чтобы сохранить гордость.


(с) к/ф «Блич».


Что-то особенное было в Мишкином баре, незаметно ставшим для меня вторым домом. Я знала, что стаканы для виски называются «рокс» и что стоят они во втором шкафчике сверху справа. Что Сид любит зеленый чай с жасмином, Денис – дикую вишню, а Антон – самый обычный черный с долькой лимона и двумя ложками сахара. В просторную подсобку даже перекочевали моя дежурная майка и шорты, на случай, если в «Девять с половиной недель» мы заскочили после какого-нибудь скучного приема и мне до чесотки хочется снять неудобное длинное платье. 

– Привет задолбавшимся, – я плюхнулась на высокий стул, с огромным удовольствием вытянув гудящие ноги и салютуя бармену, походившему то ли на Кентервильское привидение *[1], то ли на свежеубиенного и жестоко поднятого зомби. По крайней мере, у Денчика на лбу крупными буквами было написано лютое желание убивать, а шрифтом поменьше – найти ближайшую кровать и проспать часов так десять-двенадцать.

– Если встретишь Галюсика, – от яда в его голосе поежилась даже такая первостатейная язва, как я: – передай, что я почти готов намотать ее кишки вокруг елки вместо новогодней гирлянды. Останавливает только тот факт, что елки у нас нет. Однако еще чуть-чуть, и я исправлю это упущение.

– А так с виду и не скажешь, что ты в прямом родстве с Ганнибалом. И нет, не тем, который полководец *[2], – проследила за грустным взглядом бармена, обреченно охватившим накапливающиеся заказы, и не смогла бросить несчастного в беде: – давай поднос, сердце у меня доброе.

– Ты моя спасительница! Обязан по гроб жизни, – просиял не веривший во внезапно привалившее счастье Денис и менторским тоном выдал ценные указания: – пиццу за второй столик, американо – за седьмой, ну а цезарь – блондинистым жертвам неудачного эксперимента начинающего эскулапа *[3].

С двойным рвением бармен принялся смешивать очередной коктейль, ну а я подплыла к Антону и Мишке, выставив перед ними сырную тарелку и две чашки капучино.

 – Сегодня вас обслуживает сама Маргарита Владиславовна Бельская, – послала Серову воздушный поцелуй, наблюдая за выражением крайнего недоумения у него на лице: – только никому об этом не говорите – репутацию испортите.

Как ни крути, а переключиться на другой вид деятельности было здорово – лавировать между столиками, широко улыбаться посетителям и ловить на себе восхищенные взгляды как хозяина заведения, так и своего парня. И нет, корона не жала: хоть мои доходы и позволяли лежать на боку и плевать в потолок, любой труд я ценила и глубоко уважала.

– Рит, у меня сироп карамельный кончился. Захватишь, а? – искусством подхалимажа Денчик овладел в совершенстве и просил так умилительно, что с него впору было писать пособие «Как заставить девушку согласиться на все, что угодно, и даже больше».

Махнула рукой на эту улучшенную версию кота из Шрека и помчалась в подсобку пополнять стратегические запасы. Только вот мысли о сиропе вылетели, словно пробка из бутылки с шампанским, когда я увидела сгорбленную официантку, пытавшуюся дрожащими пальцами вытереть не желавшие останавливаться слезы.

– Да не расстраивайся ты, Галь. Не успела последнюю сумочку по акции купить? Будет и на нашей улице распродажа, – хоть шутка и вышла абсолютно дурацкая, девушка оторопело уставилась на меня, забыв, что только что плакала. – Ну, рассказывай.

– Сид, – собеседница осеклась, вспомнив о пресловутых правилах субординации, и продолжила более официально: – вернее, Михаил Сергеевич пообещал меня уволить, если Лариса еще раз ему пожалуется.

– Лариса? – изогнула вопросительно бровь: – я что-то пропустила в жизни этого бара?

– Его новая девушка, – официантка тяжело шмыгнула носом, робко пожаловавшись: – да не проливала я на нее этот чертов кофе специально, она сама толкнула меня под локоть.

– Чем дальше в лес, тем образы богаче, – стало даже обидно за преданную клубу и своему шефу Галину. И, вместе с тем, очень захотелось посмотреть на новоявленную Анджелину Джоли, укравшую сердце Брэда Питта местного розлива.

– Рит, вот почему так, а? Одним все, а другим ничего? – вопрос, заданный осипшим сорвавшимся голосом, прилетел в спину, вынуждая обернуться и прийти к догадке, что у девушки наверняка есть безответные чувства к собственному начальнику. – Они меньше месяца знакомы, а он ей уже и айфон купил последней модели, и кольцо с бриллиантом, и серьги. Стоит ей только попросить…

– Любовь не знает гордости *[4], а жаль, – пробормотала себе под нос, после чего произнесла уже громче: – если ты сама-то себя не ценишь, кто будет? Так что умывайся и возвращайся с высоко поднятым подбородком, как будто ты – королева.

Не вмешиваться не в свое дело я не умела, частенько ругаясь из-за взрывного нрава и с близкими друзьями, и с практическими посторонними людьми. Так и сейчас безумно хотелось раскрыть глаза кое-кому очень самонадеянному, но одновременно и весьма простодушному. Поэтому, заприметив Михаила, я внутренне возликовала и быстренько преодолела разделявшее нас расстояние, ухватив ничего не подозревавшего парня за подбородок двумя пальцами.

– Ты, правда, такой наивный или ради забавы валенком прикидываешься? – словно умелый кукловод, повертела чужой головой из стороны в сторону, и невинно так уточнила: –  Очки розовые снять хочешь?

– Нет, я, конечно, привык к твоей экстравагантной манере общения, – хмыкнул Сиденко, ни капли не расстроенный моим вторжением в его личное пространство: – но не могла бы ты выражаться чуть более конкретно?

– Ты серьезно думаешь, что расчетливая фифа с тобой не из-за денег? – а вот теперь богатырь резко дернулся, стиснув зубы и хмуро глянув на меня исподлобья. – Хочешь, избавлю от охотницы за кошельком? Будет довольно-таки болезненно, зато совершенно бесплатно, быстро и качественно.

Получив молчаливое согласие, спустя пару минут я усаживалась за столик у окна напротив пепельной блондинки в кремовом брючном костюме. Чьи поджатые тонкие губы должны были намекнуть нахалке, что ей здесь не рады, но разве меня это волновало?

– Не помешаю? – устроилась удобнее, закинув нога на ногу, и под Ларисиным ошалевшим взглядом придвинула к себе чужой фужер, отхлебнув через трубочку освежающего клубничного мохито.

– А вы собственно? – и если девушка думала, что от ее ледяного тона и фунта презрения в зеленых глазах я подавлюсь, то она катастрофически заблуждалась. Я продолжала спокойно потягивать напиток, выдерживая паузу, достойную МХАТа.

– Марго Бельская, – я представилась не раньше, чем оскорбленная в лучших чувствах фифа привстала, да так и плюхнулась обратно на низенький диван, стоило ей услышать мое имя и соотнести его с тем, что пишут в журналах.

 – Чем обязана? – с застывшего в подобострастном благоговении лица можно было писать картину. Маслом. Теперь и моя простенькая одежда, и я сама заслуживали куда более пристального внимания.

– Лариса, – я перешла на доверительный шепот и даже подалась немного вперед, принимая максимально невинный вид: – а вы давно знакомы с Михаилом?

– А что?

– Да так, не берите в голову, – неловко замялась я и замолчала, чем разожгла пробудившийся огонек интереса практически до небес. – Да он попросил одолжить весьма крупную сумму денег… Сказал, через месяц отдаст, сейчас небольшие проблемы.

 Мое признание вызвало полную гамму эмоций от немого изумления до глухого раздражения и тщательно подавляемого гнева. А уж при появлении Сида Лариса и вовсе подобралась, сухо попрощалась, сославшись на неотложные внезапно возникшие дела, и стрелой вылетела из бара.

– Страшная ты женщина, Бельская, – грустно протянул Мишка, отобрав у меня остатки мохито.

– Лучше сейчас. До того, как ты переписал на нее квартиру, машину и клуб, – принимать микстуру под названием «горькая правда» нужно было залпом безо всяких добавок, вроде «маленькой лжи во спасение» и «сострадания». Поэтому затолкала порыв пожалеть друга куда подальше и сурово добавила: – для чистоты эксперимента – пару недель ее никуда не приглашаешь, подарки не даришь. По легенде у тебя сейчас финансовые затруднения.

________

*[1] – Кентервильское привидение – герой одноименной готическо-юмористической сказки английского писателя Оскара Уайльда – призрак сэра Симона де Кентервиля, убившего свою высокородную супругу.

*[2] – речь идет о герое сериала – харизматичном убийце Ганнибале Лектере.

*[3] – использовано в ироничном, шутливом значении – врач, медик.

*[4] – цитата из романа немецкого писателя Эриха Марии Ремарка «Черный обелиск».

Глава 40

Антон


— А приключения — это как раз то, что

хорошо кончается. Если они кончаются

плохо, то их называют неприятностями.


(с) «Недотепа», Сергей Лукьяненко.


Отправил кусочек бри в рот, с восхищением наблюдая, как Марго ловко управляется с подносом и мчится выполнять следующий заказ. А потом боролся с внезапно всколыхнувшейся ревностью, требовавшей сломать чего-нибудь жадно смотревшему вслед моей девушке и разве что не вываливающемуся из-за столика блондину в рубашке в сине-черную клетку. А еще хотелось поправить кривой нос вон тому брюнету в сиреневой водолазке, взволнованно указывавшему на Риту и что-то бурно при этом шептавшему своему собеседнику.

– Скажи кто еще месяц назад, что сама Бельская будет подменять официантку у меня в баре, покрутил бы пальцем у виска и позвонил бы в психушку, чтобы забрали бедолагу, – Мишка весело хохотнул, отвлекая меня от навязчивой идеи и отхлебывая вкусного как никогда капучино. – Слушай, друг, а ты как вообще с ней справляешься? У нее, наверное, запросы о-го-го…

Повертел в пальцах брелок в форме Эйфелевой башни, перекочевавший ко мне на ключи с подачи Марго, думая о том, как сильно удивится Сид. Когда узнает, насколько с ней легко. До будоражащего дурмана в голове и до упоительного трепета в груди от того, что тебя понимают. Без лишних слов, муторных объяснений и никому не нужных нотаций.