– Ты хочешь сказать, что я могу поступать так, как считаю нужным?

– Если это не слишком утомительно для тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Я наблюдал за тобой на прошлой неделе и знаю, что ты посещаешь наших арендаторов, знаю, что ты отправила больную посудомойку отдохнуть.

Щеки Софи покраснели.

– Могу только догадываться, какое сопротивление тебе пришлось преодолеть, чтобы все это стало возможным, – добавил он.

– Ты прав, это произвело не слишком хорошее впечатление на домоправительницу и на твою мать.

Джеймс громко рассмеялся:

– Я и не думал, что ей это может понравиться, но для матушки весьма полезно встретить сопротивление. Ты поступила смело, дав ей понять, что не собираешься походить на бесформенную медузу. Если бы не сделала это, ты не успела бы и глазом моргнуть, как к твоим суставам оказались привязаны пружинки, за которые мать дергала беспрерывно, а слуги продолжали бы выполнять только ее распоряжения.

– Так оно и есть. Даже сейчас они слушают меня, только когда я одна, но если в комнате старая герцогиня, они смотрят на нее и ждут ее одобрения.

Джеймс коснулся пальцем ее щеки.

– Они привыкли к этому, Софи, и думают, что так будет продолжаться всегда. Нужно время, чтобы вы приспособились друг к другу.

Ощущение его теплых пальцев на щеке успокаивало Софи. Впервые за последние недели она почувствовала облегчение оттого, что кто-то понял, с какими трудностями ей пришлось столкнуться, и попытался ободрить ее. О, как ей хотелось сохранить это ощущение близости и понимания, возникшее между ними! Вот только возможно ли это? Этого она не знала.

Если бы только Джеймс мог приходить к ней каждую ночь и беседовал с ней, как сейчас, ей было бы гораздо легче приспособиться к новой для нее жизни. Ей нужно было, чтобы кто-то родной был рядом. Ей нужен был он.

Взяв руку Джеймса, Софи поцеловала ее.

– Я так благодарна тебе. До твоего прихода я чувствовала себя такой одинокой и...

Он остановил ее поцелуем, и Софи медленно погрузила пальцы в его шевелюру. Она не была уверена, что поняла, почему Джеймс прервал ее. То ли он не мог больше ждать, то ли просто не хотел говорить на опасные темы. Возможно, действовали обе причины, но каковы бы они ни были, она с удовольствием отвечала на его ласки, потому что ее с невероятной силой тянуло к нему. Ей нужно было ощущать тепло его прикосновений, и никакая гордость, никакие разумные доводы не могли бы заставить ее отказать ему.

Прервав поцелуй, Джеймс шепотом спросил:

– Предполагаю, ты знаешь, почему я здесь?

Софи молча кивнула.

– И сегодня ночью ты этого хочешь?

Окольным путем он как бы передавал бразды правления в руки Софи, давая ей самой решить, что произойдет или не произойдет между ними в эту ночь. Он пытался дать ей понять, что в каком-то смысле она является хозяйкой положения.

– Я не только хочу, Джеймс. Все эти дни я мечтала об этом.

В глазах Джеймса появилось что-то хищное.

– И чего именно ты ждала? Этого? – Он нежно прижался к ее губам, раскрыл их и просунул язык внутрь, в то время как его пальцы закручивали локоны у нее на висках.

Софи прижалась к нему, и их поцелуй стал еще более глубоким.

– А может, этого? – Он просунул руку под рубашку и нежно погладил ее грудь.

У Софи перехватило дыхание, и она не в состоянии была отвечать на его вопросы.

– Или ты ждала того же, чего ждал я сам... – Он наклонился над ней.

– Ждала чего? – задыхаясь, прошептала она, в то время как ее сердце, казалось, вот-вот пробьет дырку у нее в груди.

Джеймс лукаво улыбнулся:

– Все, начиная с этого... – Он потянул край ее ночной рубашки и, медленно поднимая его, начал скользить рукой по ее обнаженной ноге. Когда его рука оказалась у нее между ног, он выжидающе посмотрел на Софи. – Этого ты тоже ждала?

От его умелых прикосновений она потеряла возможность произносить слова и только молча кивнула. Джеймс засунул пальцы внутрь, потом осторожно убрал их. Несколько раз повторив эти движения, он шепотом спросил ее:

– А как тебе нравится то, что я делаю сейчас?

Дыхание его было влажным, горячим, и это вызывало в ней дрожь. Софи казалось, что она тает в его горячих руках. Закрыв глаза, она с трудом прошептала:

– Да, Джеймс, очень.

Он знал, как доставить ей невероятное наслаждение, и она целиком погрузилась в него. Сбросив халат на пол, Джеймс лег под одеяло. Желание Софи все больше нарастало, в конце концов, оно стало таким сильным, что сбило бы ее с ног, если бы она попыталась подняться.

Быстрыми движениями Софи через голову сняла с себя ночную рубашку и отбросила ее в сторону. Почувствовав прохладу на обнаженной коже, она прижалась к горячему телу мужа.

– Мне так недоставало тебя, Джеймс!

– Я тоже тосковал без тебя, – прошептал он.

Эта фраза была для нее хоть малым, но все-таки утешением. Джеймс потерся носом о ее нос, затем торопливо, как будто он не мог больше ждать, проник в нее.

– Не шевелись, – произнес он властным тоном, – мне нужно время.

Несколько секунд, пока они лежали неподвижно, сердце у Софи билось с такой силой, что ей казалось, стук его слышат слуги во всем доме.

– Все, – прошептал Джеймс и отодвинулся от нее.

Но Софи этого было мало. Она выгнула спину, просунула пальцы за гладкую, мокрую от пота спину мужа и сильнее прижала его к себе. Какое-то время они ритмично двигались вместе, пока она не вскрикнула от удовлетворения и восторга.

Джеймс еще и еще раз проникал в нее. Ощущение ее ногтей на спине и тихие восторженные звуки, которые издавала Софи, возбуждали его все больше. Много дней, не отдавая себе отчета, он мечтал об этом.

В последний раз Джеймс проник в нее сильно и глубоко, а затем, обессиленный, задрожал. Он лежал, придавив ее, и ждал, пока у него восстановится дыхание, в то время как пальцы Софи нежно поглаживали его по спине. Эти прикосновения успокаивали Джеймса, и ему совсем не хотелось расставаться с ней. Через несколько минут, опасаясь, что он может раздавить ее, Джеймс перевернулся на бок и поцеловал жену в щеку.

– Ты останешься на всю ночь? – ласково спросила Софи.

– Да, – ответил Джеймс.

Обняв ее и прижав к себе, как в их первую брачную ночь, Джеймс словно забыл о времени, однако, когда он уснул, сон его был беспокойным и полным обычных мрачных сновидений.

Проснувшись посреди ночи, Софи обнаружила, что Джеймс уже ушел. Обнаженная, ощущая ночную прохладу, она села в кровати. Комната была освещена луной, и она наклонилась, пытаясь разыскать на полу свою ночную рубашку. Надев ее, Софи долго сидела не шевелясь, пытаясь осмыслить то, что произошло.

Он опять ушел. Софи не чувствовала разочарования, так как, несмотря на то, что сказал ей Джеймс, она почему-то предчувствовала, что он не останется на всю ночь.

Ей и самой не всегда удавалось контролировать свои эмоции, а значит, вряд ли ей удастся удовлетворить все желания мужа. В ее семье не принято было переносить невзгоды молча: если у кого-то возникала проблема, они вместе обсуждали ее и старались найти выход; никто не подавлял свои чувства и не делал вид, что все идет хорошо. Теперь ей тоже нужно было обсудить с Джеймсом их отношения – это было необходимо Софи для ее душевного равновесия. Она хотела понять, почему Джеймс не хочет полюбить ее. Его разговоры о том, что в аристократических семьях любовь не обязательна, казались ей несерьезными.

Софи встала с кровати и по холодному каменному полу дошла до стула, на котором висела ее шаль; поежившись, она накинула ее на плечи и, зажигая свечи, подумала о том, что до наступления зимы надо будет наладить водяное отопление, так как камины не могли как следует нагреть этот огромный каменный дом.

Взяв подсвечник, Софи подлинному коридору направилась в комнату мужа. Негромко постучав и не дождавшись ответа, она открыла дверь и ощутила приятное тепло.

Джеймс сидел у пылающего камина, держа в руке стакан с бренди, и неподвижно смотрел на огонь.

– Я никак не мог уснуть, – сказал он, словно пытаясь оправдываться.

В камине затрещал уголь.

– Я тоже. – Софи поставила подсвечник на камин и опустилась на колени рядом с ним. – Я замерзла...

– Ну, так иди сюда. – Он посадил ее к себе на колени.

Какое-то мгновение Софи сидела неподвижно, наслаждаясь ощущением его груди у себя за спиной и его пальцев, гладивших ее по плечу, думая лишь о том, должна ли она удовлетвориться таким уровнем отношений и не требовать большего. С тех пор как они вернулись в замок, у нее не было более приятных минут, и она решила не настаивать, во всяком случае сразу.

– Здесь всегда так холодно в октябре?

– Нет, это скорее исключение. Боюсь, как бы снег не испортил наш охотничий праздник.

– Но он ведь все равно состоится, даже если пойдет снег?

– Да, конечно. Гости приезжают не только ради охоты.

Софи ощущала аромат бренди в его дыхании, и ей приходилось сдерживать свое желание поцеловать его. Она боялась, что, если сделает это, никакого разговора не получится.

Повернувшись к мужу, Софи улыбнулась:

– Могу я сказать тебе кое-что?

Джеймс ответил не сразу, и она поняла, что он волнуется.

– Конечно.

Софи ласково провела пальцами по его волосам.

– А ты не рассердишься?

– Это зависит от того, что ты собираешься сказать.

Софи помолчала, обдумывая, с чего ей начать и как сформулировать свои мысли так, чтобы у ее мужа не создалось впечатления, будто она чего-то требует от него.

– Я думала о тех словах перед твоим отъездом в Лондон и о своей реакции на них. Вероятно, я должна извиниться за свое поведение и за то, что очень разозлилась тогда.

Софи заметила, как напряглись плечи Джеймса, и поняла, что ее взволнованная речь произвела на него сильное впечатление.