*

Всем телом почувствовала взгляд парня в тот момент, когда платье своё – мятое, через голову снимала.

Мне даже стыдно не было за выходку эту глупую. Ни капли. Да и чувствовала я себя – прекрасно. Адреналин в крови бурлил, и, наверно, именно он мешал голос разума услышать. А он определенно хотел до меня что-то донести. Когда платье было в районе груди, когда мне оставалось сделать одно маленькое движение и глаза Морозова увидят лифчик мой простенький – я замерла. Так и застыла с поднятыми руками, в попытках придумать себе оправдание за такой поступок.

- Передумала? Как быстро ты решения свои меняешь. – Хриплый голос словно успокаивал, но в то же время он подстегивал.

- Не в этот раз.

- Ладно, Ник, прекращай в вамп играть, не по силам. – А у самого глаза блестят. Выжидают.

В этом просто на вид действии, я так и слышу слова его: «Заканчивай, Вероника. Ты слишком труслива, чтобы сделать такое».

Краснея, но не от смущения, а от злости, покрепче хватая края платья, срываю его с себя. Резко, даже грубо.

Тишина в комнате, накаляет обстановку.

Никто не говорит.

Молчим оба.

Друг на друга смотрим, глазами прожигаем, но рты не открываем.

Я первая взгляд отвожу и руками себя прикрыть пытаюсь. Так, на всякий случай мол, я все сделала, ты увидел, и продолжать глазеть, необязательно.

- Убери руки.

Тут я уже начинаю сомневаться в своей адекватности. Будто вместе с трещиной в ноге, сотрясение мозга заработала.

Мне его послать надо, схватить костыли, развернуться и уйти. Это сделать нужно. А я… Я руки опускаю, и чувствую, как во рту все пересохло.

- У тебя тут…

Егор пододвигается ближе, и протягивает ко мне свою руку. К лицу, заправляя за ухо, растрепанный локон волос.

- Я сама. – Продолжала в глаза ему смотреть.

- Помнишь, что Айболит сказал? Никакой тяжелой работы. Только отдых и спокойствие. И мне, как твоему жениху…

- Пф. Жениху…

- Нужно заботиться о тебе. – не обращая внимание на мои слова, завершил свою пламенную речь.

Егор костяшкой указательного пальца по плечу обнажённому проводит, а я задыхаться начинаю. Больная нога? К черту боль. Он одним движением заставляет меня забыть про всё. Расслабляет. Гипнотизирует. Огонь внутри разжигает, а я понятия не имею, как тушить его потом.

*

Я хотела что-нибудь сказать. Просто открыть рот, чтобы прервать эту тактильную пытку и немного в себя прийти. Мне это нужно было. Как человеку кислород необходим, так и мне хотелось своего личного пространства. Потому что за себя не отвечала. За тело свое предательское, на котором уже мурашки начали танго танцевать. За мысли свои бесстыдные, которые уже представили, как Морозов наклоняется ко мне, хватает за волосы и начинает губы терзать.

Нужно остановиться.

Только я не могла.

Так и продолжала за пальцами его наблюдать, пока они узоры на коже моей вырисовывали.

Случай помог мне из зрительного плена вырваться. На всю квартиру звон раздался, словно кто-то со всей силы тарелку в раковину кинул. Я его как услышала, так сразу же и отскочила.

- Кто там? – В замешательстве спросила, и халат на плечи накинула.

Это не Ольга. Такого просто не может произойти. Я не могу быть настолько невезучим человеком, чтобы именно сегодня столкнуться с ней.

- Твой завтрак, кажется, готов. – Спокойным голосом сказал он, и с сожалением посмотрев на меня, встал с кровати, протягивая мне свою ладонь.

- А там?

- А там Валентина Петровна.

- Она?

- Ник, соображай быстрее. Кем она может быть, если завтрак готовит в такую рань?

Да я откуда знаю, кем она может быть. Мне завтраки, кроме бабушки, никто не готовил. И все варианты, которые в голове появились, были основаны только из фильмов, которые я всю жизнь смотрела. Именно там показывали, как в богатых домах имеются повара, горничные и садовники.

- Она ведь не садовник?

Егор улыбнулся, такой улыбкой, от которой дышать легче стало.

- Нет. Конечно, я бы хотел продолжить, но тебе нужно позавтракать, прежде чем принять лекарства.

Он мне продолжить говорит, глазками моргая, а я в этот момент краснею до цвета граната. Вот где эта чертова справедливость?

- Мне не хочется…

- Завтракать. – Перебил меня. – Потому что ты себя и так неуютно чувствуешь. Напрягать меня лишний раз не хочешь. Я прав?

- Вполне.

- Черт. Да я умён. Смог угадать мысли самой Вероники Беловой.

- Сарказм – не твоё.

- Жаль. Я расстроился. Теперь, когда мы все выяснили, можно с чистой совестью отнести себя на кухню.

Предатель – желудок, при слове кухня «заговорил». Громко так, протяжно, с потрохами выдавая меня.

Егор посмотрел на меня и ухмыльнулся. Не говоря больше ни слова, взял меня на руки и вынес из комнаты.

*

Когда меня на кухню занесли, то никакого «садовника» я там не увидела. На столе были расставлены многочисленные тарелки с едой, которые пахли так, что у меня желудок начал танцевать мазурку.

Как оказалось, Егор успел позавтракать, пока я спала, а он дверь входную сторожил. Но парень не оставлял меня одну, притащив откуда-то мягкий пуфик, переместил на него мою больную ногу, сел напротив.

- Поговорила вчера с подругой?

- С Катькой? Да.

- Как я понял, она у отца с мачехой жить останется.

Не спрашивал. Был уверен в этой информации.

- С чего ты взял? – Не понимала, откуда он про мачеху узнал.

- Твоя подруга не президент Америки. Один звонок, и вся информация у меня на столе.

- Впечатлена твоими связями, но зачем напрягаться ради таких знаний?

Э-э-э.

Минутку.

А не значит ли это, что он также и про меня буквально всё знает? Детский сад, смерть родителей, переезд к бабушке, Озёрин…Что из этого скудного списка ему известно?

- На случай если бы у меня не получилось удержать тебя, я должен быть спокоен, что тебе есть куда пойти. Как оказалось – нет.

Так и застыла с ложкой возле рта. Разве людям вот так в лоб говорят, что они бомжи временные? А как же чувство такта? О нём все разом забыли?

- Что? – ложку отложила и тарелку с кашей от себя отодвинула.

- Ник, тебе некуда идти. Единственный вариант – это остаться здесь.

- Я смогу что-нибудь придумать.

- Что? Золото в ломбард заложишь? Почку продашь? Какой у тебя вариант?

А про ломбард он откуда знает? Под дверью стоял и подслушивал мой с Катюхой разговор?

- Хватит давить на меня. Сама знаю, что дела мои не из лучших и счастливых, но я и тебя не понимаю. Совершенно не понимаю, почему ты так печешься обо мне?

- И почему? Уверен, что у тебя есть ответ и на этот вопрос.

Конечно есть. Я ведь не совсем умалишенная.

- Когда я сказала свое мнение, ты психанул, и выскочил из комнаты. Второй раз повторять одни и те же слова – не хочется. Тем более когда знаешь реакцию.

- М-м. Значит, до сих пор думаешь, что вся моя поддержка – это способ раздвинуть тебе ноги?

Господи, зачем ты создал настолько прямолинейных людей?

- Не такими словами, но смысл примерно такой. – Ну а что? Сколько можно по кустам прятаться, боясь свое мнение в слух сказать.

- С чего ты взяла, что секс с тобой мне настолько необходим, что ради него я должен вести себя как заботливая наседка? Раздвинуть ноги может любая. И мне точно не придется ради этого что-то делать. Только в определенный момент трусы снять. Так зачем я всё это делаю, Вероника?

Укор, который попал точно в цель. В груди неприятно заныло. Отчего? Оттого, что Морозов может переспать с любой девкой и ему не откажут? Да мне ,должно быть, плевать на это. Пусть спит с кем хочет. Я не телохранитель его ширинки. Только почему от этих мыслей мне так тошно?

- Ты добрый самаритянин?

- Не замечал в себе такого.

Морозов встал, и подошел ко мне убирая пуфик.

- Тогда я пас. Без понятия, зачем ты всё это делаешь.

- Да я, если честно тоже.

Глава 22.

Он меня в комнату занёс, на диван посадил, а сам к плазме во всю стену подошёл. Кажется, тему насчёт помощи бедной Ники он на корню обрубил, но я не могла допустить этого. Мне нужно было знать, почему он мне помогает. Пускай, даже разозлить его придется, я готова и к такому исходу. Пусть. Главное, я получу ответы на свои вопросы. Мне ведь легче станет. Незнание оно душит. Оно злит. Оно всех живностей в животе убивает, которые начинают «рождаться», стоит только Морозову дотронуться до меня, прикоснуться. Так что мне нужно все разузнать до того, как нужно будет уйти на встречу с подругой.

- Егор… Его-о-ор.

- Ник, закончили. Если я когда-нибудь захочу покаяться и рассказать про свои истинные мотивы, если они есть, конечно, ты этого не услышишь. Прекращай забивать голову всякой чушью, а лучше помоги мне фильм выбрать.

А взглядом будто говорил: «Закрой свой рот и сиди молча».

И решительность, которая только-только во мне была, поджав хвост, убежала куда-то под стол. Одну меня оставила, вместе с каким-то чувством непонятным.

Так и стали мы фильм смотреть. Егор рядом сел, руку за мою спину закинул, и кажется, даже внимания не обратил, что я весь просмотр, как на иголках, сижу.

Запах его вдыхаю, а меня уносит от него. Терпкий такой. Морозовский. Сумасводящий.

Я не железная. Я не такая раскованная, как также Катюха, которой ничего не стоит просто посидеть рядом с симпатичным парнем, пообщаться с ним, пофлиртовать. Мне сложно. С Озёриным таких проблем никогда не было. Я Юрца, по сути, всю жизнь знаю. Сидеть рядом с ним было нормой. Ничем не выдающимся. У меня и волнения никогда от этого не было. С Егором по-другому все.

Фильм закончился, и атмосфера интимности улетучилась.

А жаль. Я к ней привыкать стала.

- Ты с подругой встретиться договаривалась? – безразличным тоном спросил Егор, пока телевизор выключал.