела обрести в Сиденко поддержку и сильное плечо, но нашла лишь холод и отстраненность. Официантка замерла, глотая обиду, когда Сиденко избавился от цеплявшихся за его поло пальцев и поспешил навстречу к так некстати заехавшей в заведение Ларисе. 

 – Галь, тебе ничего… – запнулся я, рассматривая надетые на ней джинсовые шорты и домашнюю растянутую майку – явно не те вещи, в которых ее увозили. Но все же решил расставить все точки над i, какой бы уродливой ни обещала быть правда: – не сделали?

– Нет. Но они теперь знают, где я живу, – девушка всхлипнула сначала жалобно, а потом плотину сдерживаемых эмоций прорвало, и Галина расплакалась навзрыд, пряча лицо у меня на груди.

Вот уж поистине, женская истерика – страшная вещь. Убедился в этом в очередной раз, пока девушка прижималась ко мне, заливая слезами любимую футболку. Попытки Дена впихнуть в официантку алкоголь потерпели крах, так же, как и мое предложение отвезти ее домой. Подкупить Галю ведерком с шоколадным мороженым тоже не получилось, так что пришлось задержаться в «Девять с половиной недель» на неопределенный срок, пеняя на несправедливость судьбы.

Держал в объятьях одну девчонку, а думал совсем о другой.

Рита. Цель, через которую я должен был перешагнуть, стала моим наваждением. Моей сумасшедшей страстью. Непреодолимым препятствием. С мыслей о ней начиналось каждое утро. И внутренний зверь не хотел успокаиваться, пока Марго не оказывалась в ловушке моих рук. Я становился зависимым. И это пугало.  

________

*[1] – речь идет о случае из романа Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Дары Смерти», когда одна из главных героинь приняла облик злодейки, чтобы попасть внутрь волшебного банка «Гринготтс», очень нервничая при этом.

*[2] – «крузак» – имеется в виду автомобиль – внедорожник «Тойота Лэнд Крузер».  

Глава 35

Марго


– Видишь, какая я сложная.

– С другими всегда было проще, чем с тобой.

– Чем проще?

– Я их не любил.


(с) «Кофе на утреннем небе», Ринат Валиуллин.


На организованный отцом банкет я безнадежно опаздывала. Причем так, что еще даже не выбралась на свет божий из царившего в диджейке Макса полумрака. Кто ж виноват, что я продалась Музе «за дорого» и сейчас подбирала рифмы, идя на поводу у накрывшего как всегда в самый «подходящий» момент приступа вдохновения. Вместо того чтобы рисовать на глазах идеально ровные стрелки, очерчивать алым карандашом контур губ и влезать в тесное платье, сверкавшее сотней пайеток – творение рук молодого, но перспективного дизайнера.

– Ритка! – поморщилась от щелчка по носу и, наконец, обратила внимание на лучащуюся нетерпением довольную физиономию друга. Избавившегося от вечной трехдневной щетины и заимевшего вполне себе модную прическу, разительно отличавшуюся от обычно топорщащихся во все стороны, непослушных волос. – Я на свидание опаздываю!

От огорошившего меня известия я не удержала равновесия, кувыркнулась со стола, на краешке которого чинно и мирно восседала, и совсем не грациозно бухнулась на пол. Разглядывала друга во все глаза, поднимаясь и потирая ушибленный локоть: удивил, так удивил.